Красавица и пират - Жюли Галан

Жаккетта отвела синие глаза от его лица, окинула взглядом площадь. Прикрыла веки и вызвала образ господина, каким он запомнился ей… Шейх Али жил борьбой, свободой и властью. Для него и Триполи был тесной клеткой, откуда он рвался в пустыню, навстречу палящему солнцу и красному морю песков. Там для него была жизнь… И опять память воскресила зарево над усадьбой, догорающий черный шатер и мертвого шейха, сжимающего саблю, рядом с трупом своей борзой.

Жаккетта открыла глаза и подняла их на принца.

– Нет, господин… – тихо сказала она. – Там он умер быстро, наслаждаясь битвой. На этой земле он умирал бы медленно, день за днем, час за часом. Для него это было бы хуже смерти. Я рада, что не вижу его здесь. Извините…

Принц Джем опять заледенел лицом, и тронул коня.

– Да хранит тебя Аллах! – сказал он на прощание.

И когда Жаккетта отступила в сторонку, чтобы не мешать встрепенувшейся свите, принц обернулся к ней.

– Ты права, глупая девочка, шейх Али счастливее меня! – бросил он и больше уже не оборачивался.

Жаккетта не стала провожать взглядом всадников. Ей захотелось уйти с площади. Она повернулась и пошла в базилику к госпоже.

На створках огромных дверей были изображены Дева и Спаситель, восседающие на троне, святой Петр и святой Павел, сцены казни апостолов.

Жаккетта, стараясь глядеть только на Богоматерь, внушающую ей наибольшее доверие среди всех изображенных строгих лиц, быстро приблизилась к двери и потянула за кольцо. Тяжелая створка неожиданно легко раскрылась, и Жаккетта проскользнула под своды базилики. Впопыхах она прищемила край покрывала. Боясь привлечь внимание своей возней, неуместной под сводами храма, она присела на корточки и принялась высвобождать покрывало. На глаза ей попалась сценка, изображенная внизу створки, сразу примирившая ее с дверью: восседая на осле, куда-то ехал во главе процессии человечек, наверное мастер, а за ним тянулись его помощники, каждый со своим орудием, кто с зубилом, кто с молотком.

Освободив покрывало, Жаккетта встала и повернулась. Размеры базилики и убранство поразили ее. Но рассмотреть поподробней богатство церкви она не успела – к выходу уже шла Жанна, получившая отпущение грехов и теперь такая же непорочная, как и святая Дева.

– Ну вот, дай мне, Господи, сил пройти этот путь! – выдохнула Жанна. – Пойдем, нам пора.

Вечером, уже успев впасть в грех зависти к красоте и богатству нарядов римских дам, Жанна занялась своей нижней юбкой, пока Жаккетта приводила в порядок ее платье. Появлялись на свет ожерелья, серьги, браслеты. В пламени свечи мягко отсвечивали красным, синим и зеленым огнем украшавшие их камни.

Жанна, представляя, как утрет нос местным красавицам, расслабилась и совсем упустила из виду, что в гостинице и стены имеют уши, а любопытный глаз щелку всегда найдет. Внимательный глаз в замочную скважину с интересом разглядывал, как обычная нижняя юбка открывается в необычном свете, становясь источником хорошего состояния.

Жанна выбрала украшения и велела Жаккетте зашить оставшиеся обратно.

Наступила ночь.

После полуночи Жаккетта проснулась то ли от шороха, то ли от шуршания. И обострившимся от чувства опасности зрением увидела, как по темной комнате движется к выходу человек. И что-то уносит.

Не успев спросонья сильно испугаться, Жаккетта резко бросилась к нему и ухватилась за то, что он утаскивал.

– Госпожа! Юбка! – завизжала она, обеими руками вцепившись в ткань.

Ночной вор уже открыл дверь и выскочил в темный коридор, вытаскивая туда же юбку с прицепившейся к ней Жаккеттой. Но тут подоспела Жанна и тоже мертвой хваткой ухватила свою собственность. Вор в коридоре тянул юбку к себе, девицы в комнате – к себе. Время шло. Ярость Жанны и тяжесть Жаккетты потихоньку перевешивали.

Вор решил активизироваться и перехватил юбку поближе к ее середине. И Жаккетта рядом со своей рукой увидела чужую волосатую кисть. Она поступила, по своим понятиям, совершенно естественно: нагнулась и изо всех сил укусила наглого похитителя нижней юбки. Коварно укушенный вор от неожиданности выпустил юбку и предпочел ретироваться.

Жанна и Жаккетта грохнулись на пол.

– Ты держи обеими руками, а я свечу зажгу! – скомандовала Жанна.

Жаккетта кивнула и, сидя на полу, крепко держала драгоценную юбку, чуть было не покинувшую их навсегда. Пережить в компании с ней путешествие на корабле, пиратский плен, гарем, осаду, опять пиратский корабль, синюю лодку, Кипр, галеру, Родос, еще одну галеру – ив Риме лишиться ее навсегда? Ну уж фигушки!

Жанна, ругаясь, как матрос, грохотала чем-то у столика.

– Может, надо хозяина гостиницы позвать? – предложила Жаккетта.

Судя по шуму и все усиливающейся крепости выражений, госпожа вполне могла прокопошиться до рассвета.

– А кто поручится, что он не в сговоре с этим мошенником? – Жанна уронила очередной предмет.

– Тогда городскую стражу! – предложила другой вариант Жаккетта.

– И что ты им скажешь? Нижнюю юбку, мол, украсть хотели? – прошипела Жанна. – Счастье еще, что он приготовленные на сегодня украшения не нашел. Я их под подушку положила. Нет уж, никого звать не надо, сами разберемся. Вот только свечу зажгу.

Жаккетте надоело сидеть на полу и ждать света. Она поднялась и, не выпуская юбки, подошла к Жанне.

– Давайте я. А вы держите.

Жанна с облегчением вцепилась в юбку, и Жаккетта смогла запалить огонь.

– Быстро одеваемся! – скомандовала Жанна. – Сидим до утра, а как рассветет, съезжаем из этой помойки! Если сегодня он просто пришел, то завтра сначала головы нам отрежет, а потом юбку заберет. Где твой нож?

Остаток ночи они просидели на краю Жанниной кровати, забаррикадировав дверь столиком.

Вор не появился.

Глава III

Когда розовый рассвет за окнами стал золотым, девицы покинули гостиницу. На прощание Жанна наградила зевающего хозяина гостиницы, таким убийственным взглядом, что, будь он не хозяином гостиницы, а трепетным юношей в начале жизненного пути, у него осталось бы чувство собственной неполноценности на всю оставшуюся жизнь. Хозяин же только от души зевнул. Зажимая под мышкой свою вышитую картину, Жанна яростно шагала по римским улочкам просто неприличными для дамы быстрыми шагами. Следом неслась нагруженная дорожными мешками Жаккетта, не поспевая за набравшей скорость госпожой. Она поминутно оглядывалась, проверяя, не преследует ли их ночной злодей. Если ночной злодей их и преследовал, заметить это Жаккетте не удалось: идущие позади них люди все как один имели незлодейские лица. Словно сговорились. И забинтованной руки ни у кого не было. И вообще, в этот час на улицах было немноголюдно.