Неустойчивые орбиты в пространстве лжи - Грег Иган

Впрочем, случается, что я с размаху останавливаюсь посреди дороги и спрашиваю себя, чего же я "на самом деле" хочу:

- Убежать в деревню и затеряться в тишине собственной бессловесной души?

- Перестать бесцельно бродить по дорогам и вернуться к цивилизации - ради стабильности, определенности, комфорта? Поверить в ту или иную изощренную ложь, составленную из поддакивающих друг другу маленьких обманов, и самому стать частью этой лжи?

- Или болтаться по своей орбите до самой смерти?

Ответ, естественно, зависит от места, где я в данный момент нахожусь.

***

Мимо проезжают автоматические грузовики, но я больше не обращаю на них внимания. Я внушаю себе, что мой голод - это ноша, дополнительный вес вроде рюкзака, и это помогает не думать о нем. Вскоре мое сознание проясняется, в голове остаются мысли только о мягком тепле утреннего солнца и о том, как приятно просто шагать по дороге.

Спустя некоторое время я заставляю себя насторожиться: меня охватывает покой и одновременно восхитительное чувство глубокого понимания. Понимания чего? Забавно, что об этом я не имею ни малейшего представления. Однако радость постижения от этого не становится меньше.

Я думаю о том, что все эти годы ходил кругами. Но ради чего?

Ради этого момента. Ради этой возможности сделать первые шаги по пути просветления.

Все, что для этого нужно - идти вперед, не сворачивая.

В течение четырех лет я следовал ложному дао - гнался за иллюзией свободы, боролся ради самой борьбы. Теперь я вижу, как превратить это путешествие в...

...во что? В кратчайший путь к вечному проклятию?

Проклятию? Никакого проклятия не существует. Есть только сансара, колесо бытия. Все усилия тщетны. Сейчас мое сознание погружено во тьму, но если я сделаю еще несколько шагов, истина очень скоро откроется мне.

На мгновение меня парализует благоговейный ужас. И только вера в то, что спасение моей души еще возможно, помогает сойти с магистрали, перелезть через забор и зашагать прямо на юг.

Эти боковые улицы мне хорошо знакомы. Я миную стоянку машин, где медленно плавятся выгоревшие на солнце пластмассовые остовы автомобилей, от длительного бездействия переключившиеся в режим самоуничтожения, прохожу мимо порно-сексшопа, откуда воняет гниющим ковролином и мышиным пометом, затем мимо выставки подвесных лодочных моторов, где новейшие - четырехлетней давности - модели на топливных элементах напоминают странных ископаемых из иной эпохи.

И тут к сердцу подступает ностальгия - из-за крыш показывается шпиль кафедрального собора, возвышающийся над всей этой мерзостью. Несмотря ни на что, я по-прежнему чувствую себя немного блудным сыном, который возвратился наконец домой (а не просто в сотый раз проходит мимо). Я бормочу молитвы, повторяю церковные догматы, все эти необъяснимо успокаивающие формулы, дремавшие в памяти со времени последнего прохождения перигелия.

Вскоре я уже думаю лишь об одном - как мог я, зная о совершенной любви Господа ко мне, все-таки пройти мимо? Немыслимо! Да как я смел отвернуться от Него?

Я подхожу к ряду идеально ухоженных домов. В них никто не живет, но здесь, в пограничной зоне, епархиальные роботы подстригают газоны, подметают листья, красят стены. Еще два-три квартала к юго-западу, и я никогда больше не отвернусь от истины. Я радостно ускоряю шаг.

Почти радостно.

Дело в том, что с каждым шагом становится все труднее не думать о том, какими причудливыми ошибками, фактическими и логическими, буквально переполнено Священное Писание. А уж о католических догмах и говорить нечего. Возможно ли, чтобы откровение, идущее от Бога совершенного и всеблагого, представляло собой такую мешанину угроз и противоречий? Почему оно так искаженно и запутанно представляет истинное место человека во Вселенной?

Искажение фактов? Но метафоры следует выбирать в соответствии с господствующими воззрениями. Разве должен был Господь озадачивать автора Книги Бытия описанием Большого Взрыва и первичного нуклеосинтеза? Противоречия? Нет, испытания веры и смирения. Какова самонадеянность - своими жалкими уловками пытаться ставить под сомнение слово Божье! Господь превыше всего, в том числе и логики.

Особенно логики.

Это плохо. Непорочное зачатие, чудеса с хлебами и рыбами, Воскресение лишь поэтические образы, которые не надо понимать буквально? Но если так, что тогда остается, кроме морализаторства из лучших побуждений и помпезной театральности? Если Бог на самом деле стал человеком, страдал, умер и вознесся, то я обязан Ему всем.., но если это всего лишь красивая сказка, то я могу любить ближнего независимо от того, принимаю ли я регулярно в церкви дозы хлеба с вином.

Я уклоняюсь к юго-востоку.

Здесь истина о мироздании приобретает куда более странный и величественный облик. Она состоит в законах физики, которые познают себя посредством человека. Наша судьба и предназначение закодированы в константе тонкой структуры и в величине омега-плотности. Человеческая раса, в какой угодно форме, органической или машинной, будет развиваться в течение следующих десяти миллиардов лет до тех пор, пока мы не породим гиперразум, который, в свою очередь, вызовет - точно рассчитанный! - Большой Взрыв, благодаря чему мы и возникнем.

Если только не вымрем в течение нескольких ближайших тысячелетий.

В этом случае задачу выполнят другие разумные существа. Не имеет значения, кто несет факел.

Именно. Какое мое собачье дело, чем будет заниматься какая-то цивилизация людей, роботов, хрен знает кого через десять миллиардов лет?

Наконец-то за несколько кварталов впереди я замечаю Марию - и точно в нужный момент аттрактор экзистенциализма на западе быстро уводит меня прочь от пригорода космистов. Я ускоряю шаг, но лишь чуть-чуть, и не только из-за жары - внезапное ускорение может породить неожиданные философские неприятности.

Когда я уже близко, она оборачивается на звук шагов.

- Привет, - говорю я.

- Привет. - Она явно не испытывает особого восторга от встречи со мной. Впрочем, в таком месте это невозможно.

Я пристраиваюсь рядом, чтобы идти с ней в ногу:

- Почему ты ушла без меня?

Она пожимает плечами:

- Хотела немного побыть одна, как следует все обдумать.

Я смеюсь:

- Если ты хотела думать, надо было оставаться на шоссе.

- Впереди парк. Там ничем не хуже.

Она права. Но я все испортил своим присутствием. В тысячный раз я задаю себе вопрос: "Почему я так хочу, чтобы мы были вместе?" Из-за того, что у нас так много общего? Но это общее и появилось в результате того, что мы всюду вместе - ходим по одним дорогам, развращая друг друга своей близостью. Может быть, из-за наших различий? Ради редких моментов взаимной непостижимости? Но чем дольше мы вместе, тем более эфемерным становится покров тайны. Кружение по орбите друг вокруг друга может привести только к окончательному сближению и концу любых различий.