Эскадра его высочества - Алексей Барон

– Это мало походит на стрелу Амура, – авторитетно сказал он.

– Да уж…

Господин Кирш нахмурился и двинулся в сторону кирпичного забора. Нежданный подарок мог прилететь только оттуда.

– Гершафтен! – строго крикнул Франц. – Дас ист плохие штюки!

За оградой завозились. В воротах открылась калитка. Из нее вдруг белым мотыльком выпорхнула девушка.

Пробежав с десяток шагов, она увидела Франца и в крайнем удивлении остановилась.

– Оп! – сказал Бурхан.

Франц же не смог вымолвить ни слова. Вероятно, ожидал появления либо сорванца в штанишках на помочах, либо, на худой конец, усатого дяди из спецподразделения по борьбе с ящерами, а тут вдруг эдакое легконогое чудо…

Так они и замерли – Франц со стрелой, и девушка, поднявшая руку, чтобы эту стрелу забрать, но, похоже, забывшая о своем намерении. Оба высокие, статные, белокурые, в самом расцвете сил и молодости. Не отрываясь, смотрели они друг на друга. Секунду, вторую, третью. Потом их щеки одновременно начали наливаться краской.

– И что за шум? – осведомился Ждан, отрываясь от созерцания стройных мачт «Поларштерна». – Что за вопли?

– Моменто мори, – пробормотал Кэйр.

– Какое моменто, какие мори? Ты это о чем, старик?

– Тихо! Не видишь?

Ждан протер глаза.

– Ого! Втюрились.

– Готово дело.

– Да. Безнадежный случай.

– Угу. Молниеносная форма.

– Ах, – мечтательно сказал Бурхан. – До сих пор про такое я читал только в книжках мадам де Шарман. Как замечательно!

– Ничего замечательного. Архитектуре Поммерна нанесен страшный удар, – сурово возразил Кэйр.

– Да. Проект нового дилижанс-вокзала определенно откладывается на неопределенное время… – поддержал Ждан. – Поскольку наш друг теперь будет несусветно занят…

– …можно заказывать панихиду по его свободе.

– Эх, Францик, – вздохнул Кэйр. – Не уберегли мы тебя!

Бурхан беззаботно пожал плечами.

– Да чего вы такие… заупокойные? Подумаешь – влюбился. Тоже мне, трагедия.

– Еще какая, – мрачно сказали ему. – Сам увидишь. Это у вас, в султанате, жены пока сохраняют покорность. А в Поммерне, увы, такое качество вынуждены проявлять мужья.

– Э-э! Да так же нельзя, – сказал Бурхан. – Что вы, в самом деле! Женщина, получившая власть, перестает быть женщиной. А если их соберется много… О! Да наша Артемида не одна…

Из калитки вышли еще две девушки. Они обменялись изумленными взглядами. Одна держала в руках настоящий боевой лук. Большой, резной, с костяными накладками, явно сработанный где-то за Драконьим хребтом. Ящерами то есть.

Девушка с луком покачала головой:

– Поразительно, как они подходят друг другу. Но как это не вовремя…

– Изольда не переменит решения, не волнуйся, – сказала вторая.

– Ах, знаю, знаю. Только жаль. Действительно, замечательная пара.

– Великолепная!

Наскоро одевшись, к ним приблизились господа Фоло, Кузема и Бурхан. Сняли только что надетые шляпы и представились.

Девушки присели в легком реверансе:

– Камея, Инджин. Очень приятно.

– Замечательная погода, – солидным голосом сообщил Бурхан.

– Вы совершенно правы, – улыбаясь, ответила Камея. – Разгар лета, что может быть прекраснее?

– Вы, сударыня!

Кэйр моментально нарвал цветов и преподнес букетик, а Бурхан учтиво поклонился. Оба старались не оборачиваться. Но Ждан все испортил.

– Послушайте, – заявил он, тыча пальцем. – Надо бы как-то вывести из оцепенения этих сомнамбул.

Девушки смущенно переглянулись. Кэйр и Бурхан наступили Ждану сразу на обе ноги, но муромский увалень и не подумал униматься.

– Эх, оставьте, господа! Не делайте из меня калеку. Видите ли, есть процессы, которым невозможно помешать. Уж я-то знаю. А раз так, то лучше помогать. Вы не согласны, мадемуазель?

– Отчего же… – отозвалась Камея.

И посмотрела на подругу. Инджин пожала плечами.

– А как помогать?

– Для начала стоит вернуть пострадавших во вменяемое состояние, – предложил Ждан.

– Правильно, – поддержал Бурхан. – Давайте представим их друг другу. Раз уж все мы остались живы.

– О, примите наши извинения, сударь, – сказала Камея, безуспешно пытаясь спрятать за спиной лук. – Боюсь, что мы развлекались несколько… экстравагантно.

– Точнее, почти что дико, – рассмеялась Инджин. – Но вполне можем оказать медицинскую помощь. Никто не ранен?

– Разве что сюда, сударыня, – галантно сказал Бурхан, хлопая себя в широкую грудь.

– Ну и ну, – проворчал Кузема. – Да что же это творится-то сегодня?

– Флюиды, – загадочно выразился Кэйр.

– Да, странная встреча, – согласилась Камея. – Все в порядке, Руперт, – неожиданно добавила она, не оборачиваясь.

В калитке молча поклонился высокий, атлетически сложенный мужчина с двумя пистолетами за поясом. Он придерживал за ошейник здоровенного цербертина. Так же, как и хозяин, собака неприятно молчала, но при этом не кланялась.

Возникла напряженность. Чтобы ее сгладить, Франца и Изольду поспешно представили друг другу, но это не помогло, оба стояли истуканами, продолжая краснеть. Неловкость не рассеивалась.

– И что же теперь делать? – спросила Инджин, обращаясь к Камее.

Видимо, именно этой девушке по каким-то причинам принадлежало лидерство в их компании. Несмотря на то что Изольда выглядела постарше.

Камея взглянула на мачты «Поларштерна», потом – на молчаливого Руперта и его собаку, посмотрела на свой лук и наконец с улыбкой сказала:

– Ну, поскольку господа студенты остались живы… Думаю, следует взять их в плен.

– О. В плен. А что? Замечательная идея! – обрадовалась Инджин. – Господа студенты, вы не откажетесь запоздало пообедать с нами? Или, наоборот, рановато отужинать? Словом, пополдничать?

Услышав это предложение, Франц вдруг обрел дар речи.

– Йа, йа, конечно! Это так великодушно. Данке! Очень большой спасибо.

– Право не знаю, мадемуазель, – сказал Кэйр. – Мы свалились на вас совсем неожиданно.

– Это мы на вас свалились.

– Все равно, не хотелось бы доставлять лишние хлопоты.

– Для нас это будут приятные хлопоты, господин Фоло, – любезно сказала Камея.

Студенты нерешительно переглянулись.

– Дорогая Камея, но, быть может, господам неприятна наша компания? – наивным голосом спросила Инджин.

Она была изящно-миниатюрной, с гривой черных волос, миндалевидными глазами и неотразимой родинкой на пухлой щечке. Словом, чертовски хороша.

– Что? Как? – всполошился Бурхан. – Вы неприятны? Да ни в коем случае!

Он просто рванулся к собаке в калитке. Кэйр все еще колебался, а когда он колебался последнее слово принадлежало муромскому увальню.