Свет надежды (СИ) - Леонова Светлана

Маленькая Айна укрылась теплым одеялом и закрыла глаза, представляя себе все эти красивые и одновременно мрачные сказки-легенды, которые ей рассказывала бабка Уна. Каждый раз, когда она слушала их, ей казалось, что слова начинают играть новыми красками, привнося новый смысл и меняя реальность. В народных сложениях было сокрыто что-то очень важное, что пока еще не поддавалось детскому разуму. Придет время, и Айна совсем иначе посмотрит на знакомые легенды, поймет, что хотели донести предки своим потомкам. Но это будет потом...

Глава 1.

Холодный злой ветер трепал подол теплых шерстяных накидок, грозя разорвать одежду в клочья и, лишив всякой защиты, заморозить насмерть. Тяжелые свинцовые тучи укрыли собою все небо, делая темный вечер в горах еще более темны. Они окутывали холмы непроницаемой тьмой, перемешавшись с туманом. Черное небо, разрываемое яркими всполохами молний и громовыми раскатами, низвергало тяжелые нити дождя. Капли громко ударялись о камни, собирались в огромные ручьи и уносились стремительным потоком вниз, к подножью горы. Каждый раскат грома был похож на гневный удар огненного молота Джодок Одхана, искры от которого рассыпаются по небу, опаляя его огненным заревом. Давно боги так не гневались, опасливо говорили старики.

На самом краю высокой скалы ветер совершенно терял ощущение скованности и беспощадно резвился, норовя содрать теплые одежды, в которые кутались люди. Только их это не останавливало. Полные решимости, они преодолевали последние шаги до камня Пахлераля, где их уже ожидали.

- Ох, не спроста свирепеет буря, - пробурчала себе под нос старая женщина, - ох, не спроста... Не одобряют боги. Только беду накличем...

- Что ты там причитаешь? - раздался рядом с ней недовольный голос старца. - Боги скорее на твои стенания гневаются. Кудахчешь, словно старая курица.

- Молчи уж, старый, - женщина сердито сверкнула глазами из-под капюшона и потом устремила их на идущую впереди тоненькую фигурку, полностью укутанную в теплую накидку из собольего меха. - Была б моя воля, ни за что не допустила подобного. Что теперь будет?

- Ты думай о том, во имя чего все это делается, - сердито проворчал седой старик, тяжело опираясь на свою трость. - Так предначертано богами...

- Если б не ты, Вилен, не пришлось бы нам идти в эти заповедные земли... - Старуха вложила все свое негодование в эти слова. А через некоторое время, под гнетом молчания, добавила совершенно печальным голосом. - Ты о ней хоть подумал? Во имя чего ты ею жертвуешь?

Старик молчал. Он задумчиво смотрел вперед, на тоненькую тень, ушедшую далеко вперед от них. Ветер трепал теплое одеяние, выбивая из-под него светлые пряди, ярко контрастирующие с темной мглой неба.

- О ней только и думаю, - наконец, произнес он. В его голосе было столько боли и тревоги, что даже вся тяжесть неба не сравнится с этим. Старик закашлялся, но собрал остатки силы и продолжил путь вверх по склону.

Там, наверху, все казалось куда более зловещим и мрачным, чем пейзаж, встречавшийся ранее. Гулкие раскаты стали понемногу уходить стороной, и теперь небо снова погружалось в мрачную мглу. Лишь редкие нити молний освещали самую вершину горы. И в каждом их ярком свечении на самом обрыве вырисовывались очертания нескольких темных, словно высеченных из камня фигур, стоявших неподвижно даже не смотря на сбивающий с ног ветер. Только длинные накидки развевались по ветру, делая их еще более зловещими. При виде поднявшихся путников одна из фигур, самая огромная и внушительная, ожила и вышла навстречу. Следом к ней присоединились еще две, державшиеся за спиной, словно прикрывая тыл и готовые в случае любой опасности к действиям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Мы думали, ваш повелитель уже отрекся от своих слов, - в голосе вышедшего вперед мужчины можно было уловить злую насмешку.

- Буря слишком сильно разыгралась, - вступился в разговор Вилен, продвигаясь вперед к мужчине, - дорога в горах стала опасной.

- Довольно болтовни, - пресекая всякие попытки беседы, произнес мужчина. - Пора начинать.

Из-за их спин вышел седобородый старец в черном одеянии. Его укутанную фигура едва не сбивал с ног сильный ветер, и только богам одним известно, откуда в столь тщедушном на вид теле были силы противостоять стихии. Он подошел к ритуальному камню Пахлераля и затараторил какие-то слова на давно позабытом языке. Чем дольше говорил старец, тем ниже опускалась его голова к сложенным вместе на груди ладоням. Он не обращал внимания на вновь разыгравшуюся грозу, на яркие тонкие нити молний, прочертившие все небо, на ужасные раскаты грома, заглушавшие все в округе и от звука которых содрогалась земля под ногами. Старец исступленно произносил слова обряда. Затем он обернулся и дал знак подойти к нему. От собравшихся на скале отделились две фигуры: от одной стороны тонкая, хрупкая фигура девушки, кутавшейся в свою меховую накидку, от другой стороны мужчина, еще недавно давший указание начинать церемонию. Он составлял заметный контраст с девушкой: огромного роста, широкоплечий, крепкий, казалось, что даже сила стихии не заставит его хоть на йоту сменить выбранное положение. Его темные волосы, темнее самой темной ночи, в беспорядке развевались на ветру, скрывая его лицо.

Девушка с мужчиной встали по обе стороны от камня Пахлераля, положили на него обе руки и стали ждать. Не возможно было не заметить сильную взволнованность девушки: ее страх передавался всем рядом находящимся. Спокойствие же мужчины еще больше заставляло ее нервничать. Она молилась, чтобы все это поскорее закончилось, хоть и не знала, какое будущее ее ждет.

Седобородый старик продолжал свои речи, направленные богам. Он положил свои морщинистые ладони поверх рук стоящих рядом с ним мужчины и девушки и после нескольких произнесенных громких слов, соединил их, положив на центр камня.

- Боги и вы, собравшиеся здесь, свидетели таинства соединения двух судеб в одну. Отныне их судьбы неразрывны, их честь и слава - единое целое, их кров и дети - общие. Если есть причины, препятствующие этому союзу, - да будут они названы сейчас, или канут в небытие как домыслы и клевета.

Воцарилось долгое молчание, нарушаемое лишь грозными звуками грома и завывания ветра.

- В знак скрепления союза двух кланов, обменяйтесь приношениями.

Девушка учтиво склонила голову, не от требований традиций, а от смиренной покорности, извлекла из скрытых карманов своей накидки свиток и протянула его темному мужчине, стоявшему чуть поодаль от нее, не поднимая головы и страшась посмотреть на него. Мужчина неспешно принял из ее рук протянутую вещь, сломал защитное кольцо и бегло прочитал содержимое. На его лице не отразилось ничего, лишь только ядовитая усмешка, прозвучавшая в его голосе, выдала недовольство.

- Не дорого тебя отец оценил. Всего лишь один обоз с вещами, да жалкий клочок неплодородных, скалистых земель. За среднюю лошадь и то больше дадут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- А ты, повелитель Зангры, не смотри на скудность дара, - вступился в разговор Вилен, - скудность оболочки несет за собой глубокий сокрытый смысл.

Мужчина смерил старика острым взглядом, но ничего не ответил, отвернувшись и более не удостоив того своим вниманием. По его едва различимому знаку подошел один из стоявших поодаль воинов, протянул своему повелителю огромный тюк и тут же вернулся на свое место. Мужчина Быстрым движением развернул ношу и бросил в ноги девушке. В тот же миг десятки огромных драгоценных камней засияли на скалистой земле, улавливая и заточая в себе свет блиставших молний.