Ведьма. Право на ошибку - Валерия Воронцова

Хватит. Я не буду об этом думать, все равно ничего не изменится. Это просто бесполезно.

Глухая боль где-то в груди напомнила, что на нее не действуют никакие аргументы или угрозы. Она просто есть, и остается только смириться.

За последние два месяца я перепробовала все: слезы, гнев, молитвы, равнодушие… Но ничего не помогало, поэтому пришлось учиться привыкать. Единственное, что отгоняло чувство потери, – тяжелый физический труд.

Резко вскочив, тряхнула головой и случайно поймала свое отражение в зеркале на двери. Темные волосы, заплетенные в некогда аккуратную косу, растрепались и торчали во все стороны словно наэлектризованные, зеленые, по определению мамы – цвета молодой листвы, глаза были слишком тусклыми даже в моем понимании. Может, виной всему бессонница, а может, темные круги. В любом случае я была рада уже тому, что с век спали опухоль и покраснение – результаты моих бесполезных рыданий.

Продолжая изучать себя, придирчиво осмотрела губы, распухшие от прикусываний – нервной вредной привычки, появившейся совсем недавно; остро обозначившиеся скулы и мертвенно-бледную кожу.

Я не узнавала девушку в отражении, мне не верилось, что она умеет улыбаться. Какое-то унылое подобие, намек на кого-то, кто был прежде. Тень меня.

Моргнув, сделала музыку (дав плееру час на зарядку, я снова приступила к его эксплуатации) погромче, собрала все коробки и отнесла их в подвал. Подвал, к слову, походил на огромный склад ненужных вещей, выкинуть которые рука не поднимается. Два стеллажа с какими-то коробками и банками, старый телевизор с выпуклым экраном, пыльные чехлы с чем-то, напоминающим костюмы на Хеллоуин… Мусорка воспоминаний, не иначе. Все время, пока я копошилась с коробками, дом казался угрюмым и холодным, будто недовольным, что его оцепенение нарушено. Похоже, ему, как и мне, требовалась встряска.

По пути назад заглянула на кухню, да так и осталась стоять в проеме. Невероятно, у Рика что, аллергия на чистоту?

Кроме пыли, забрызганных жиром желто-оранжевых стен (явно неудачные попытки что-то пожарить), грязного коричневого кафеля на полу и различных пятен на столе в раковине возвышалась гора немытой посуды, включая две сковороды, пахнущие гарью. Очевидно, что кулинар из дяди никакой.

Замечательно. Видимо, уборка здесь проводится только по особым числам лунного календаря в високосный год.

Практически со страхом я подошла к старенькому, издающему странное жужжание холодильнику, опасаясь увидеть там повесившуюся мышь. Обошлось. Всего лишь сиротливо лежащий на верхней полке сыр, пара банок пива и питьевой йогурт, который, исходя из указанного срока годности, нужно было выбросить еще месяц назад.

Отыскав в этой зоне антисанитарии хлеб и после тщательного осмотра признав его съедобным, я сделала себе два бутерброда с сыром. Потом, порывшись по кухонным шкафам, нашла пакетик чипсов и шоколадный батончик.

Моя скудная трапеза прошла в гостиной, которой также требовалась уборка. Сидя на мягком, чуть продавленном коричневом диване, я рассматривала фотографии в рамках, оставшиеся на тех же местах, что и до нашего с мамой отъезда.

На них были запечатлены все шесть лет, которые мы провели семьей. Счастливые улыбки Мари и Альберта казались насмешкой, и выдержка начала давать сбой. Быстро дожевав остатки ужина, вернулась на кухню и взялась за посуду, решив покончить хотя бы с ней.

К десяти часам вечера тело заявило, что не собирается шевельнуть и пальцем. Гордо оглядывая проделанную работу, я тем не менее не собиралась пока отдыхать. Было еще одно важное дело, не терпящее отлагательств.

Накинув куртку (все-таки октябрь) и удостоверившись, что дождь прекратился, я вышла на улицу. В воздухе пахло свежестью и осенью, но было слишком холодно для того, чтобы стоять на месте и наслаждаться ароматами.

Усилием воли отметя от себя образ кружки горячего шоколада с корицей и теплой мягкой постели, я достала из заднего кармана джинсов серый мел, завернутый в фольгу, – единственный атрибут, который я взяла, несмотря на отречение от всего другого.

– Безопасность прежде всего, – пробубнила я под нос, стараясь убедить себя, что не нарушаю себе же данного обещания. А заодно в том, что не сказала фразы, так часто повторяемой мне моим прежним близким окружением.

Я присела перед ветхими на вид порожками на корточках, начертила круг и несколько пересекающихся в нем линий на внутренней стороне деревянных перил. Закончив с этим, проверила, видно ли со стороны хотя бы черточку, а затем приступила к обходу дома по часовой стрелке, оставляя свою «наскальную живопись» под подоконниками и у задней двери.

Стуча зубами от холода, завершила последнюю линию и забежала в дом. Обойдя каждую комнату и осмотрев все окна первого этажа, перешла на второй. На полминуты мне пришлось зайти в комнату Рика. За такой короткий срок я обработала его окно и ванную и с чувством выполненного долга вернулась к себе.

После всех сегодняшних дел настоящим блаженством было скинуть кеды и повалиться на кровать. Единственный минус – мысли не дают покоя. Вот и теперь я снова подумала о том, правильно ли поступила, уйдя. Переезд сюда либо большая ошибка, либо начало нового пути. Ирония заключалась в том, что я сама не знала, какой бы вариант предпочла.

Глава 2

Утро субботы выдалось солнечным и совсем не по-осеннему теплым. Тоненькие лучики света, нахально пробившиеся через зазор между занавесками, так и побуждали встать и пойти на прогулку.

Я считала это хорошей идеей до тех пор, пока не повернулась в кровати и не почувствовала, как ноет каждая клеточка тела после вчерашних подвигов. «Вот тебе и убралась», – мрачно подумала я, стараясь не обращать внимания на обжигающую боль в спине, не имеющую никакого отношения к уборке.

Поболит и перестанет, не в первый раз.

Кроме того, частичке меня, все еще цепляющейся за призраки прошлого, было стыдно. Очень стыдно за то, что какая-то уборка, пусть и практически генеральная и проходившая в двухэтажном доме, не встречавшемся с половой тряпкой порядком одиннадцати лет, так меня измотала. Это позор, учитывая, что всего несколько месяцев назад я могла отчистить десяток таких домов и глазом не моргнуть. Ну да, уборка домов, как же.

После пяти минут уговоров самой себя окончательно проснуться я отскреблась от кровати и пошла в ванну. Вид был еще тот. Моему бледному лицу с черными мешками под глазами из-за очередной бессонной ночи не помогли ни умывание, ни косметика. Эффект жути, конечно, исчез, но выглядела все равно как привидение.

Одевшись и причесавшись, я, захватив плеер, спустилась вниз. На кухне ждал сюрприз в лице Рика, читающего газету за столом.

– Доброе утро, – привлекла я его внимание.

– Доброе, – хмыкнул он, осматривая меня с ног до головы. – Неплохо вчера потрудилась.

Неплохо? Да такого порядка в этом доме не было с тех пор, как отсюда уехала мама!

На языке вертелась пара острых ответов, но в последний момент я сдержалась:

– Старалась.

Я поставила на плиту чайник и полезла за кружкой, когда Рик заговорил:

– Слушай… – Тон его голоса заставил меня повернуться, так и не дотянувшись до дверцы шкафчика. Похоже, дядя нервничал. По крайней мере, он уже трижды потер указательным пальцем бровь, собираясь с духом что-то сказать. Выглядело мило.

– Да? – Я настороженно изучала выражение его лица, стараясь понять, о чем пойдет речь.

– Мне… В общем, – он откашлялся, – не умею я заводить все эти разговоры… Я бы хотел, чтобы у нас были нормальные отношения. Ну, знаешь, без всяких неловких моментов… Я понимаю, что я тебе не родитель, но и грозным опекуном выглядеть тоже не хочется… Считай меня старшим ответственным за тебя другом.

Интересненькое дельце получается. Бедняга Рик. У него никогда не было детей, а тут в дом, нарушая его привычный уклад жизни, въезжает семнадцатилетняя девушка. Наверное, он совершенно не знает, как себя вести. Будь я парнем, все было бы проще, а так у нас даже тем для разговора общих нет.

– Конечно, давай будем дружить, – согласилась я.

Он улыбнулся и словно сразу помолодел, напомнив мне отца на фотографии в гостиной.

Я заварила нам чай и достала коробку печенья, помня, что холодильник здесь – не более чем предмет интерьера.

– Слушай, как ты тут выжил?

– Я не ем дома. Либо ужинаю в ресторанчике на другом конце города, либо перекусываю в кафе на автозаправке.

– Вот я и удивляюсь, как ты выжил… – пробурчала я, вызвав хриплый смех.

– А почему ты не в школе? – вдруг спросил Рик, нахмурившись.

– Потому что сегодня суббота, и ты сейчас смотришь на прошлогодний календарь, – махнула я на посеревшее изображение леса возле крючков для полотенец и фартуков.