Узник крови (в сокращении) - Джеффри Арчер

Но Алекс Редмэйн понравился Дэнни сразу после первой же встречи. У адвоката было классное произношение, он окончил Оксфордский университет, однако в разговоре с клиентом не выказал и тени высокомерия. В поисках нестыковок он попросил Дэнни рассказать, что произошло тем вечером, несколько раз. Ни одного противоречия в его показаниях он не нашел и, когда деньги у Дэнни кончились, согласился и дальше его защищать.

— Мистер Крейг, — начал Алекс Редмэйн, — когда вы со своими друзьями пришли в «Данлоп армз» тем вечером?

— Точного времени я не помню, — ответил Крейг.

— Тогда позвольте освежить вашу память. Скажем, в семь? В половине восьмого? В восемь?

— Пожалуй, ближе к восьми.

— Значит, к тому времени, когда в паб пришли мой клиент с невестой и его самый близкий друг, вы выпивали там не менее трех часов. И сколько, по-вашему, вы выпили, скажем, к одиннадцати вечера?

— Представления не имею. Никто не считал.

— Понятно. Поскольку вы выпивали три часа с лишним, остановимся на полудюжине бутылок? Или, возможно, их было семь?

— Самое большее — пять, — огрызнулся Крейг. — Не слишком много на четверых.

— Я бы с вами, мистер Крейг, согласился, если б один из вашей компании не заявил в письменных показаниях, что пил только диетическую кока-колу, а другой — только один или два бокала вина, потому что был за рулем.

— Но я-то за рулем не был, — ответил Крейг. — «Данлоп армз» — мой паб, я живу от него всего в ста ярдах.

— Правда ли, мистер Крейг, что это вы начали ссору, отпустив непростительную шуточку по адресу моего клиента, когда тот выходил из паба? — Адвокат заглянул в записки. — «Когда с ней кончите, у нас с ребятами как раз осталось денег на групповушку».

Редмэйн подождал, что ответит Крейг, но тот промолчал.

— Кроме того, я полагаю, что, когда мистер Уилсон назвал вас «мешком дерьма», это вы, а не он, сказали: «Тогда давай промеж себя разберемся».

— Такого рода язык более свойственен вашему подзащитному, — ответил Крейг.

— Или же человеку, выпившему лишнего и бравирующему своей удалью перед приятелями? Я думаю, мистер Крейг, — продолжал Редмэйн, — что вы вышли из парадного входа и обежали вокруг паба, чтобы очутиться у задней двери и завязать драку.

— Я вышел в переулок, только когда услышал крик.

— Кто-нибудь из ваших друзей пошел за вами в переулок?

— Нет, они туда не выходили.

— И не видели вашу драку с мистером Картрайтом?

— А как они могли ее видеть, если я с мистером Картрайтом не дрался?

— Вы состояли в сборной Кембриджа по боксу, мистер Крейг?

Крейг поколебался.

— Да, состоял.

— И тогда же, в Кембридже, — продолжал Редмэйн, — разве не вас временно исключили из университета за пьяную драку с местными парнями?

— Ну, это было давно, на последнем курсе.

— Еще мне хотелось бы знать, мистер Крейг, почему вы, вернувшись в паб, посоветовали своим друзьям разойтись по домам.

— Они не были свидетелями того, как ваш подзащитный ударил ножом мистера Уилсона, — сказал Крейг. — И еще я подумал, что, оставшись, они бы подвергли себя опасности.

— Если кто и мог находиться в опасности, так это вы, единственный свидетель убийства мистера Уилсона. Почему же вы не ушли домой с остальными?

Крейг промолчал.

— Возможно, настоящей причиной, по которой вы отослали их, была совсем другая, — сказал Редмэйн. — Вам нужно было сбегать домой и сменить запачканную кровью одежду.

— Вы, кажется, забыли, мистер Редмэйн, что сержант уголовной полиции Фуллер прибыл на место всего через несколько минут после того, как преступление было совершено, — насмешливо отреагировал Крейг.

— Сержант появился на сцене только через семь минут после того, как вы сделали срочный вызов. И к тому же он довольно долго расспрашивал о случившемся моего подзащитного и только потом прошел в паб. — Повернувшись к судье, Редмэйн сказал: — У меня нет больше вопросов, милорд.

— Мистер Пирсон, — сказал судья, — вы не хотели бы задать свидетелю дополнительные вопросы?

— Да, милорд, — заявил обвинитель. — Мистер Крейг, когда судебные эксперты Скотленд-Ярда обследовали орудие убийства, они обнаружили на нем отпечатки ваших пальцев или же подсудимого?

— Не мои, — ответил Крейг, — в противном случае я бы сидел сейчас на скамье подсудимых.

— Милорд, у меня больше нет вопросов, — сказал Пирсон.

Суд удалился на ланч, затем в два часа пополудни слушание возобновилось. Вызвали следующего свидетеля, Джеральда Пейна.

Дэнни не сразу узнал мужчину, вошедшего в зал суда. Это был не по годам облысевший молодой человек ростом примерно пять футов и девять дюймов. Его хорошо сшитый бежевый костюм не скрывал того, что с тех пор, как Дэнни видел его в последний раз, он потерял в весе килограммов шесть. Пристав подал Пейну Библию и принял у него присягу.

— Джеральд Дэвид Пейн, — обратился к нему Пирсон, — ваша профессия?

— Я консультант по вопросам землеустройства.

Редмэйн записал напротив имени Пейна: «Риелтор».

— На какую фирму вы работаете? — спросил Пирсон.

— Я совладелец фирмы «Бейкер, Тремлет и Смит».

— Вы довольно молоды, чтобы владеть столь солидной фирмой.

— Я самый молодой совладелец фирмы за все время ее существования.

Пирсон терпеливо расспросил Пейна о ходе событий в рассматриваемый вечер. Да, он был в «Данлоп армз». Нет, он не выходил в переулок, когда услышал крик. Да, он отправился домой, как посоветовал ему Спенсер Крейг.

— Благодарю вас, мистер Пейн, — закончил допрос Пирсон.

Редмэйн неторопливо поднялся и смерил свидетеля взглядом.

— Мистер Пейн, — сказал он, — на последнем курсе в Кембридже не являлись ли вы членом братства под названием «Мушкетеры»?

— Да, являлся, — немного озадаченно сказал Пейн.

— И не было ли у этого братства девиза: «Один за всех и все за одного»?

— Да, был, — ответил Пейн с ноткой раздражения в голосе.

— И что еще объединяло его членов?

— Любовь к Дюма, чувство справедливости и бутылка хорошего вина.

— Или же несколько бутылок хорошего вина? — предположил Редмэйн, достал из стопки лежавших перед ним бумаг небольшой голубой буклет и начал его листать. — Разве не было одним из правил вашего братства в случае беды с одним из его членов считать долгом всех других его вызволять?

— Да, — ответил Пейн. — Я считаю верность тем эталоном, по которому можно судить о каждом человеке.

— В самом деле? — сказал Редмэйн. — Мистер Спенсер Крейг тоже был одним из мушкетеров?

— Да, был, — ответил Пейн. — В общем-то он наш последний председатель.

— У меня нет больше вопросов, милорд, — сказал Редмэйн.

На следующее утро в суде появился Лоуренс Дэвенпорт. Последовав за приставом, он занял место свидетеля. Актер был около шести футов роста, но из-за стройной фигуры казался еще выше. На нем был пошитый на заказ темно-синий костюм и кремового цвета рубашка, выглядевшая так, словно ее извлекли из упаковки этим же утром. Однако он приковывал внимание женщин не одеждой, а пронзительно ясными голубыми глазами и шевелюрой густых, волнистых белокурых волос.

Славу Дэвенпорту снискала роль кардиохирурга в «Предписании». Каждый субботний вечер он на час пленял сердца более девяти миллионов зрителей.

Пристав передал ему Библию и подставил карточку с текстом. Когда Дэвенпорт декламировал присягу свидетеля, Редмэйн заметил, как улыбались актеру все пять женщин-присяжных.

Пирсон поднялся с места:

— Лоуренс Эндрю Дэвенпорт, подтверждаете ли вы, что присутствовали в «Данлоп армз» вечером восемнадцатого сентября 1999 года?

— Подтверждаю, — сказал Дэвенпорт. — Я присоединился к друзьям, чтобы отпраздновать тридцатилетие Джеральда Пейна.

Пирсон намеревался продержать Дэвенпорта на свидетельской трибуне как можно дольше — актер давал отчетливые ответы, точно соответствовавшие версии событий, которую изложил Спенсер Крейг. Когда Пирсон закончил допрос, он сказал:

— Пожалуйста, оставайтесь на месте, я уверен, что мой ученый коллега пожелает подвергнуть вас перекрестному допросу.

— Вы хотите подвергнуть перекрестному допросу этого свидетеля, мистер Редмэйн? — спросил судья тоном, не оставлявшим сомнений в том, что он предвкушает схватку.

— Нет, благодарю вас, милорд, — ответил Редмэйн, лишь слегка переменив позу.

Многие в зале суда не сумели скрыть разочарования.

Но Алекса это нисколько не тронуло. Он помнил совет отца — никогда не подвергать перекрестному допросу свидетеля, понравившегося присяжным, ведь они охотно поверят всему, что бы такая личность ни заявляла. Гони его со свидетельского места как можно скорее! Может, когда будут выносить решение, память о его выступлении хотя бы немного поблекнет.