Папайя для Брежнева. Воспоминания переводчика о войне в Анголе - Андрей Никитин

МГПИИЯ им. Мориса Тореза (ныне Московский государственный лингвистический университет им. Мориса Тореза).

Сдав английский и историю на пятерки, а русский и литературу на четверки, я набрал достаточно баллов, чтобы попасть в заветный список студентов МГПИИЯ им. Мориса Тореза.

Стоит упомянуть, что в инязе было два факультета: переводческий и педагогический. Первый готовил переводчиков, второй – учителей французского, английского или немецкого языков. Педагогический считался «женским» факультетом, а переводческий – «мужским»: более 90 процентов учившихся со мной студентов составляли юноши, на девушек же приходилось 5–10 процентов. Это были, в основном, дочери министров и других крупных советских чиновников – лицам женского пола для поступления на переводческий требовалось особое разрешение то ли ректора, то ли декана факультета.

Девушки на нашем курсе были видные, из «хороших» семей и весьма обеспеченные. Порой, правда, случались эксцессы: так, отец одной студентки, будучи руководителем Внешторга (или другого подобного ведомства), оказался обвиненным в хищении и позже даже был расстрелян. Несмотря на это, его дочь продолжала учиться – никто ее из института не исключил. Видимо, озвученный Сталиным принцип «сын за отца не отвечает» в брежневско-андроповский период стал вполне реальным.

Почему именно португальский?

Собственно, своей последующей командировкой в Анголу я был обязан в первую очередь португальскому языку. Вообще-то я хотел пойти по «пути наименьшего сопротивления» и поступить на отделение английского, но хитрая судьба забросила меня на романское отделение с португальским языком в качестве основного. Дело в том, что каждый год МИД, Внешторг и другие учреждения, нуждающиеся в специалистах, планировали потребность в переводчиках того или иного языка, и институт в соответствии с конъюнктурой этих организаций набирал студентов.

В тот период стало очевидным, что Португалия, освободившаяся от гнета тирана Салазара и давшая вольную своим колониям, таким как Ангола, Мозамбик, Сан-Томе, Принсипи, Кабо-Верде, запустит процесс более активных политических, военных и гуманитарных связей СССР с этими государствами. Отсюда и родилось решение создать в МГПИИЯ им. Мориса Тореза целых три группы португальского языка на курсе.

Узнав, что попал в «португальскую» группу, я поначалу очень расстроился, у меня даже возникло желание пойти в деканат «качать права» – чтобы меня перевели на знакомый мне английский. Однако моя тетя, узнав о моих проблемах, настойчиво порекомендовала, как сейчас говорят, «отпустить ситуацию» и не вмешиваться в ход событий. Будучи филологом, она знала толк в языках и перспективах их применения и, поддавшись ее авторитету, я «сложил оружие».

В результате мне пришлось изучать этот редкий, но, как стало понятно потом, достаточно востребованный в стране и в мире язык. Португальский сильно напоминает испанский, но больше всего походит на современный галисский/ каталанский. Интересная деталь: те, кто говорит на португальском, легко понимают испаноговорящих, однако последние с трудом понимают португальцев, так как португальский язык полон носовых звуков и редукций – и все это сливается в единое звучание, делая речь с трудом воспринимаемой на слух.

Как известно, португальский базируется на латинском, как и большинство романских языков, и является третьим по распространенности в мире среди европейских языков. На нем как на родном говорят около 250–270 миллионов человек. 80 процентов из них приходятся на Бразилию, оставшиеся – на Анголу, Мозамбик, Кабо-Верде, Гвинею-Биссау, Сан-Томе и Принсипи, индийскую Гоа и китайский Макао.

В результате «революции гвоздик» в Португалии в 1974 году был свергнут фашистский режим, все вышеперечисленные страны открыли границы и начали двусторонние отношения с миром, включая Советский Союз, который протянул руку помощи большинству из этих освободившихся от гнета государств.

В описываемые мною времена, руководствуясь принципом пролетарского интернационализма, СССР активно поддерживал молодые государства, получившие независимость, оказывая им политическую, техническую и другую помощь. Кроме Анголы в список входили Мозамбик, Куба, Алжир, Египет, Вьетнам, Сирия, и другие страны. Туда посылались специалисты из разных отраслей народного хозяйства, разнообразные советники. Вместе с ними ехали и переводчики. В общем, получение диплома иняза жизнь нам могло обеспечить яркую и нескучную.

Чему нас учили в инязе

Обучение на португальском отделении, как и на других, строилось по принципу полного погружения в язык, его грамматику, лексику, а также историю и страноведение. Институт возглавляла в то время профессор, специалист по немецкому языку Наталья Кузьминична Бородулина, переводческий факультет – декан, незабвенный Юрий Иванович Горшунов. Мы не знали языковой специализации декана, но зато вскоре оценили его феноменальную память – он называл по имени и фамилии каждого из двухсот студентов факультета уже со второй недели после сдачи вступительных экзаменов. Юрий Иванович не раз нам помогал, вытаскивая из сложных ситуаций, в которые периодически попадают практически все студенты.

В день нам полагались 2–3 часа практических занятий, далее следовали грамматика, фонетика, языкознание плюс история КПСС и политэкономия – обязательный набор предметов для любого вуза тех времен. Знания языка институт давал и по-прежнему дает превосходные. Представьте себе: на протяжении пяти лет (а именно столько мы учились) каждый день проходили практические занятия на выбранном языке, затем домашнее чтение, плюс на старших курсах перевод, включая синхронный. Неудивительно, что иняз, а точнее, его переводческий факультет, пополнял ряды переводчиков ООН в Женеве и в Нью-Йорке, а также работников МИДа и других престижных госучреждений.

Помимо языкового образования в Институте им. Мориса Тореза была неплохая подготовка по общеобразовательным дисциплинам, таким как литература (русская и изучаемого языка), русский язык с обязательной защитой сложной курсовой, история КПСС, философия, основы марксизма-ленинизма, страноведение.

Помнится, историю КПСС нам преподавала профессор Елена Михайловна, ей было лет под девяносто. Она, по ее собственным словам, «еще застала борьбу с троцкизмом в молодой Советской республике»… А важный предмет, который впоследствии мне очень пригодился в жизни, – страноведение португалоязычных стран – вел молодой преподаватель, работавший на постоянной основе то ли в соседнем МГИМО, то ли в Академии общественных наук и приходивший в иняз на пару лекций в неделю.

Сам он окончил МГИМО, блестяще владел португальским, французским, итальянским, словацким и английским языками. Его однокашником по институту был известный ныне бизнесмен и общественный деятель Алишер Усманов, а близким приятелем – Виталий Чуркин, в будущем постпред Российской Федерации в ООН.

Преподаватель был хорош собой, всегда элегантно, с иголочки, одет, многие девушки на курсе были влюблены в него. Он отлично знал историю современной Португалии и ее колоний, усердно пытался донести до нас все ужасы правления Салазара в Португалии, увлекательно рассказывал о быте коренных народностей Анголы и Мозамбика. Его лекции были очень интересными и познавательными, и многие знания весьма