Падшие в небеса - Ярослав Питерский

— Ладно, что бы завтра статья была! И такая — какая нужна! И побольше, всяких там эпитетов этим гадам троцкистским дай! Не жалей красноречия! Утром, что бы была!

— Да, но у меня нет дома машинки! Не положено ведь дома иметь! Запрет! Закон! — попытался оправдаться Павел. Смирнов покачал головой в знак согласия и ответил:

— Возьмешь на ночь, свою рабочую! Утром принесешь. И поаккуратней! Неси в чемодане. Что б, никто не заметил. Но чтоб утром, статья была. Да еще. Завтра напишешь еще одну заметку.

Смирнов встал со стула и подойдя к столу пошарился в бумагах. Отыскав какой-то листок, протянул его Павлу. Клюфт пробежал глазами по тексту.

«Долгое время в Таштыпском районе в должности прокурора подвизался враг народа буржуазный националист Угдажеков. На глазах у этого мерзавца открыто вели контрреволюционную работу буржуазные националисты, троцкистско — бухаринские бандиты, жулики, воры и проходимцы. Райпрокурор бай Угдажеков ежедневно получал десятки писем и жалоб от трудящихся о действиях врагов. По вполне понятным причинам он был глух и нем, к этим сигналам». Павел, оторвался от писанины и вопросительно посмотрел на Смирнова. Тот, грустно улыбнулся и кивнул головой:

— Да. Паша, да. Еще один вражина затесался. Это заметка из местной газеты «Таштыпский колхозник». Нужно будет ее перелопатить, а то местные журналисты конечно не фонтан, и тоже пустить в номер. Клюфт сложил листок и вызывающе посмотрел в глаза редактора:

— А вам не кажется Петр Ильич, слишком много что-то врагов? Как-то все это странно? Смирнов, покраснел, словно раскаленная сковородка. Глаза его налились кровью:

— Опять?! — взвизгнул он. — Опять?! Кто просит тебя оценки давать?! Кто ты такой?! Тебя сюда, зачем прислали?! Помогать разоблачать этих врагов! Помогать разоблачать! Понял?! — редактор вскочил со стула и забегал по ковровой дорожке кабинета. Он мерил мелкими шагами помещенье. Клюфт, сидел угрюмый, опустив голову. Главный редактор бросал на него гневные взгляды:

— Я вижу, товарищ Клюфт, вы слишком либерально, так сказать настроены! Не за тем вас сюда партия и комсомол направили! Будьте добры, выполняйте свою работу! Вы боец! Идет война! А на войне, как говорится — действуют законы военного времени! Клюфт твердо и громко ответил:

— А если эти люди невиновны? Что тогда? Кто за это ответит? Смирнов рухнул на стул. Он — тяжело дыша, схватился рукой за сердце. Павел испугался, что редактору стало плохо:

— Что с вами?! Что с вами Петр Ильич?! Но тот, отмахнулся от Клюфта и устало ответил:

— Паша, Богом тебя прошу — молчи! Не говори больше такое! Прошу тебя! У меня ведь семья, дети! И ты такой молодой! Молчи и делай! Просто делай! И ничего не спрашивай! Ничего! Поклянись, что не будешь больше такое говорить? Клюфт не понял — какое отношение к их разговору имеет семья редактора, но, почувствовав себя виноватым, буркнул:

— Клянусь…

— Вот и хорошо! А теперь иди. Иди мальчик. Работай. Уже второй час. К утру надо статью написать. Постарайся. Сдашь завтра утром, я тебя после обеда отпущу отоспаться. — Смирнов устало махнул рукой. Разговор, окончен. Павел направился к двери. На ходу, он услышал, как Смирнов тихо, бросил ему вдогонку:

— Еще будет очень много мерзкого Паша в твоей жизни. Готовься. Клюфт вернулся к себе в кабинет, быстро сложил печатную машинку в большой чемодан и выключив свет — вышел. Закрыв дверь на ключ, он уверенной походкой прошел по коридору. В темноте длинного помещенья, он не заметил, что за ним внимательно наблюдали. Грузная фигура Пончиковой, притаилась в дальнем углу. Женщина проводила Павла подозрительным взглядом.

Павел любил ходить по ночному Красноярску. Пустые улицы. Свежий морозный воздух. И скрип снега под ботинками. Ночь словно затаилась. Ветра не было. Луна забавно разбрасывала свой унылый свет на сугробы. Почти желтые снежинки — блестели в полумраке. Где-то вдалеке лаяли собаки. В воздухе стоял запах угольного дыма. Павел любил этот запах. Он, казался, ему каким-то родным и уютным. Сразу вспоминалось детство и его родители. Зимние, долгие вечера — когда вся семья проводила время вместе, в большой гостиной. Мама играла на рояле. Отец читал стихи. А Павла заставляли петь песни. В основном посвящение рождеству. В печке горел уголь, он и попахивал как-то тепло и мило. Но это было так давно. Так давно, что Павел даже боялся вспоминать. Клюфт шел быстрой походкой по проспекту Сталина, где находилась редакция газеты, к улице Обороны. До дома идти минут десять. Купеческий Красноярск построен так, что можно очень быстро из центра с многоэтажными, большими, красивыми, домами, попасть в настоящую деревенскую заимку на окраине — где стоят обычные, бревенчатые хаты с печными трубами и огромными воротами у ограды. Павел несколько раз оборачивался и ставил чемодан с машинкой на снег. Закурив папиросу, он глубоко затянулся. Дым обжег легкие. Клюфт закашлялся. Сплюнув, поднял чемодан и двинул вниз к реке Кача. Улица Обороны была не очень длинной.

Она упиралась в высокий холм, который называли «караульной горой». Давным-давно, еще в семнадцатом веке на этом холме — казаки, осваивавшие Сибирь, построили маленькую часовню. С ней они наблюдали за южными окраинами. Оттуда на Красноярск делали набеги киргизы и хакасы, жившие тут еще до прихода русских. Часовня на караульной горе так и возвышалась над городом, напоминая, о тех далеких временах. Родовой дом семьи Клюфтов построили еще в девятнадцатом веке. Крепкий, бревенчатый особняк с кирпичным полуподвалом, был сооружен основательно, с запасом на временную прочность. Резные наличники на окнах и крытая железом крыша. После революции дом у отца отобрали. Но жилищный комитет большевиков — аптекаря Сергея Августовича Клюфта с семьей и маленьким Пашей, почему-то не выселил, оставив, довольно большую комнату, в полуподвальном помещенье. Окна этой обители, находились на уровне тротуара. Когда маленький Паша смотрел из них на улицу, то видел лишь ноги проходящих людей. Но ему, почему-то, это нравилось. Маленькому Клюфту казалось, что ноги у человека самая красивая, а главное безобидная для всех окружающих часть. Ноги никогда не дадут подзатыльника или пощечины. Ноги могут отнести тебя, куда ты хочешь.

Павлу, оставалось пройти какую-то сотню метров, как он увидел одиноко стоящего человека. Высокий мужчина, одетый в грязно-зеленый, длинный, брезентовый плащ. На голове у незнакомца не было шапки. Это довольно странно. В такую морозную погоду ходить без головного убора опасно для здоровья. Мужчина стоял и смотрел на небо, задрав вверх голову. Павел остановился и поставил чемодан на снег. Клюфту стало немного не по себе. Обойти этого человека он просто не мог — тот стоял прямо у его дома. Закричать и позвать милицию — нелепо, да и как-то трусливо. Вдруг, человек приехал из далека и просто ищет, нужный ему адрес. Павел, стоял в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу. Снег скрипел под его ботинками. Незнакомец отвлекся от рассматривания звездного неба и взглянул в сторону Клюфта. Павел сделал вид, будто не замечает этого человека. Журналист достал папиросу и закурил. Горящая спичка слегка согрела озябшие пальцы. Клюфт украдкой вновь посмотрел в сторону человека в плаще. Тот стоял, не двигаясь, и как будто ждал. Ждал его. Именно его. Павел испугался. Внутреннее чутье ему подсказало — общения с этим странным полуночником, ему не избежать. А это — ничего хорошего не сулит!

— Да, что я, совсем трус?! Блин? А если это милиционер?! Чемодан, машинка!!! Черт! — прошептал сам себе Павел. Клюфт выбросил окурок в сугроб и подняв чемодан, медленно двинулся навстречу незнакомцу. Тот стоял и смотрел на него, засунув руки в карманы широкого и длинного плаща. Когда, они поравнялись, и Клюфту показалось, что он пройдет мимо — мужчина дотронулся до него рукой:

— Извините, вы не знаете, в этом доме комнату в съем не сдают? Павел вздрогнул. Нервы на пределе. Клюфт остановился, как вкопанный.

— Нет, — выдавил Павел из себя.

— А вы, что — тоже, приезжий? — подозрительно спросил человек в плаще.

— С чего это вы взяли? — Клюфт пытался скрыть возбуждение, но ему это плохо удавалось. Голос дрожал. Павел боялся даже посмотреть этому подозрительному человеку в глаза.

— Вон, у вас, какой чемодан, большой и судя по всему тяжелый. Наверное, издалека приехали.

— Нет, я тут живу, живу, просто вот вещи переношу, — Павел, волновался все больше и больше. «Наверняка милиционер. Наверняка! Сейчас последует приказ — пожалуйте со мной в участок!» — мелькнула мысль в голове Клюфта. — «Напечатал статью, будь она не ладна! Объясняй им потом, что взял работу на дом!»

— Вы тут живете? Вот радость-то! — неожиданно воскликнул незнакомец. Клюфт, не знал, что делать?! Схватить чемодан и бежать или продолжать оправдываться — заверяя незнакомца, что он просто задержался на работе!