Королева пустыни - Хауэлл Джорджина

Лотианом скорее восхищались, чем любили, и со своими родственниками он казался внешне суровым диктатором. Гертруда, ее сестры и братья называли его «Патером». Иллюстрированный семейный алфавит, который они нарисовали на Рождество в Раунтоне в 1877 году, когда Гертруде было девять, отражает чувства детей к их суровому деду.

A for us All come to spend Christmas week,B for our Breathless endeavours to speakC is the Crushing Contemptuous Pater[1].

Эльза, младшая сводная сестра Гертруды, дописала карандашом: «Сэра Айзека Белла» – чтобы не подумали, будто описание относится к Хью, который был добрее и мягче.

Есть семейная история, показывающая, с каким благоговением относились Беллы к Патеру. Лотиан никому не позволял брать своих лошадей. Когда одна из его внучек за ужином потеряла сознание от травмы, полученной при верховой езде (сломанная ключица), очень важно было это скрыть, потому что она ездила на охоту на одной из лошадей деда. Бабушка Маргарет бывала не менее едкой, чем сам Лотиан. Приглашенный к чаю гость однажды сказал хозяйке: «Лепешки у вас чудесные». – «Вижу, – ответила старая леди. – Вы как пришли, так руку из тарелки не вынимаете».

На некоторые неизвестные ранее истории о Лотиане недавно пролили свет бумаги, найденные в одном из домов Беллов, Маунт-Грейс – разрушенном средневековом аббатстве, где окончили свои дни отец и мачеха Гертруды. Фонд «Английское наследие» реставрировал дом и открыл его для публики, и тогда были найдены бумаги, спрятанные под половицами. Среди них упоминание о трагическом событии в Вашингтон-Нью-Холле, когда «в 1872 году в трубе задохнулся семилетний трубочист». Если мальчик встретил свой конец в дымовой трубе Лотиана в семьдесят втором, то металлург грубо нарушил закон: парламент запретил использовать детей в качестве трубочистов за добрых двадцать шесть лет до того. Сэр Айзек мог ничего не знать о присутствии трубочиста, пока не оказалось слишком поздно, однако то ли потому, что был весьма расстроен, или же хотел избежать травмирующих воспоминаний, он при первой возможности переехал в недавно построенный Раунтон-Грейндж, оставив Вашингтон-Нью-Холл пустым и не проданным. Через девятнадцать лет он отдал его под дом для бездомных и бродяг – при условии, что его переименуют в «Холл леди Маргарет». Сейчас он разделен на хорошие квартиры. Быть может, с этой историей связан тот факт, что через много лет Хью Белл успешно лоббировал парламентский билль о защите детей от опасных работ. (В шестидесятых годах XIX века граф Шафтсбери докладывал, что дети четырех-пяти лет все еще работают на некоторых фабриках с шести утра до десяти вечера.)

В найденных под половицами бумагах содержалась и такая фраза: «Однажды зимним вечером [сэр Айзек] вышел из дому и обнаружил, что его кучер замерз на козлах кареты». Что именно произошло – неизвестно. У незадачливого кучера мог быть сердечный приступ, а потом он умер от переохлаждения, но все же создается впечатление, что забота о людях не была главным качеством Лотиана.

Автором этих бумаг, где содержится множество фактов о работе и жизни Лотиана, может быть мисс К. Е. М. Купер-Эббс, родственница Беллов, которая последней жила в Маунт-Грейс. Возможно, она решила записывать жизнь Лотиана, потому что случайно или намеренно многие семейные бумаги и архивы были сожжены родственниками после его смерти, и это ее разозлило. До сих пор не существует биографии человека, который в свое время был знаменит не меньше, чем Изамбард Кингдом Брюнель.

Более обаятельный по сравнению с Лотианом, отец Гертруды сэр Хью управлял предприятиями Беллов и унаследовал огромное состояние. Как и его отец, он получил образование в Эдинбурге, Сорбонне и Германии, где изучал математику и органическую химию. Работать он начал с восемнадцати лет на заводе «Белл Бразерс Айронворк» в Ньюкасле, стал директором растущего сталелитейного производства, возвышающегося над крышами Порт-Кларенса, и в конце концов распоряжался всем семейным делом и его ответвлениями! Сэр Хью добывал бурый железняк на кливлендских холмах, обрабатывал уголь из Дерхема, привозил известняк из станового хребта Англии, жил на реке Тис и был директором Северо-Восточной железной дороги, которая подвозила сырье к сталелитейным заводам. В общественной деятельности он также не знал себе равных, особенно когда женился вторым браком на Флоренс Оллифф. Он строил школы, открывал библиотеки, возводил дома собраний и жилища для рабочих, построил общественный центр для руководителей и работников в Раунтоне и платил за дачи для уважаемых семей, которым нужен был отдых в сельской местности после тяжелой рабочей жизни. Сэр Хью также построил знаменитый мост Транспортер-Бридж, по которому до сих пор быстро и дешево возят рабочих и туристов через реку Тис. В 1906-м он стал лордом-наместником Норз-Райдинга, принимал особ королевской крови и прочих важных персон, когда они решили посетить продуваемый ветрами Йоркшир, и три раза был избран мэром Миддлсборо.

Снабжая империю, Беллы выработали глобальный взгляд на промышленность Британии. Сэр Хью был весьма умелым оратором и убедительно говорил на такие темы, как свободная торговля, которую он страстно отстаивал, и самоуправление для Ирландии, которому он страстно противостоял. В его опубликованных речах слышатся напор и юмор, которыми он покорял аудиторию любого типа и класса. Вот что он говорил:

«Свободная торговля подобна милосердию: она есть двойное благо – благо для дающего не меньше, чем для принимающего, и я лично не сделаю ничего, что бы ее ограничивало. Свободный рынок есть величайшая наша защита против тирании богатства. Я с ужасом гляжу на накопление огромных состояний в одних руках… В этой стране миллионы людей зависят от еженедельного жалованья, от работы, которая может закончиться в конце каждой недели. И это о них я волнуюсь, это они – предмет моей заботы, а вовсе не тот класс, к которому я принадлежу».

Сэр Хью приветствовал создание новых профсоюзов и при этом предупреждал, что работы Карла Маркса могут втянуть социалистов в революционное движение, которое разрушит британскую промышленность и рынок труда в том конкурентном мире, который он отстаивал.

Когда родилась Гертруда, королева Виктория царствовала уже тридцать лет. Она разделяла неослабную решимость принца Альберта заменить заслужившие дурную репутацию георгианские лень и разгильдяйство викторианскими предприимчивостью и порядком.

Британия, в особенности Англия, возглавляла мировую гонку за техническое превосходство, что подтвердил этот оживший гимн империи – Всемирная выставка в Хрустальном дворце в 1852 году. Британская армия, способная воевать в любой точке земного шара, представляла, быть может, самую большую военную мощь всех времен, британский флот контролировал океаны и морскую торговлю и поддерживал мир. Если другие империи, Российская и Османская, все еще существовали в состоянии феодального рабства и коррупции на всех уровнях, Британская, вдохновляемая Викторией и Альбертом, по крайней мере стремилась к умеренности, филантропии и честной работе. К середине XIX века империя совершала эволюцию: ее гордостью становилась не коммерческая эксплуатация, а честное и благонамеренное правление. Агрессивные коммерчески, но ответственные социально, Беллы олицетворяли это новое направление и отличались уверенностью правильных людей, оказавшихся в правильном месте в правильное время.

Хью женился на Мэри Шилд, когда ему было двадцать три, – выбрал местную девушку, дочь выдающегося коммерсанта из Ньюкасла-на-Тайне. Свадьба прошла на шотландском острове Бьют на реке Клайд, где у Шилдов был летний дом. Первая дочь, Гертруда, родилась в 1868 году в Вашингтон-Нью-Холле – доме Лотиана. Жизнь семьи вращалась вокруг этого промышленника, сделавшего семью Белл шестой по богатству в Англии. Жить с ним было нелегко, и есть множество свидетельств его взрывного нрава и едкого остроумия. Хотя Хью, его старший сын, имел склонность к политике, Лотиан недвусмысленно и грубо объяснил, что его будущее лежит в Миддлсборо, где находится самая быстрорастущая часть металлургического бизнеса. Лотиан же, живя рядом с первыми заводами в Ньюкасле, будет навещать время от времени новые производства вблизи Порт-Кларенса и, несомненно, критиковать все аспекты работы Хью.