Пылкая дикарка. Часть первая - Вирджиния Нильсен

— Кажется, у меня есть человек, который вам нужен. Это — старый пират по имени Наварро — он прекрасный охотник на аллигаторов.

— Пират?

— Так говорят. И еще — Лафитт прогнал его из своей банды. Он уже много лет живет на болоте, но это опасный человек.

Иван бросил на владельца таверны подозрительный взгляд.

— Где его можно найти?

Кайюн засмеялся.

— Вам никогда его не найти, месье. Вы погибнете, если только попытаетесь. Он — самый лучший для вашего дела, но очень много пьет виски, а свою дочь посылает на рынок торговать рыбой и шкурками. — Он снова вопросительно посмотрел на Ивана. — Сюда приходят и другие — продавать улов. Я провожу вас на рынок, и мы там все выясним.

— Благодарю, — сказал Иван. — Может, нальете стаканчик виски для меня, а другой для себя?

— Благодарю вас, месье. — Поставив для Ивана стул, он зашел за стойку и вернулся с двумя стаканчиками виски. Протягивая свою длинную, тяжелую руку, он поставил стаканчик перед Иваном.

— Меня зовут Жак Менар. Меня обычно называют Большой Жак, так как на ручье еще есть Жак — Маленький Жак.

— Кроули. — Иван бросил на стол золотую монету. Глаза у Жака сразу расширились. Он поднял свой стаканчик.

— Как узнать дочь этого человека?

— Узнаете, узнаете, — ответил владелец таверны, рукавом вытирая губы. — Другой такой нет на всем Ручье. Мужчины называют ее дикаркой. — Допив виски, он продолжал: — Выпейте еще виски, месье, потом мы пойдем и посмотрим, там ли она.

Выйдя из таверны, Иван, указав на своего грума, попросил, чтобы его накормили. Перейдя через дорогу, они миновали несколько лодок, с которых сгружали рыбу.

— Вон дочь Наварро, вон та! В пироге, — сказал Жак. — Ее звать Коко.

Иван посмотрел на девушку, лопатой сгружавшую креветки из пироги, — выдолбленного ствола кипарисового дерева, в тростниковую корзину, и у него перехватило дыхание. "На самом деле дикарка", — подумал он. Она была слишком высокого для женщины роста, а водопад ее длинных черных волос закрывал ей лицо. Единственное ее одеяние едва доходило ей до колен, а длинная прореха на боку открывала взору ее бедро бледно-бронзового цвета. "Она еще так молода, — сказал он себе, — но уже совсем женщина". Кровь бросилась ему в лицо.

Подняв на плечо полную корзину, она пошла на рынок, стройная и босая. Когда Коко вернулась, Жак, окликнув ее, поинтересовался, не захочет ли ее отец наняться к месье Кроули в качестве охотника на аллигаторов.

Она уже стояла в пироге с шестом в руках. Она бросила на Ивана взгляд, оценивая его своими миндалевидными глазами. Пожав плечами, сказала:

— Я не могу говорить за своего отца.

— Попроси его прийти сюда, на встречу со мной, — крикнул Иван по-французски.

— Он не придет.

Иван начал терять терпение. Он не желал возвращаться домой к Лиззи и Нанетт без того человека, который сумеет восстановить счастье в его доме. Он протянул ей золотую монету.

— В таком случае, я пойду к нему! Ты возьмешь меня с собой?

— Это очень далеко, — пытался удержать его Жак. — Сейчас очень жарко, к тому же он — очень вспыльчивый человек.

Но Иван его не слушал. Он уставился на девушку, которая глядела на него не отрываясь своими странными глазами, в которых ничего нельзя было прочесть. Коко, подняв шест, поддела им ярко-красного рака, лежавшего на дне заполненного на полдюйма водой дне пироги, и выбросила его за борт. В ее жесте чувствовался скрытый вызов.

Подчиняясь охватившему его сильному возбуждению, он принял его и шагнул в пирогу. К его огорчению, она угрожающе закачалась.

— Осторожней, месье! — крикнула Коко.

Он хотел было выпрыгнуть назад, на причал, но в таком случае он наверняка перевернул бы пирогу. Он резко присел на корточки, схватившись руками за поперечную дощечку, его будущее место. В эту минуту девушка энергично оттолкнулась шестом от причала. Он сидел тихо, понимая, что его необдуманный шаг привел в замешательство как Большого Жака, так и его самого, и он уже в этом начинал раскаиваться. Девушка, стоя, пользовалась длинным шестом, опуская его в воду, то с одной стороны пироги, то с другой и сохраняя при этом полное равновесие, что ему было явно не по зубам.

Иван знал себе цену, он гордился своими английскими предками, прошлым своей семьи, считал себя выше соседей креолов, ведь большинство из них были потомками переселенных аккадийцев, и его забавляло, что в своей гордости за свою расу и за своих предков они упорно считали его чужеземцем. Само собой разумеется, они наверняка сочтут себя выше этой дочери поставленного вне закона обитателя болот. Но ей все же удалось продемонстрировать ему его нерасторопность.

Они медленно скользили по водной глади ручья, который извивался среди похожих на джунгли зарослей на его берегах. Наконец причал и стоявший на нем глазеющий им вслед Жак исчезли из виду.

Вскоре пропали и все признаки человеческого жилья. Постепенно горизонт сплющился, превратившись в необозримое водное пространство с растущей повсюду крокодильей травой, камышом и разнообразными болотными растениями с плотными листьями. Нигде не было видно никаких вех, кроме голубоватой линии, границы далекого кипарисового болота. Совсем некстати Иван вдруг начал вспоминать истории о тех людях, которые пропали при переходах через ручьи и водные пути, соединяющие лагуны и громадные морские болота, окружавшие, словно манжетка, побережье Мексиканского залива. Эти страшные истории его соседи креолы, сидя за стаканчиком виски, постоянно пересказывали. Они называли эту местность "дрожащей прерией". Это было гиблое место, — все, как один, утверждали они, — где человек мог запросто пропасть. Они говорили о пиратах и контрабандистах.

Но иногда такое случалось и с людьми, которым обычно такое не грозило. Например, однажды исчез человек, который практически вырос на болоте.

То и дело ему приходилось слышать рассказы о местном рыбаке, который заблудился. Он устало греб милю за милей по озерам и соединяющим их водным путям, которые были похожи друг на друга как две капли воды, греб до тех пор, покуда его не свалила усталость и он не выронил из рук шест…

— Надеюсь, ты меня не погубишь, — осторожно заметил Иван, обращаясь к девушке.

Улыбаясь, она сказала:

— Положитесь на меня, месье.

Она говорила с поразительной самоуверенностью. Он вдруг осознал, что абсолютно доверяет этой прямо стоявшей в пироге девушке, ведь управлять пирогой было далеко непросто, так как это требовало почти акробатического искусства.

Неожиданно перед его глазами всплыло обеспокоенное лицо владельца таверны. Теперь он понял причину его тревоги. "Что за дичь?" — поинтересовался он тогда. Неужели этот большой кайюн вообразил, что он подыскивает убийцу?