Края Москвы, края родные - Елена Владимировна Муза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…за самой стеной, которая вправо спускается с горы и оканчивается круглой угловой башней, покрытой как чешуей зелеными черепицами, немного левее этой башни являются бесчисленные купола церкви Василия Блаженного, семидесяти приделам которой дивятся все иностранцы и которую ни один русский не потрудился еще описать подробно.
Она, как древний Вавилонский столп, состоит из нескольких уступов, кои оканчиваются огромной, зубчатой, радужного цвета главой… Кругом нее рассеяно по всем уступам ярусов множество второклассных глав, совершенно не похожих одна на другую… Весьма немногие жители Москвы решались обойти все приделы сего храма. Его мрачная наружность наводит на душу какое-то уныние; кажется, видишь перед собой самого Иоанна Грозного, - но таковым, каков он был в последние годы своей жизни».
М. Ю. Лермонтов. «Панорама Москвы». 1834 г.
Рисунок неизвестного художника. 1810-е гг.
КРЕМЛЬ, РАЗРУШЕННЫЙ ФРАНЦУЗАМИ В 1812 ГОДУ
Где ты, краса Москвы стоглавой,
Родимой прелесть стороны?
Где прежде взору град являлся величавый,
Развалины теперь одни;
Москва, сколь русскому твой зрак унылый страшен!
Исчезли здания вельможей и царей,
Все пламень истребил.
Венцы затмились башен,
Чертоги пали богачей.
И там, где роскошь обитала
В сенистых рощах и садах,
Где мирт благоухал и липа трепетала,
Там ныне угли, пепел, прах.
В часы безмолвные прекрасной, летней нощи
Веселье шумное туда не полетит,
Не блещут уж в огнях брега и светлы рощи:
Все мертво, все молчит.
Пушкин.
«Воспоминания в Царском Селе», 1814 г.
Картина неизвестного художника 1810-е гг.
ПОЖАР МОСКВЫ
Края Москвы, края родные,
Где на заре цветущих лет
Часы беспечности я тратил золотые,
Не зная горести и бед,
И вы их видели, врагов моей отчизны!
И вас багрила кровь и пламень пожирал!
И в жертву не принес я мщенья вам и жизни;
Вотще лишь гневом дух пылал!…
Пушкин.
«Воспоминания в Царском Селе», 1814 г.
«Вихри дыма клубились над городом, а солнце, скрываемое ими от очей, казалось щитом мрачным и кровавым. Шум, производимый прежде в столице деятельным народонаселением, заменен был тогда гробовым безмолвием, прерываемым только ревом, подобным волнам бурного моря, и сей рев происходил от ветра, который сильно разливая огненные потоки, стремился распространять и ускорять разрушение!»
С. Глинка. «Путеводитель…», 1824 г.
Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас… и племена сразились,
Русь обняла кичливого врага,
И заревом московским озарились
Его полкам готовые снега.
Пушкин. «Была пора: наш праздник молодой…» 1836 г.
Акварель неизвестного художника. 1820-е гг.
ПЕТРОВСКИЙ ЗАМОК
Вот, окружен своей дубравой,
Петровский замок.
Мрачно он Недавнею гордится славой.
Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенный,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля:
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.
Не праздник, не приемный дар,
Она готовила пожар
Нетерпеливому герою.
Отселе, в думу погружен,
Глядел на грозный пламень он.
Пушкин. «Евгений Онегин», гл. VII.
«Весною того же года Пушкин спешил отправиться в Петербург, и мы были приглашены проводить его… Вокруг исторического Петровского дворца, где несколько дней укрывался Наполеон от московского пожара в 1812 году, было несколько старинных, очень незатейливых дач, стоявших отдельно одна от другой, а все остальное пространство, почти вплоть до заставы, было изрыто, заброшено или покрыто огородами и даже полями с хлебом.
В эту-то пустыню, на дачу Соболевского, около вечера, стали собираться знакомые и близкие Пушкина… Уже поданы были свечи, когда он явился, рассеянный, невеселый… и тотчас после ужина заторопился ехать».
К. Полевой. «Записки о жизни и сочинениях Н. А. Полевого» (из записей о 1827 г.).
Московский УНИВЕРСИТЕТ
«Первоначально Московский Университет открыт был 1755 года, Апреля 26, в казенном доме у Воскресенских ворот…
1786 года, Августа 26, началась закладка и потом продолжалось строение Университета… под надзиранием директора Павла Ивановича Фонвизина и архитектора Матвея Федоровича Козакова… Пожарное пламя, обратившее в пепел древнюю Столицу, не пощадило и сего святилища наук. Гордый завоеватель торжественно возвещал, что с разрушением Москвы и учебных ее заведений просвещение исчезнет в России на целое столетие. Не сбылось его предсказание. Вместе со славою России и Университет Московский воссиял в новом блеске».
С. Глинка. «Путеводитель…», 1824 г.
«…просвещение любит город, где Шувалов основал университет по предначертанию Ломоносова… Ученость, любовь к искусству и таланты неоспоримо на стороне Москвы».
Пушкин. «Путешествие из Москвы в Петербург», 1834 г.
«Когда он вошел с Уваровым, для меня точно солнце озарило всю аудиторию [1]… Мы все жадно впились глазами в Пушкина. Давыдов оканчивал лекцию. Речь шла о «Слове о полку Игоревом». Тут же ожидал своей очереди читать лекцию, после Давыдова, и Ка-ченовский. Нечаянно между ними завязался по поводу «Слова о полку Игоревом» разговор, который мало-помалу перешел в горячий спор… Я не припомню подробностей их состязания, - помню только, что Пушкин горячо отстаивал подлинность древнерусского эпоса…»
И. А. Гончаров. Из университетских воспоминаний.
[1] Пушкин посетил Московский университет 27 сентября 1832 г.
Раскрашенная литография. 1825 г.
Литография с оригинала А. Кадоля. 1825 г.
БОЛЬШОЙ ТЕАТР
«На сем же месте стоял прежде бывший Каменный театр, называвшийся Петровским, потому что стоял в упор улицы Петровки… Театр сей в 1805 году сгорел; на месте и даже на фундаменте прежнего основан нынешний и есть образец отличного вкуса. Зодчий оного г. Бове, известный по столь многим хорошим зданиям в Москве, особенно может гордиться сим произведением искусства - таково общее мнение».
«Москва или Исторический путеводитель…», ч. III. M… 1831 г.
Архивны юноши толпою
На Таню чопорно глядят
И про нее между собою
Неблагосклонно говорят.
Один какой-то шут печальный
Ее находит идеальной
И, прислонившись у дверей,
Элегию готовит ей…
Но там, где Мельпомены бурной
Протяжный раздается вой,
Где машет мантией мишурной
Она пред хладною толпой,
Где Талия тихонько дремлет
И плескам дружеским не внемлет,
Где Терпсихоре лишь одной
Дивится зритель молодой
(Что было также в прежни леты,
Во
