Н 8 (СИ) - Ратманов Денис

Гол, как говорится, назревал, назревал, но никак не назрел. Как бывает с нарывом, который дергает, тянет, не дает уснуть, но не вскрывается, пока сам, прокалив иглу, не ткнешь с болью и кровью…

Спас свисток.

Это как? Уже тайм отыграли? Теперь — отдышаться, послушать тренера.

А тренер ничего нового не сказал. Даже похвалил за плотную оборону и за то, что не дали реализовать ни одного момента.

— Вот Саня у нас в воротах — и сразу чувствуется, правда? Всей команде легче!

Я покосился на Васенцова, который привык, что я звезда, и не ревновал, не обижался. Как после такого проситься на лавку? Ну как?

А второй тайм стал кошмаром. Они с самого начала второго тайма начали грузить на наш левый фланг, в зону Гусака. И туда сместился явно и четко один из их полузащитников. И даже нападающий сваливался туда же. И получался наш Гусак все время не на чистом мяче, а против двоих, а то и троих сразу. Сначала-то он успевал подставить ногу, выбить мяч на трибуны, кинуться в подкат и аккуратно вынести к центру. Но чем выше давление, тем больше ошибок. Вот и первая желтая — и совершенно справедливая. Потому что сзади в подкат ходить нельзя. Сзади щитков нет, можно травмировать соперника, да так, что тот инвалидом останется на всю жизнь, не то что карьеру закончит.

Гусак стал осторожничать. И вот через эту осторожность и через эту неопытность и пришло…

Опять их краек сделал рывок, уперся в Гусака, сходу отбросил мяч налево на ход полузащитнику, а тот — чуть вперед — нападающему. И защитник, Думченко, отыгран. Отыгран и обыгран. Я задышал чаще, приготовился.

Еще и чертова вата в голове! Я ударил себя по вискам — не помогло. Тело налилось тяжестью, взгляд расфокусировался.

Уральцы прорвались чуть не к лицевой линии, оттуда нападающий сделал резкий пас с поворотом чуть назад, и набегающий полузащитник, по которому некому было играть, врезал со всей дури в ближний угол.

Я прыгнул, потянулся к мячу, который расплылся перед глазами. Коснулся его пальцами, но удар был слишком сильным, мне чуть суставы не выбило, я аж отшатнулся вслед за мячом, затрепыхавшимся в сетке.

Я глянул на Димидко, хватающегося за голову, потряс отбитыми руками. Нет, это не дело, Васенцов и то лучше меня отработает. Скрестив руки, я сделал вид, что травмирован. Ко мне подбежали медики.

— Замена! — крикнул я Димидко и поплелся прочь.

Глаза не смотрят, ноги не идут, уж не Погосян ли меня проклял? Уж не колдует ли он над моей куклой вуду?

Да, можно оправдаться, что тот футболист под левую врезал, не под правую, но раньше я с таким на раз-два справлялся! Ближний угол — это угол вратаря. И хоть есть игроки, которые забивают именно в ближний, но все равно: ближний угол — вратаря! Пусть Гусака отыграли. Пусть. Но это не такая уж сложная была задача, а я облажался.

Не будь я прибитым этим странным состоянием, со стыда бы сгорел. Набил бы себе шишку фейспалмом. Теперь же меня словно по голове мешком ударили.

— За тобой Михайловск, — крикнул я пробегающему мимо Васенцову.

Вид он имел встревоженный и лишь кивнул. Как бы не расклеился. Но я-то точно расклеился! В раздевался я быстренько достал телефон, чтобы смотреть трансляцию матча.

Начал, когда под возмущенный вой трибун Васенцов, который, видимо, взял мяч, пнул его к середине поля Игнату. Тот повел, повел мяч вперед. Пас Рябову. Пас назад. Теперь — Микробу.

Все же Микроб, конечно, Марадона, но не нападающий. Он потерялся там впереди на просторах арены — видимо, и у него сегодня с внутренним огнем не очень. А Гусак хоть и защитник, но неопытный. И уральцы это раскусили.

Раз за разом накатывала волна атак через левый фланг. Раз за разом Гусак просто не успевал вернуться. Мяч всегда летит быстрее, чем ты бежишь. И если тебя стеночкой убрали — тут хоть устрой чемпионский забег, а все равно не успеешь.

Держись, Васенцов! Ты сможешь! Мог же раньше.

Страхуя Гусака, центральный, Лабич, стал постоянно смещаться в его зону. Раз за разом. Еще и Клыков туда забегал, нарушая игровую дисциплину. И это не только Саныч, который бесновался на бровке, видел, но и уральцы. То есть появлялась прореха по центру.

И вот очередная атака через Гусака, Клыков с Лабичем сместились к нему. Но теперь никто не побежал по прямой до лицевой линии. Уральцы просто катнули мяч на ход своему центральному нападающему, который уверенно вбежал в штрафную площадь, сделал шаг и четко пробил в нижний угол. Васенцов прыгнул — он видел момент удара, он был в правильной позиции… А мяч, звонко шлепнув по перчаткам, залетел в ворота.

Я закрыл рукой лицо и протянул:

— Твою ма-а-ать!

2:0 на табло, и хозяева не думали останавливаться. У них пошла игра. А наши защитники опять, как во второй половине первого тайма, начали играть на отбой. Главное — не пустить мяч в ворота. Отбить, да подальше! Только дальние удары оставались Васенцову. Одно счастье, одно везенье: удары или мимо, или в защитников, или в штанги.

Сколько раз у мня сердце останавливалось? Задолбался зажмуриваться.

Прозвучал свисток. Конец матча. Ну слава богу!

Раздевалка начала наполняться мрачными и молчаливыми нашими. Выходит, незаменимые игроки — есть?

Димидко особо не ругался, потому что сам налажал — открыл левый фланг, а мог бы Игната поставить, и тогда был бы шанс сыграть хотя бы вничью. Еще и я подвел. И ведь не объяснишь, что в том нет моей вины!

— И что это было? — скорее для порядка возмутился Сан Саныч. — Если бы выиграли — считай, были бы уже в Высшей лиге! А теперь… Что ж вы сами себе нервотрепку устроили? А ты, Саня?

— Я не знаю, тренер. Хреново мне.

— Врач сказал что?

— Готов.

— Ну так будь готов! Да и остальные… — Его завалило осуждающими взглядами, особенно сильно сверлил взором Игнат, и тренер замолчал, только рукой махнул.

— Нам осталось шесть игр, — продолжил Димидко, — и теперь, чтобы попасть в вышку, мы не имеем права проигрывать! Вот вообще ни разу! И то не факт, что это нас спасет. Даже вничью нельзя! Шесть игр — шесть побед, только так. И то, если наши основные конкуренты: «Уралмаш» и «Торпедо» проведут оставшиеся игры без проигрышей, мы в пролете.

— Шесть игр — шесть побед, — задумчиво проговорил Микроб, который тоже винил себя в этом проигрыше.

Колесо громко топнул и воскликнул:

— Хватит сопли пускать! Шесть не самых сильных соперников, мать вашу! Ну да, лоханулись мы сегодня. Но кто нам остался?

— «Тилигул», «Геолог», — принялся загибать пальцы Микроб, — параолимпийцы.

Левашов засмеялся, ткнул локтем Гусака, но тот был мрачнее тучи. Парень ощущал себя так, словно на него навалились толпой и избили, и он ничего не смог с этим сделать.

— «Зенит», «Геолог», — продолжил Микроб. — И две игры с «Кайратом». Две из-за переноса в первом круге.

— Причем ближайшая игра — с «Геологом», — мрачно произнес Димидко. — В Тюмени. И Воропай у нас болеет.

— Зато есть Димон, — сказал я. — Вот на позицию Погосяна кого?

Все посмотрели на Игната, и он победно улыбнулся, а я подумал, что это предложение положило конец его дружбе с Жекой.

Следующая глава — утром.

Глава 2

Белые начинают и…

Про то, что я пообещал сдать кровь, Димидко, слава богу, забыл.

Вечером того же дня мы погрузились в самолет, уже ближе к ночи заселились в гостиницу в Тюмени — все, кроме Жеки, которому стало хуже, и его пришлось положить в больницу. Ну а что еще с ним делать? С собой возить нельзя, домой отправлять тоже нельзя.

Таким образом у нас появился свободный день, 21 октября, чтобы привыкнуть к местному дубаку. Я смотрел в окно на пасмурно небо, откуда срывался снег. Нормальное явление для этих мест. Жаль, что мы не дома играем, там было бы проще.

Завтра наши вместо экскурсии по городу запланировали полноценную тренировку, потому что у нас в команде серьезная перестановка, и снова начал чувствоваться недостаток игроков. Хотя после того, как мы вничью сыграли с «Кардиффом», рейтинг команды повысился, и скоро, чую, выстроится очередь желающих. Но пока придется обойтись тем, что есть.