Катрин - Александр Райн

Новая соседка, ещё не успев въехать, первым делом заменила дверь, которую тогда поставили бедной женщине. Но вот что больше всего удивило Катрин, как и всех остальных – новая дверь и рядом не стояла с предыдущей: обшарпанная, вся в потёртостях, обитая непонятного цвета кожей – то ли потемневшей от времени, то ли изначально грязной, словно её принесли с помойки. Цифр, как и ручки, на двери не было, отсутствовал также и «глазок».

Катрин смотрела на дверь и не решалась подойти, но дневник нужно было забрать, а значит, пора заканчивать с этими «детскими страхами». Она подошла поближе и начала искать глазами звонок, но безрезультатно. Тогда, глубоко вздохнув, она стукнула костяшками пальцев по двери, и та на несколько сантиметров приоткрылась.

– Эй, есть кто дома? – тихонько спросила Катрин, заглянув в образовавшийся проём.

– Заходи! – донёсся изнутри женский голос.

– Мне только дневник забрать! – чуть громче сказала Катрин, не желая оказываться внутри.

– Заходи, я сказала, или ничего тебе не отдам!

Приказной тон хозяйки квартиры и страх не получить назад дневник заставили Катрин повиноваться. Толкнув дверь рукой, она сделала несмелый шаг вперёд. Кромешная тьма встретила Катрин на пороге, словно она попала не в квартиру, а в подвал.

– Закрой за собой дверь! – голос шёл откуда-то издалека, до Катрин доносились его глухие остатки, будто здесь были не стандартные пятьдесят квадратных метров, а все двести.

Катрин тихонько закрыла дверь, и тьма тотчас же растаяла, превратившись в полумрак.

«Должно быть, здесь тоже датчики шума», – подумалось ей.

Перед девочкой возник длинный коридор с дверями по обе стороны, размер которого не укладывался ни в голове, ни в планировке этого дома. Если зайти в квартиру Катрин, то сразу попадаешь в небольшую прихожую, справа – кухня, слева – спальня родителей, прямо – комната Катрин и санузел. Все квартиры в этом доме были одинаковые, никаких коридоров быть не могло, да и потолки… Они были нереально высокими – метра три с половиной, примерно вполовину выше потолков дома у Катрин.

«Когда она успела скупить полдома и перепланировать его?» – задумалась девочка, глядя на всё это.

– Ты долго ещё будешь там стоять? У меня вообще-то дел сегодня выше крыши! – раздражённый голос исходил из крайней двери справа, кажется, третьей по счёту.

Преодолев легкое оцепенение, Катрин наконец сделала шаг – паркет под ногами недовольно скрипнул. Она медленно продвигалась вперёд, осматриваясь по сторонам. Коридор был узким, унылые полосатые обои цвета венозной крови отклеивались по швам и углам.

«Наверное, ремонт здесь не делался со времен бабушки-одуванчика», – говорил внутренний голос Катрин, «обсуждая» с ней обстановку.

В голове мутилось от стоявшего в воздухе тяжёлого лекарственного запаха, перемешанного с ароматом сладких духо́в. Катрин добралась до первой двери и осмотрела её. Она была деревянная, вся в царапинах, словно её долгое время возили по бетону. Облупившаяся краска осыпа́лась вниз и скапливалась там бежевой пылью. Катрин прислушалась. За дверью кто-то ходил, скрипя половицами, и что-то тихо бормотал. Она пыталась разобрать слова, но это было невозможно – звуки никак не вязались между собой и напоминали лепет умственно отсталого.

– Я считаю до трёх. Если ты сейчас же не зайдёшь, можешь выметаться к чёртовой матери! Точнее, к своей чёртовой матери! – раздался гневный крик девушки, показавшейся из дальней двери.

Катрин повернулась на крик и краем полуслепого глаза заметила удаляющуюся в комнату фигуру. Ей показалось, что хозяйка квартиры была… голой. Катрин сглотнула подступившую от волнения слюну и пошла в сторону открытой двери, из которой в коридор просачивался тусклый дневной свет. Через пару секунд оттуда раздалось противное:

– Ра-аз!

Подойдя к комнате, Катрин осторожно потёрла вспотевшие ладони и, собравшись с духом, заглянула внутрь.

«Что за хренотень?!» – девочка чуть было не сказала это вслух.

Комната была просто огромной. Такой огромной, что если у противоположных стен поставить ворота, то вполне можно было играть в мини-футбол. Катрин дошла до середины и начала осматриваться. Следующее, что бросилось в глаза после размеров, было бесконечное множество книг. Они жались вплотную друг к другу на стеллажах, лежали стопками на тумбочке. Пыльные тома с незнакомыми названиями на корешках смотрели на неё с антресолей, даже на полу валялось немало экземпляров.

В дальнем углу комнаты расположился тот самый дубовый стол, на котором лежало несколько толстенных томов и стояла пара бокалов, наполовину заполненных красной жидкостью. Точно такой же бокал блестел на подоконнике, там жидкости было чуть больше и ещё один стоял на…

«Камин?! В самом деле, что ли?!»

В перепланировку комнат ещё можно было как-то с натяжкой, но поверить. Но камин! Самый настоящий, кирпичный, в котором так задорно потрескивают крючковатые поленья, здесь, на третьем этаже многоквартирного дома – это уже перебор.

Широкая дымоходная труба вреза́лась прямо в потолок и, судя по всему, проходила через соседские квартиры на крышу. Но Катрин готова была поклясться, что никогда не видела, чтобы из крыши их дома торчала труба или хотя бы шёл дым. Над камином сушились различные цветы и травы, от которых исходил тот самый лекарственный аромат. Всё это было невероятно, уму непостижимо. Катрин подумала, что она, должно быть, надышалась этими запахами: «Травы, наверно, галлюциногенные».

Внутренности девочки от волнения сжимало, как после первого в жизни глотка тяжёлого алкоголя. Ей захотелось как можно скорее сбежать прочь из этой странной квартиры и никогда больше не возвращаться. Она повернулась к выходу и уже хотела было выйти, но тут увидела свой дневник. Его держала хозяйка квартиры, вальяжно развалившаяся на небольшом красном диванчике справа от входа. Катрин не показалось – девушка действительно была абсолютно нагой.

Без толики смущения, закинув ногу на ногу, она читала содержимое дневника, попивая (должно быть, вино) из бокала и даже не обращая внимания на то, что Катрин смотрит на неё изумленным взглядом.

– От-отдай, отдайте мой дневник! – наконец выдавила из себя Катрин дрожащим голоском.

– Подожди немного, я заканчиваю, – сказала девушка и, перевернув страницу, сделала глоток.

Ярость вдруг резко вытеснила все остальные чувства и начала переполнять Катрин, вываливаясь наружу.

– Отдай, я сказала! Отдай немедленно! Ты, сука чёртова! – хриплый от сигарет голос девочки звучал неестественно высоко и истерично.

Она подбежала к дивану, но хозяйка квартиры, даже не повернувшись, плеснула вином прямо в лицо Катрин. От неожиданности девочка ахнула и остановилась.

– Остынь, истеричка малолетняя!

Соседка встала с дивана и сделала шаг к Катрин. Та машинально отступила назад, губы её предательски задрожали.

Девочка молчала. Она ненавидела эту мадам за то, что