Никому неизвестная - Людмила Геннадьевна Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здесь граница миров проходит, место священное, в древности сюда только самые великие шаманы могли подниматься, боги-духи не всех пускали сюда, только избранных, видимо ты одна из них…
А у Натальи эти слова не вызвали, того трепета, с которым произносил местный абориген, а только возникли ощущения, что все это было с ней очень-очень давно, в глубокой молодости, словно в прошлой жизни, когда она была безумно счастлива, немного беспечна, рядом с мужем и еще никому неизвестная…
«Кто знал, что, то будущее, которое я ждала с таким трепетом, обернется для меня, таким печальным концом и тоскливым одиночеством», — лезли всякие грустные мысли в голову.
Подойдя к домикам, они подошли к какому-то месту, находящемуся неподалеку и Наталье, оттуда открылся совершенно неожиданный вид. Она оказалась на площадке лысой горы, с которой открывался необыкновенный вид, все степные просторы были как на ладони, реки как вены располагались по телу равнинной земли.
Ветер развевал ее короткие волосы, унося мысли прочь, оставляя человека наедине с самим собой.
«Помогите, помогите нам всем!», — просила Наталья священных духов, — «Помогите моему…, — и она запнулась в мыслях, не зная как назвать Виктора, — помогите Виктору сделать самое трудное. Помогите ему!», — просила Наталья.
— Теперь самое время принести жертву, — произнес незнакомый голос над ухом, Наталья, не оборачиваясь, приняла поднесенную ей чашку, с горячим чаем и добавленным в него молоком. Пройдя немного по кругу, она плеснула из чаши поднесенное питье и ветер, подхватив капельки, унес их в неизвестном направлении.
— Пойдемте, я Вас провожу, — произнес незнакомый мужчина, славянской внешности, с густой вьющейся бородой.
«Ну вот, еще и лесовика не хватало. Точно, как в сказке», — усмехнулась Наталья про себя. В чудеса и сказки она перестала верить уже давно. Особенно столкнувшись с играми во власть, раскрывающими малодушие и предательство.
хххх
Вечером Наталья решила прогуляться по местным просторам и необъятным территориям сибирской глубинки. Она взяла с собой книжку, которая находилась в ее домике. На деревянной полке их было немного, в основном классика. А одна привлекла ее внимание, старенькая такая, затертая, небольшая. "Адель Кутуй. Неотосланные письма," — прочитала Наталья, — "Странное название…, ладно, возьму, на природе почитаю," — мысленно решила она. Легкий вечерний ветерок обдувал ее со всех сторон, теребя волосы и развевая их.
«Любите женщину всегда, зачем Вам кактусы в квартире», — процитировал Рената Валлируйлина молодой человек, находящийся неподалеку от домика Натальи и эти слова привлекли ее внимание. Она повернулась и заметила двух молодых людей, беседующих на террасе соседнего домика. Один просто присел на ступеньку террасы, а другой сидел в кресле качалке, закутанный пледом.
— Да ну. Чепуха какая-то, — заметил тот, что качался в кресле, рассматривая свой ноготь указательного пальца. Наталья невольно обернулась и посмотрела на него. А тот продолжил:
— Вот я, например, кактусы люблю — это мой любимый цветок. Так приятно колючку наблюдать, особенно, если с утра она была геранью, цвела и пахла, а в обед смотришь — кактус! И все благодаря тебе, — и он самодовольно хохотнул.
— Как это? — удивился другой молодой человек.
— Ну, сначала нужно все раскидать, потом сказать, что плохо и долго все делает, это для того, чтоб старалась лучше, — пояснил он как несмышлёному малышу на уроке, — да и место указать, чтоб не лезла куда не следует, а еще, — он заговорщицки подмигнул, — есть верное средство, мне еще отец говорил, послушай ее, что она хочет и сделай все наоборот! И наслаждайся результатом! — он еще плотнее закутался в плед и с довольной ухмылкой потянулся.
Наталье стало интересно, как отреагирует другой молодой человек, и она немного замедлилась, делая вид, что рассматривает дизайн беседки для отдыха.
— Да-а-а, — многозначительно протянул второй, а потом с легкой улыбкой ответил, — а вот у меня всегда кактус, с рождения. Родилась такой! — похвастался он.
— О! Везунчик! — с легкой завистью произнес второй, даже привстал с кресла, а потом, подумав, сел обратно и произнес. — Не, я не хочу такой. Мне нравится из герани кактус делать, — заключил он.
— Смотри, как бы твоя герань не делась куда-нибудь…, пока ты отдыхаешь, — пробормотал он с осторожностью.
— Да ну! Куда она без меня! — только махнул он рукой.
Молодой человек на ступеньках, не стал продолжать спор, а, только помолчав, вдруг произнес:
— Знаешь, а вот мой кактус в этом году цветет…
— Как это?!
— Вот так! Три года за ней ухаживал, дарил цветы, подарки, смс писал…
— И что?
— И потом женился…
— На кактусе?!!!
— Ага. Уже 10 лет вместе и у нас гибриды — вечнозеленые крепкие деревца, — улыбнулся он.
— О! А кактус?!
— А кактус цветет…, — он опять улыбнулся и тихо добавил, — говорит, что благодаря мне…
— Не, не, подожди, — недоверчиво, оглядев его с головы до ног, спросил, — а что ты делал-то?!
— Ничего. Просто помогал ей, любил. Да и сейчас люблю, помогаю по мере возможности.
Наталья улыбнулась про себя этому диалогу и почувствовала, как что-то легкое пробуждается в ней.
«А ведь я тоже кактус», — подумала она, — «И Виктор женился на мне после трех лет ухаживания, не смотря на все советы и предостережения друзей, родных…», — она улыбнулась своим воспоминаниям, и что-то светлое шевельнулось в ней, а горькая мысль прошелестела, — «Тогда мы были свободны, принадлежали себе… и ещё никому неизвестные», — и Наталья развернулась в сторону небольшой просеки и медленно пробрела. Её руки повисли вдоль тела, еле держа книгу, а в уме стали складываться стихи.
Окутанные черным облаком
Безжизненные руки держат книгу.
И улетает дух,
Потух блеск глаз, добра не видно…
И свет не светел, черны звезды,
Тут вечно балом правит мгла
Ты повредил. Но скажут сверху:
"Ты поврежденная была!"
Она просто шла, оглядывая местность, вокруг ни души, а только горы и чистый свежий воздух. Когда она отошла на приличное расстояние от домиков, то заметила неприметную тропинку и решила пройтись по ней. А когда на нее ступила, то почувствовала, как какая-то тяжесть в груди сдавила, и воспоминания потекли рекой.
«Это тропинка прошлых воспоминаний что ли?», — удивлялась она себе, вспоминая то счастливое время, молодые годы, о которых она не позволяла думать себе в последнее время, пытаясь заполонить время суетой и делами повседневности. Здесь эти воспоминания вдруг хлынули большой рекой без берегов и краев. Горечь, копившаяся в душе, хлынула горячей лавой. И все, что трогало ее, особенно события личной жизни, в которую лезли все, кому не лень, и что пряталось далеко, в потаенные уголки души — раскрылось
