Генеральный директор - Сергей Ильичев

Перебрав гардероб, Николай Григорьевич решил одеться в деловой темно-серый костюм с белоснежной рубашкой и роскошным, подобранным со вкусом еще сразу после пошива костюма галстуком. Плохо слушающимися от волнения руками, он поставил на стол магнитолу в подарочной упаковке. Развернул бумажную упаковку букета роз и едва успел выкинуть в корзину оберточную бумагу, как раздался робкий стук в дверь рабочего кабинета. Он открыл. На пороге стояла смущенная Вера Сергеевна. Пригласив в кабинет, Николай Григорьевич обратился к ней: «Дорогая Вера Серге…, нет, дорогая Вера, Верочка! Поздравляю Вас с днем рождения! Желаю всего, всего, всего… Спасибо Вам, Верочка, за все… – Он протянул ей роскошный букет и поцеловал ее в пылающую щеку. Потом протянул магнитофон. – А это тоже Вам». Вера Сергеевна смутилась еще больше. Дрожащими губами она прошептала: «Спасибо Вам, Николай Григорьевич… Спасибо Вам за все, за все. Мне никто в жизни не дарил таких цветов!» – Неуклюже потянулась к Николаю Григорьевичу, чтобы поцеловать и вдруг расплакалась.

«Вера Сергеевна, сегодня такой чудесный вечер, – сказал взявший себя в руки первым Николай Григорьевич. – Пойдемте немножко прогуляемся по берегу озера». Вера Сергеевна, совсем растерявшись было вначале, согласилась.

Это поздравление, эта прогулка по берегу озера теплым осенним вечером опьянила их обоих. Что-то произошло в сознании Веры Сергеевны, и она вдруг почувствовала, что стала совсем неравнодушна к Николаю Григорьевичу. Она раньше все никак не могла понять себя, почему она, когда видела его, всегда так смущалась, но сейчас, в одно мгновение вдруг все поняла.

Генеральный стал часто приезжать на базу. Уж чего он недолюбливал, так это зимнюю рыбалку, а тут вдруг так пристрастился к ней.

Через неделю после восьмого марта Николай Григорьевич снова ехал на базу. Был повод, хоть и с опозданием, но сделать подарок Вере Сергеевне. Но главное, был повод снова поцеловать ее, ту, о которой он стал так много думать. Вот и вечер. Минуты томительного ожидания, знакомый стук в дверь. Пришла она вся взволнованная и смущенная. Подарок и такая долгожданная возможность снова поцеловать ее, Веру. Как когда-то в юности, при первом поцелуе, по всему телу пятидесятишестилетнего Николая Григорьевича пробежали тысячи искринок и достали до самых кончиков пальцев приятным покалыванием. Его руки нежно обвили Веру, он стал гладить ее волосы и поцеловал в губы. Вера не отпрянула, она положила руки на его плечи и слегка притянулась к нему. Затем Николай Григорьевич снова попытался поцеловать Веру в губы… и она, совершенно неожиданно для себя, ответила ему своим поцелуем. Николая Григорьевича словно током пробило. «Вера, Верочка, ты знаешь, сколько я думал о тебе…»

Сколько они так простояли в объятиях друг друга, полтора ли, два ли часа… Им было так хорошо! Очень хорошо. Истосковавшаяся по мужской ласке, да, скорее и не знавшая-то ее толком, Вера почувствовала себя вдруг на небесах. Какой же он славный! Благоухающий тонким парфюмом, симпатичный мужчина, от которого веяло силой, уверенностью и таким спокойствием. Красивое, волевое лицо с немного прибитым, как у Бельмондо носом боксера, слегка посеребренные, начинающие немного седеть волосы, такой гладко выбритый, аккуратный… Как же он хорош! Спустя мгновение с ними произошло то, что рано или поздно происходит со всеми влюбленными…

Вера каждую неделю ждала заветного звонка секретарши Кати. Готовя базу к приезду Николая Григорьевича, она ждала этот день, как праздник. Запоздалая любовь захватила ее. В ней проснулись такие чувства, каких она в своей жизни еще и не знала. «Пусть у него семья, – думала она, – но в эти выходные он снова мой, мой любимый. Наверное, так даже лучше. Пусть каждая нечастая встреча будет для нас настоящим праздником. Теперь есть ради чего жить!»

Односельчане завидовали Вере по-доброму. Соседка, тетя Саша, встретив ее вчера по дороге домой, сказала: «Верочка, ой как я за тебя рада, как хорошо, что ты нашла работу, ой повезло-то тебе. И достаток теперь, и мама рада, и Валюшка твоя, как игрушечка, одета, да и выглядишь ты теперь такой посвежевшей! Ой, как рада я за тебя, Верочка!» Не догадывалась тетя Саша, почему Вера так преобразилась и воспрянула. Вера умела скрывать свои чувства и не говорить лишнего.

Теперь по дороге на базу, шеф больше никогда не ездил в задумчивости. Он просил Санька поставить какую-нибудь из кассет с его любимой музыкой и весело болтал всю дорогу. В багажнике «Волги» всегда лежали два свертка. Санек знал, что там цветы и какой-нибудь изысканный подарочек.

Шефа Санек хорошо изучил за годы работы с ним и о романе генерального с Верой Сергеевной догадался довольно быстро. Тут ведь такое дело, что любовь, что чих – их не скроешь. Но Санек держал язык за зубами крепко и никогда ни с кем шефа не обсуждал. Даже дома.

О романе Веры и Николая Григорьевича даже на базе вряд ли кто догадывался. Штат там был небольшой. Василий Михайлович, на все руки мастер, он же водитель базовского Уазика и на общественных началах местный егерь, повариха Евгения Ивановна – тетя Женя, четыре сторожа, да заведующая Вера Сергеевна.

На базе было еще несколько отдельных апартаментов для высоких гостей, комната для совещаний, сауна, оборудованный роскошной мебелью и очень уютный обеденный зал. Были также домики для персонала, водителей и гостей поменьше рангом.

В апартаменты генерального, когда он был на базе, никто не смел войти без его вызова, так что застать шефа с Верой врасплох было попросту невозможно. Кроме того, Вера никогда не оставалась на базе ночью. Хоть бывало и поздно, но она всегда возвращалась домой, благо, жила она километрах в полутора от базы и если не Михалыч, то Санек подвозил ее прямо к дому.

Николай Григорьевич разложил документы на столе, чтобы с ними поработать, однако мысли вились в голове, как пчелиный рой. Сегодняшнее совещание в областной администрации не было каким-то необычным. Его проводил недавно приступивший к своим обязанностям новый губернатор. По предприятию «Трансмост» нареканий не было, губернатор даже отметил, как важны для области объекты, которые «Трансмост» ведет, и особенно важна объездная транзитная дорога, ускоряющая грузопоток с востока на запад, и это чрезвычайно важно и для развития области, и для страны, и для иностранных партнеров. Давай, мол, Николай Григорьевич, строй, а если что, всегда тебе поможем, финансирование наращивать будем, глядишь, и дополнительных федеральных денег выбьем! А немного погодя из твоей конторы РАО сделаем! После совещания, как всегда, пошли с Александром Васильевичем Загорским переговорить с глазу на глаз. Вот этот-то разговор и испортил настроение…

Нехорошие мысли сверлили, как дрель. Что же за ненасытные они там такие? Говорят одно, а сами до нитки обобрали, все им мало да мало, последние соки скоро выжмут. Работать так, это же катастрофа для предприятия! А ведь еще и такие объекты отгрохать надо! Это же полная вешалка! А Василич только и талдычит: «Губернатор новый, ему надо связи с Москвой налаживать, да и областных депутатов ручными держать надо, а тут ведь сам понимаешь, Григорич, помочь надо, чтобы свои ребята и там и тут были. Не переживай, ведь слышал, что губернатор сказал, подкинет он тебе дополнительное финансирование». «Знаем мы эти финансирования», – подумал Николай Григорьевич.

Повезло, конечно, Николаю Григорьевичу с главным инженером. Как ни насилуют предприятие, а он умудряется не только строить на оставшиеся крохи, но и все графики выдерживать. Кудесник, да и только.

Игоря Петровича Сергеева генеральный знал еще со строительного института. Сергеев был двумя курсами старше, отличался хорошей успеваемостью. Как земляк, он частенько помогал более младшему студенту Коле Крылову в учебе, объясняя предметы так, как ни один преподаватель не мог объяснить. Постепенно проблемы в учебе у студента Крылова закончились, и он стал не только успевать сам, но и другим помогать в учебе.

Игорь Сергеев, защитив диплом с отличием, как ни сватали его в аспирантуру, все же уехал в родной город. Через два года, совсем чуть не дотянув до красного диплома, распределился в родной город и выпускник Николай Крылов. Распределили их в разные строительные тресты. Виделись они хоть и редко, но дружбу все же поддерживали, перезванивались. Сергеев был как ходячий справочник, и если у Крылова возникали какие-то проблемы по работе, Сергеев всегда готов был ему помочь. А вот карьеры их были непохожими. Быстро взлетев до начальника производственно-технического отдела сначала УНР, а потом и строительного треста «Мостодор», Игорь Петрович почему-то вдруг застопорился на этой должности. Может потому, что был беспартийным? Кто ж его знает. Николай Григорьевич, вступивший в партию еще на четвертом курсе института, по приезде в родной город тоже быстро начал карьерный рост. Неоценимым оказалось то, что ему пришлось побыть и мастером, и прорабом, и начальником участка. Поработав три года начальником производственного отдела треста, его избрали освобожденным секретарем парткома треста «Спецтрансстрой», через два года он уже работал главным инженером треста, затем еще четыре года работал завотделом в облисполкоме. Тогда он познакомился и подружился с заместителем заведующего отделом промышленности и строительства обкома партии, своим одногодкой Сашей Загорским. Поработав в облисполкоме, Николай Григорьевич Крылов был направлен, как тогда говорили, на хозяйственную работу генеральным директором крупнейшего в области строительного треста «Спецтрансстрой». В начале девяностых, соседний строительный трест «Мостодор» начал потихоньку разваливаться и Николаю Григорьевичу передали его для слияния. Так из двух предприятий было образовано одно с новым названием «Трансмост». Крылов, не задумываясь, взял к себе главным инженером Сергеева. Так они и стали работать вместе. С Петровичем работалось легко. В отличие от бывшего главного инженера-тюхи-матюхи, с которым пришлось расстаться, Петрович легко взял на себя все производственные вопросы и потащил их, как бульдозер. У Николая Григорьевича появилось больше возможностей для решения вопросов с финансами предприятия и на деловую часть времени стало тоже хватать. Так и поделили они между собой управление: Петрович строит и эксплуатирует, а шеф крутится между двух огней, поддерживая со всеми нужными людьми дружбу и занимаясь всеми остальными хозяйственными вопросами. У старых со студенческой скамьи друзей сложился идеальный тандем в работе.