Мечта холостяка - Кара О'Брайен

Энджи неподвижным взором уставилась в ветровое стекло. Из-за треклятой машины она никогда не забудет о трагедии, которая сломала ей жизнь. Нужно ее продать. Или отдать родственникам Сэма, а уж она как-нибудь обойдется без личного транспорта.

— Извините. Не хотел совать нос в ваши дела. — Он переключил скорость.

— Это был мой муж, — ответила Энджи.

В голосе Нэта послышалось неприкрытое удивление:

— Отец вашей крошки?

Энджи кивнула:

— Он не дожил до ее рождения. Он видел только ее ультразвуковое фото, когда я была на пятом месяце.

Нэт тихо выругался, а Энджи положила руку на одеяло Лизы.

— Ну, так куда ехать? — спросил он.

Она назвала адрес. Он вел машину молча, а Энджи сидела, откинувшись на спинку. Она очень устала. Ей с трудом вспоминалось то время, когда Сэм был жив. Словно та, прошлая жизнь протекала где-то на другой планете, в другом климатическом поясе и разговаривали там на другом языке. На языке финансовой стабильности, усмехнулась она. Но больше всего ей не хватало любви и понимания. Она с радостью отказалась бы от всех материальных благ, которые некогда делила с Сэмом, лишь бы только вернуть его. Но он умер, не дожив до своего пятидесятилетия, и оставленных им средств едва хватило на похороны.

Сейчас, конечно, все равно уже, подумала она. Тем временем Нэт въехал на открытую парковку, окруженную сервисным комплексом. В такой поздний час работала только мини-пекарня. Кроме мини-пекарни, в Г-образном здании сервисного комплекса размещались прачечная, банк, видеопрокат, ликероводочная лавка, парикмахерская, страховая компания и офис газеты «Браунли дейли ньюс». На верхнем этаже располагались жилые квартиры, и, несмотря на то что уже два часа ночи, в некоторых окнах горел свет. Большинство квартир снимали студенты, которые вели преимущественно ночной образ жизни. Обычно Энджи нравилось знать, что в доме еще кто-то не спит, кроме нее, но теперь, следя за выражением лица Нэта, она вдруг увидела место своего обитания в истинном свете: дешевые квартиры внаем и квартиросъемщики, которые здесь никогда долго не задерживались, а потому и не считали нужным поддерживать в доме чистоту и порядок. Когда Нэт, следуя ее указаниям, завернул за угол здания, она впервые заметила, что половина балконов завалена рашперами для гриля, велосипедами, складными стульями и прочим добром, словно на дешевой распродаже подержанного хлама.

Парковочное место Энджи располагалось прямо напротив большого коричневого мусорного бака, и когда Нэт аккуратно припарковал туда ее машину, волна отвращения к квартире, которую она себе нашла, вновь захлестнула ее. Неподходящее место, чтобы растить ребенка. Она это прекрасно знала. Но разве у нее есть выбор? И потом, в некоторых других квартирах тоже росли карапузы. Значит, и другие матери снимали здесь комнаты.

Не говоря ни слова, Нэт нажал на тормоза и вышел из кабины. Она услышала, как лязгнула лебедка, и поняла, что он снял ее машину с буксира. Отстегнув креслице Лизы, она собиралась тоже выйти, как вдруг увидела перед собой распахнутую Нэтом дверцу машины.

— Давайте я понесу ребенка, — предложил он.

Энджи не стала спорить, взяла свою сумочку и детские вещи и вылезла из машины. Она наблюдала, как Нэт осторожно вынул креслице и закрыл дверцу локтем. Он улыбнулся ей, но в глазах его застыло какое-то тревожное выражение, и казалось, что он что-то недоговаривает.

— Ну, ведите, — проговорил он.

Оглядываясь на Лизу, которая продолжала безмятежно спать, Энджи провела его в подъезд и поднялась с ним по лестнице до своей квартиры на втором этаже. Слегка дрожащей рукой она вставила ключ в замок, повернула ручку и автоматически потянулась к выключателю. Мягкий электрический свет залил комнату. Энджи отошла от порога, уступая дорогу Нэту.

Хорошо еще, что прибралась, подумала она. Господи, как же здорово наконец-то очутиться дома! Она бросила вещи на диван и взяла у него Лизу, которая по-прежнему спала, свернувшись в своем креслице.

Нэт Фарадей повидал на своем веку немало квартир и еще больше женщин, и ему сразу же бросилось в глаза, как не подходит такая квартира женщине, стоявшей рядом с ним. И разум, и все его чувства восставали против того, чтобы отдать ей ребенка, который будет находиться в убогой обстановке; а когда она опустила младенца в кровать, стоявшую в самом углу крошечной комнатушки, его чуть не передернуло. Энджи держала себя с достоинством, но в ее чудесных глазах таилась печаль. Интересно, как она могла так низко опуститься, подумал он. Ведь наверняка ее муж-профессор оставил ей какие-нибудь средства, а она живет в жуткой вонючей дыре.

Конечно, квартира выглядит прибранной. С первого взгляда видно, что она даже чистоплотнее, чем его бабушка; то есть с кухонного пола спокойно можно есть, не рискуя ничем заразиться. Но сам воздух был затхлый, словно через вентиляцию проникали удушливые пары из какой-нибудь дешевой забегаловки. Скорее всего круглосуточная мини-пекарня располагалась этажом ниже.

Так и хотелось спросить молодую женщину: «Что ты здесь делаешь?!» Но такая недотрога вряд ли потерпит подобные вопросы. Она могла бы даже показаться высокомерной, если бы не ее измотанный вид. Ее белокурые волосы, на затылке собранные в хвостик, спереди изящными локонами обрамляли лицо. Даже ее пальцы казались усталыми, когда она автоматически заправила выбившуюся прядь за ухо.

Нэт не раз целовал симпатичные мордашки, считая это своей слабостью. Но за столь непродолжительное знакомство ни одна симпатичная мордашка не вызывала в нем такое сильное желание расцеловать ее. Ему вдруг захотелось положить на усталые плечи этой женщины свои мозолистые сильные руки и либо встряхнуть ее как следует, либо сделать ей массаж, чтобы она расслабилась. Мысль о массаже вызвала в нем такое чувство блаженства, что он чуть не застонал.

— Послушайте, — обратился он к ней, — если нужна будет помощь, я всегда к вашим услугам.

— Большое спасибо, — ответила она, — но сегодня ваша помощь уже не понадобится.

«Нет, вы не так поняли. Я имею в виду не только сегодня, а вообще», — хотел он сказать. Но нечего даже рассчитывать, что она запишет его в друзья и будет звать каждый раз, когда потребуется что-нибудь починить. Она сняла пальто, словно бы не замечая, что он не торопится уходить. Даже когда она прикрыла дверь, чтобы повесить пальто на вешалку, он все еще мешкал.

Энджи подняла на него глаза.

— Простите, — внезапно залилась она румянцем, — мне, наверное, следовало дать вам чаевые? А я и забыла совсем.

— Нет, нет, что вы, — замотал он головой.