Прицел - Эрл Гарднер

Войдя в дом, «Косой» не знал, как держать себя. В полумраке комнаты трудно было что-либо разглядеть. Несмотря на то, что в комнате было прохладнее, воздух был тяжелый, спертый. Глаза его быстро освоились с темнотой. На постели лежало нечто белое, ворочающееся в лихорадочном припадке и бормочущее несвязные слова. Рядом сидела полная крупная женщина.

— А разве с вами не живет еще кто-нибудь? — спросил как бы мимоходом «Косой». — Только я да жена чередовались у маленького и порядком-таки утомились. Вот доктор Барри, взамен доктора Уиллита!

Женщина устало улыбнулась.

— Не смела надеяться, что вы приедете во время. Точно вечность прошла, как вызвали вас.

«Косой» не дал прямого ответа. Осматривая комнату, он заметил свернутую кольцом веревку, висевшую на стене и рядом несколько ружей.

— Вы здесь вдвоем? — переспросил он.

— Нас только двое! — ответил мужчина.

— Тогда руки вверх, да поживее! — приказал «Косой», и в руке его заблестел револьвер. Связав их, он начал шарить по комнате, ища денег. Если у них есть деньги, то они в доме. Банки не для таких. Наконец он отыскал их в постели ребенка, которого он опрокинул к стене, чтобы обшарить кроватку.

В немом ужасе муж и жена следили за ним, выражение недоумения сменилось бессильным бешенством.

- Но вы развяжите нас, чтобы ухаживать за ребенком! — простонала женщина.

— Будьте благодарны, что не отправил вас всех троих к праотцам! — С этими словами он исчез за дверью, сел на лошади и поскакал по поднимавшейся к подножью гор дороге. «Раз попаду в горы, всей полиции мира не сыскать меня!» — хвастался «Косой».

Дорога кончилась у покинутого домика, а далее тянулась пустыня, через которую шла тропинка прямо к горам. «Косой» повернул лошадь по следу. Он мог ясно рассмотреть склоны ближайших гор и вершины более высоких. На ближайшей горе он рассмотрел нечто вроде черного шрама около вершины. «Косой» был мало знаком со скважинами и шахтами, и решил, что это пещера, по всей вероятности годная для отдыха и открывающая вид на все протяжение пустыни. Решил, что передохнет там несколько часов, прежде чем углубиться в горы.

В маленькой хижине, сколоченной из старых ящиков, досок и нескольких кусков гальванизированного железа на плитке, сложенной из кирпича с железным листом наверху, сидел Габби. В комнатушке пахло жареным мясом. Из котла валил пар, из чайника — душистый аромат. Дверца раскрылась; заслоняя свет своей высокой фигурой, стоял Сэм Свифт.

— Пришел тебе сказать, Габби, что жила нас начисто обманула. От нее осталось так же мало, как от ледника летом.

Лицо Габби не изменилось, только глаза заморгали сильнее.

— Ну, что же делать! Значит, нам конец. У нас не хватит денег, чтобы прожить даже до заявки не другую жилу. А ведь досадно! Впрочем, мне сегодня, когда я глядел на скалу, чуялось что-то скверное. Сэм тяжеловесно опустился на скалу и постарался улыбнуться.

— Ну, что ты, Габби! Правда, мы уже стары, и судьба нас не раз уж чистила, а все же с голоду еще не померли. Можем высушить оленину, собрать свои пожитки и отойти на более сухое место. Мне уж по горло надоело рыть в горе, а затем вся работа ни к чему.

Габби кивнул головой.

— Послушай, Сэм, не лучше ли тебе достать другого товарища. Не хочу напоследки стать обузой, хотя я и крепился, но, думается мне, что мое сердце не выдержит тяжелой работы.

— Что? — воскликнул Сэм, осматривая с беспокойством старого друга.

В это мгновение послышался топот карабкающейся в гору лошади и легкое ржание. В дверях стоял «Косой» Барри.

— Я голоден, услышал запах еды и зашел спросить, не продадите ли мне обеда?

Старики искоса посмотрели друг на друга. Габби ответил:

— Черт возьми, откуда вы, что предлагаете плату за обед. Садитесь вон на тот ящик и возьмите себе кусок оленины, которую я сам приготовил.

Сэм пошел к двери.

— Посмотрю за лошадью. Вот тебе и на! Лошадь-то не привязана, а она домой драла дала.

Он исчез в сумерках, где были слышны его увещевания, свистки и ругань. Вернулся он с озабоченным видом.

— Послушайте, незнакомец, больно уж вы неосторожны! Лошадь ваша не остановится, пока не добежит до ранчо, а это двадцать с чем-то миль. За седлом был черный мешок. Что, вы доктор будете, что ли?

«Косой» рассмеялся, кивнул головой. Он размышлял. В седле была еда, а лошадь была средством передвижения. Спастись от преследования трудно. Лошадь пробежит мимо ранчо и прямо наткнется на того, у которого он ее отнял. Невеселые перспективы. Габби угощал.

— Кончите, тогда расскажете, как вы сюда попали? Быть может, поможем.

«Косой» не поднимал глаз с тарелки. Он чувствовал, что вопросы вызваны не одним только пустым любопытством. Молча глотал свою еду. Им медленно овладевала паника. Что, если полиция организовала погоню, встретит лошадь и по следам найдет дорогу сюда? Он рассчитывал поесть и затем под прикрытием ночи углубиться в горы, а там или вернутся обратно к железной дороге или где-нибудь нанять автомобиль.

— Работаете с доктором Уиллитом? — полуспрашивая, полуутверждая, заметил Габби.

«Косой» опять кивнул головой. Не ответить было подозрительно.

— Послушайте! — сказал он, отталкивая тарелку. — За десять миль, где-то в горах, лежит больной, у него сломана нога. Товарищ его приходил и говорил, что где-то там есть долина, и там у ключа стоит хижина. Знает ли кто из вас о такой долине в этой местности?

Старики переглянулись.

— Вероятно, Тайнерс Флат! — сказал Сэм, расчесывая бороду. Габби моргнул глазами. — Но от нас не менее пятнадцати миль; надо взять другую дорогу, та покороче будет.

«Косой» облегченно вздохнул.

— Хочу просить вас показать мне туда дорогу, — сказал он. — Есть у вас лошадь?

— Послушайте, доктор! — сказал Габби, подсаживаясь поближе. — Видите, у нас здесь заявка; я на ней работал несколько лет и получил синовитис.

Габби остановился в надежде, что ослепил доктора знанием медицинских выражений. «Косой» сердито посмотрел:

— Мало знаком с рудой, быть может, и хорошее дело, коль так находите.

Наступило молчание. Сэм мрачно нахмурился.

— А кроме того, у меня немного эндокардита.

— Быть может, что и выгодно. Я мало в руде смыслю! — ответил «Косой», думавший лишь о том, как заставить горняков отвести его в глубь гор.

— И немного миокардита! — добавил Габби.

«Косой» нетерпеливо вскочил.

— Ну и какое мне дело до вашей проклятой руды! Не собираетесь же вы мне ее дарить.

— Черт побери, да я о болезнях говорил, а не о руде. Какой же вы доктор! — воскликнул раздраженным голосом Габби, сердившийся скорее на себя, чем на гостя.