Стихотворения, 1817–1822 - Александр Пушкин

ТОВАРИЩАМ

Промчались годы заточеньяНедолго, мирные друзья,Нам видеть кров уединеньяИ Царскосельские поля.Разлука ждет нас у порогу,Зовет нас дальний света шум,И каждый смотрит на дорогуС волненьем гордых, юных дум.Иной, под кивер спрятав ум,Уже в воинственном нарядеГусарской саблею махнул —В крещенской утренней прохладеКрасиво мерзнет на параде,А греться едет в караул;Другой, рожденный быть вельможей,Не честь, а почести любя,У плута знатного в прихожейПокорным плутом зрит себя;Лишь я, судьбе во всем послушный,Счастливой лени верный сын,Душой беспечный, равнодушный,Я тихо задремал один…Равны мне писари, уланы,Равны Законы, кивера,Не рвусь я грудью в капитаныИ не ползу в ассесора:Друзья! немного снисхожденья —Оставьте красный мне колпак,Пока его за прегрешеньяНе променял я на шишак,Пока ленивому возможно,Не опасаясь грозных бед,Еще рукой неосторожнойВ июле распахнуть жилет.

НАДПИСЬ НА СТЕНЕ БОЛЬНИЦЫ

Вот здесь лежит больной студент;Его судьба неумолима.Несите прочь медикамент:Болезнь любви неизлечима!

В АЛЬБОМ ПУЩИНУ

Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок,Исписанный когда-то мною,На-время улети в лицейский уголокВсесильной, сладостной мечтою.Ты вспомни быстрые минуты первых дней,Неволю мирную, шесть лет соединенья,Печали, радости, мечты души твоей,Размолвки дружества и сладость примиренья…Что было и не будет вновь…И с тихими тоски слезамиТы вспомни первую любовь.Мой друг, она прошла… но с первыми друзьямиНе резвою мечтой союз твой заключен;Пред грозным временем, пред грозными судьбами,О милый, вечен он!

КЮХЕЛЬБЕКЕРУ

В последний раз, в тиши уединенья,Моим стихам внимает наш Пенат!Лицейской жизни милый брат,Делю с тобой последние мгновенья!Итак, они прошли – лета соединенья; —Итак, разорван он – наш братский верный круг!Прости!… хранимый тайным небом,Не разлучайся, милый друг,С фортуной, дружеством и Фебом, —Узнай любовь – неведомую мне —Любовь надежд, восторгов, упоенья:И дни твои полетом сновиденьяДа пролетят в счастливой тишине!Прости… где б ни был я: в огне ли смертной битвы,При мирных ли брегах родимого ручья,Святому братству верен я!И пусть… (услышит ли Судьба мои молитвы?)Пусть будут счастливы все, все твои друзья!

К ПОРТРЕТУ КАВЕРИНА

В нем пунша и войны кипит всегдашний жар,На Марсовых полях он грозный был воитель,Друзьям он верный друг, красавицам мучитель,И всюду он гусар.

К ПИСЬМУ

В нем радости мои; когда померкну я,Пускай оно груди бесчувственной коснется:Быть может, милые друзья,Быть может сердце вновь забьется.

СНОВИДЕНИЕ

Недавно, обольщен прелестным сновиденьем,В венце сияющем, царем я зрел себя;Мечталось, я любил тебя —И сердце билось наслажденьем.Я страсть у ног твоих в восторгах изъяснял.Мечты! ах! отчего вы счастья не продлили?Но боги не всего теперь меня лишили:Я только – царство потерял.

ОНА

«Печален ты: признайся, что с тобой».– Люблю, мой друг! – «Но кто ж тебя пленила?»– Она. – «Да кто ж? Глицера ль, Хлоя, Лила?»– О, нет! – «Кому ж ты жертвуешь душой?»– Ах! ей! – «Ты скромен, друг сердечный!Но почему ж ты столько огорчен?И кто виной? Супруг, отец, конечно…»– Не то, мой друг! – «Но что ж?» – Я ей не он.

* * *

Есть в России город ЛугаПетербургского округа;Хуже не было б сегоГородишки на примете,Если б не было на светеНоворжева моего.

* * *

Простите, верные дубравы!Прости, беспечный мир полей,И легкокрылые забавыСтоль быстро улетевших дней!Прости, Тригорское, где радостьМеня встречала столько раз!На то ль узнал я вашу сладость,Чтоб навсегда покинуть вас?От вас беру воспоминанье.А сердце оставляю вам.Быть может (сладкое мечтанье!),Я к вашим возвращусь полям,Приду под липовые своды,На скат тригорского холма,Поклонник дружеской свободы,Веселья, граций и ума.

* * *

Орлов с Истоминой в постелеВ убогой наготе лежал.Не отличился в жарком делеНепостоянный генерал.Не думав милого обидеть,Взяла Лаиса микроскопИ говорит: «Позволь увидеть,Чем ты меня, мой милый, еб».

К ОГАРЕВОЙ, КОТОРОЙ МИТРОПОЛИТ ПРИСЛАЛ ПЛОДОВ ИЗ СВОЕГО САДУ

Митрополит, хвастун бесстыдный,Тебе прислав своих плодов,Хотел уверить нас, как видно,Что сам он бог своих садов.Возможно всё тебе – ХаритаУлыбкой Дряхлость победит,С ума сведет митрополитаИ пыл желаний в нем родит.И он, твой встретив взор волшебный,Забудет о своем крестеИ нежно станет петь молебныТвоей небесной красоте.

ЭПИГРАММА НА КАРАМЗИНА

«Послушайте: я сказку вам начнуПро Игоря и про его жену,Про Новгород и Царство Золотое,А может быть про Грозного царя…»– И, бабушка, затеяла пустое!Докончи нам «Илью-богатыря».

ТУРГЕНЕВУ

Тургенев, верный покровительПопов, евреев и скопцов,Но слишком счастливый гонительИ езуитов, и глупцов,И лености моей бесплодной,Всегда беспечной и свободной,Подруги благотворных снов!К чему смеяться надо мною,Когда я слабою рукоюНа лире с трепетом брожуИ лишь изнеженные звукиЛюбви, сей милой сердцу муки,В струнах незвонких нахожу?Душой предавшись наслажденью,Я сладко, сладко задремал.Один лишь ты с глубокой леньюК трудам охоту сочетал;Один лишь ты, любовник страстныйИ Соломирской, и креста,То ночью прыгаешь с прекрасной,То проповедуешь Христа. —На свадьбах и в Библейской зале,Среди веселий и забот,Роняешь Лунину на бале,Подъемлешь трепетных сирот;Ленивец милый на Парнассе,Забыв любви своей печаль,С улыбкой дремлешь в АрзамасеИ спишь у графа де-Лаваль;Нося мучительное бремя

Пустых иль тяжких должностей,Один лишь ты находишь времяСмеяться лености моей.Не вызывай меня ты болеК навек оставленным трудам.Ни к поэтической неволе,Ни к обработанным стихам.Что нужды, если и с ошибкойИ слабо иногда пою?Пускай Нинета лишь улыбкойЛюбовь беспечную моюВоспламенит и успокоит!А труд и холоден и пуст:Поэма никогда не стоитУлыбки сладострастных уст.

К ***

Не спрашивай, за чем унылой думойСреди забав я часто омрачен,За чем на всё подъемлю взор угрюмый,За чем не мил мне сладкой жизни сон;Не спрашивай, за чем душой остылойЯ разлюбил веселую любовьИ никого не называю милой —Кто раз любил, уж не полюбит вновь;Кто счастье знал, уж не узнает счастья.На краткой миг блаженство нам дано:От юности, от нег и сладострастьяОстанется уныние одно…

* * *

Краев чужих неопытный любительИ своего всегдашний обвинитель,Я говорил: в отечестве моемГде верный ум, где гений мы найдем?Где гражданин с душою благородной,Возвышенной и пламенно свободной?Где женщина – не с хладной красотой,Но с пламенной, пленительной, живой?Где разговор найду непринужденный,Блистательный, веселый, просвещенный?С кем можно быть не хладным, не пустым?Отечество почти я ненавидел —Но я вчера Галлицыну увиделИ примирен с отечеством моим.

К НЕЙ

В печальной праздности я лиру забывал,Воображение в мечтах не разгоралось,С дарами юности мой гений отлетал,И сердце медленно хладело, закрывалосьВас вновь я призывал, о дни моей весны,Вы, пролетевшие под сенью тишины,Дни дружества, любви, надежд и грусти нежной,Когда, поэзии поклонник безмятежный,На лире счастливой я тихо воспевалВолнение любви, уныние разлуки —И гул дубрав горам передавалМои задумчивые звуки…Напрасно! Я влачил постыдной лени груз,В дремоту хладную невольно погружался,Бежал от радостей, бежал от милых музИ – слезы на глазах – со славою прощался!Но вдруг, как молнии стрела,Зажглась в увядшем сердце младость,Душа проснулась, ожила,Узнала вновь любви надежду, скорбь и радость.Всё снова расцвело! Я жизнью трепетал;Природы вновь восторженный свидетель,Живее чувствовал, свободнее дышал,Сильней пленяла добродетель…Хвала любви, хвала богам!Вновь лиры сладостной раздался голос юный,И с звонким трепетом воскреснувшие струныНесу к твоим ногам!…

ВОЛЬНОСТЬ. ОДА