Крупа и Фантик - Евгения Мальчуженко

Как я уважаю суфражисток! Вот настоящие борцы за права женщин. Жаль, что в России почти нет последовательниц этого мощного международного движения. Я бы к ним записалась. А так — только на курсы стрелков хожу. Но в группу снайперов, которая окружена завесами политического тумана и где прошла обучение известная тебе Мэри, не берут из-за дефектов зрения.

По поводу моих ближайших планов. Их питают надежды. И вот какие. К тому времени, когда будет исчерпан последний утвержденный список «сатрапов», мало кто из опытных стрелков — членов моей партии останется на свободе, а наше молодое пополнение не в курсе моих глазных проблем. (И, как ты понимаешь, я не собираюсь о них оповещать.) Вот тогда я и попаду в группу снайперов. В смысле, пройду углубленный курс изучения стрельбы по движущимся мишеням.

Пока же, в связи с последними событиями, я почти ни с кем напрямую не общаюсь. Сижу дома, а читаю только корректуры листовок (это я могу делать и с закрытыми глазами), которые мне привозят два раза в неделю вместе с продуктами питания. Все оставляют под дверью на коврике.

Вот видишь, вроде удалось замедлить «глазные неприятности», и я смогла написать довольно длинное письмо, на которое жду твоего ответа, дорогая моя подружка.

Твоя Фанни

Фанюшка, радость моя! Как я счастлива, что стало получше с нашими глазками. Но ты все-таки должна съездить в Баден-Баден для закрепления успеха. Условия пребывания прежние.

Фанюшка, ты не ответила на мой вопрос о детских историях. Что это, тайна? От меня? Напиши мне, пожалуйста, хоть о чем-нибудь из того времени. Ну, к примеру, какое у тебя прозвище было в гимназии? Меня-то по-простому звали — Крупа.

Да, чуть не забыла. Ты упомянула Лилечку Сухомлинскую. Не она ли пару лет назад с успехом дебютировала в подтанцовке у Э. Карузо[10] на его концертах неаполитанской народной песни? Я была на одном из них, и меня поразило ее лицо простой русской интеллигентки.

Хочу поведать тебе еще об одном ужасе своей теперешней жизни. Будучи проездом в Вене, мы с Володей посетили лекцию этого модного сейчас в Европе Зиги Фрейда[11]. Ты, конечно, наслышана о направлении его работ и легко можешь понять патологический интерес к этой теме со стороны Володи. Но мало того, что мы просидели три часа в душном от набившегося народа зале! Мало того, что Володя весь извертелся и меня защипал (это он привлекал мое внимание к интересным с его точки зрения моментам)! Так он еще решил остаться на практикум «Как добиться популярности». И что ты думаешь! Из всего этого семинара Володя воспринял только самую поверхностную часть — как ходить, говорить и одеваться, чтобы быть замеченным публикой! И тут началось.

Придя домой, он сразу связался с производителями зеркал. Через два дня зеркало (поверь мне, гигантских размеров) было доставлено и установлено в гостиной, которую заняло почти всю. Пришлось даже хозяйскую мебель частично вынести на лестницу. Ну да самое неприятное было еще впереди! Целую неделю Володя вертелся перед этим зерцалом в разных туалетах, принимая, на мой взгляд, совершенно развратные позы, как одалиска. Больше всего он себе понравился в жилетке, с засунутыми в проймы большими пальцами. Видок, доложу я тебе, действительно запоминающийся. Но и это еще не все. Уже отработав мелкую какую-то походочку и оставив наконец-то в покое зеркало, он принялся мучить мой слух. Теперь он на людях КАРТАВИТ!!!

Тут уж, воленс-ноленс, его никто не забудет. И никогда. В общем, «все мальчишки — дураки».

Срочно заканчиваю письмо. Маняшка[12] не дремлет.

Целую Крепко (ЦК). Твоя Крупа

Ты моя Крупиночка! Ничего, что я тебя так называю? Конечно, у меня нет от тебя тайн. Тем более из моего счастливого детства. Просто я, наверное, старею, да и молоко сыграло свою роковую роль. Ты же понимаешь сложности «молочной» технологии. Написала несколько строчек, и уже начала не видно. А сделаешь небольшой творческий перерыв для приема пищи — все и забыто.

Ну что сказать тебе о моем детстве. Мне приятно вспоминать то время, нашу виллу на берегу Вислы, моих подруг по гимназии. А прозвище у меня было, по-моему, очень милое — Фантик.

Лилечка Сухомлинская — та самая. Только теперь она не работает с Карузо. Цели творческие для нее важнее успеха у мужчин. Как только Энрико стал проявлять к ней интерес самого интимного свойства, она переехала в Париж и там теперь имеет успех на сцене Мулен-Руж.

Описание метаморфоз, которые случились с Володей, достойны пера великого литератора. Все эти его экзерсисы с переодеваниями перед зеркалом! Жилетка! Он бы еще в нижнем белье покрасовался.

Кстати, пока молоко не обсохло (ха-ха!) и виден влажный контур предыдущих строк, хочу рассказать тебе об одном эпизоде, имевшем место давным-давно в нашей Первой Варшавской Женской Гимназии. Я тогда училась в 5-м классе. Родители мои отъехали в длительный круиз, а меня определили к нашим пансионеркам. Как-то вечером, когда девочки готовились ко сну, в дортуар вошла наша Мадам. Обнаружив некрасиво сморщившиеся и сползшие чуть не до колен чулки у нескольких девочек, она сказала: «Медам, запомните на всю жизнь — лучше уж совсем голой, чем в таком, с позволения сказать, „неглиже“». После этого весь наш дортуар соревновался на скорость раздевания. Победительницей всегда бывала известная тебе Лилечка. Ее потому и в подтанцовку вне конкурса взяли.

Может быть, В. И. действительно сводить к психиатру? Да хоть к тому же Фрейду? Правда, думаю, он не согласится.

Сейчас читала кое-какую революционную литературу и подумала, что, возможно, «наша лысина» связана с чересчур бурной деятельностью на политическом фронте. На всякий случай выписала из Германии портрет экономиста Карлуши Маркса[13]. На предмет изучения волосяного покрова у типичного коммуниста. Ведь Володя, как я поняла, хочет завоевать положение лидера.

Придется на этом закончить письмо — пора идти на занятия по стрельбе. Нелегальное положение никто не отменял, но пропуск занятий на курсах карается немедленным отчислением. Так что побежала.

ЦК, твой Фантик

Дорогой мой Фантик! Целый месяц не было оказии с твоим долгожданным письмом. Но все благополучно завершилось. Очень рада за тебя, за твой неунывающий характер и за твою подругу Лилечку. Ведь Мулен-Руж известен всей просвещенной Европе!

А Володя отчебучил еще кое-что! Заказал по собственному эскизу меховую шапку (из заячьего меха!) в лондонской фирме «Leather & Fur». Они такого фасончика еще не видели — треух — неделю требовали уточнений. Он мне ничего не говорит, но, видно, мы скоро в Россию заедем. Может, удастся встретиться! Очень на это рассчитываю.

Расскажи мне в подробностях о твоих успехах на стрелковом фронте. Меня они чрезвычайно интересуют как показатель возвращающегося к тебе здоровья!

Пишу урывками, так как совершенно отсутствуют элементарные условия. После того как в гостиной воцарилось известное тебе зеркало, на лестницу, конечно, в первую очередь было выставлено мое любимое бюро красного дерева работы мастера Гоши-Альфонса Жакоба[14].

Фантик, дорогой мой, после всех этих поистине циклопических трат, которые легко себе позволил Володя, мы сидим в режиме жесткой экономии. Во всяком случае, я. Поверишь ли, за последний год ни одной тряпочки не позволил мне приобрести. Скряга! Это он на Инеску денег не считает. Только бы для дальнейшей революционной деятельности он не придумал мне внешний облик «бедная овечка». А все к тому идет. Чулки мне уже и сейчас Маняшка покупает самые дешевые. А я так люблю хорошее белье! Пожалуй, пойду немного поплачу. Хоть в ванной комнате можно побыть одной довольно долго, не вызывая подозрений у членов семьи.

До свидания, мой Фантик. Надеюсь на встречу.

ЦК. Крупа

Крупиночка моя, постарайся не «рассыпаться» от всех этих печальных обстоятельств! Я всегда думаю о тебе и очень сочувствую. Чем жить при таком человеке, уж лучше в железы и в каторгу! От Мэри письмо пришло — очень оптимистичное. Она вообще удивительный человек — совершенно не подвержена капитулянтским настроениям.

А вот я сейчас постараюсь тебя рассмешить. Кто бы, ты думала, притащился на последнее заседание нашего актива? Ни за что не угадаешь! Известный всем — и «нашим», и «вашим» — Коба[15]!!! Теперь он хочет стать членом партии СР. А еще в прошлом месяце вроде как с кадетами дружбу водил. Не пытался ли он проникнуть и в ваши стройные ряды? Вот уж ни принципов, ни ума! Но готовит свое внедрение самым тщательным образом. Пришел к нам с хорошим рекомендательным письмом, подписанным Спиридоновой (там, в Акатуе), знал пароль. Откуда бы? Сказал, что полностью разделяет наше мировоззрение, и основной постулат, сказал, необычайно ему близок. Никто, конечно, ему ни на грош не поверил, но и выгнать не решились. Попросил называть его Фикусом и предложил план ограбления банка в Тифлисе. Прямо уголовник какой-то. И при чем тут Тифлис? Как говорится, «где Кура, где твой дом». Я понимаю, если бы о Центральном черноземном районе шла речь или, к примеру, о питерском «Обществе взаимнаго кредита» (такое название глубокомысленное!), так нет же, в Тифлис его потянуло, на родину. Мы его всерьез не приняли, но решили оставить — уж больно занятный.