«Крокодил» - Коллектив авторов

Думаю, читатель простит мне это длинный перечень, потому что это прежде всего имена его любимых авторов. Их фельетоны и рисунки он прежде всего искал в журнале.

Но, разумеется, не только названных выше. Ведь «Крокодил» считался не по званию, не по решению инстанций, а по сути своей главным сатирическим изданием СССР. Поэтому на его страницах были не гостями, а полноправными авторами коллеги из братских республик страны. И было бы грешно не вспомнить в этом томе таких мастеров, как Гамзатов и Олейник, Данелия и Остап Вишня, Каххар и Кугультинов, Бровка и Межелайтис, Корюн и Жилинскайте…

В биографии журнала есть и темные страницы. Вместе со всей советской прессой он внес свою лепту в борьбу с «врагами народа».

Но мрачная тень сталинских репрессий упала не только на его полосы.

Жертвами произвола стали многие сотрудники и авторы «Крокодила». Достаточно назвать имена Михаила Кольцова и одного из самых талантливых художников-сатириков Константина Готова.

Из песни слова не выкинешь. Были в журнале и «ежовы рукавицы», были стихи и проза, клеймившие «троцкистско-бухаринский заговор».

Однако к чести «Крокодила» надо сказать, что он не был среди первых учеников «большевистской школы», а стремился оставаться изданием народным, сохранить и преумножить традиции, заложенные Константином Еремеевым и его преемниками.

Так повелось с первого номера журнала.

Алексей Пьянов, главный редактор журнала «Крокодил» (1985–2000 гг.)

ВИЛЫ В БОК!

(1922–1940)

Владимир Маяковский

НАТЕ — БАСНЯ О «КРОКОДИЛЕ»

И О ПОДПИСНОЙ ПЛАТЕ

Вокруг «Крокодила» Компания ходила. Захотелось нэпам. Так или иначе. Получить на обед филей «Крокодилячий». Чтоб обед рассервизить тонко, Решили: «Сначала измерим «Крокодиленка»!» От хвоста до ноздри, С ноздрею даже. Оказалось — Без вершка 50 сажен. Перемерили «Крокодилину», И вдруг В ней От хвоста до ноздри 90 саженей. Перемерили опять До ноздри С хвоста. Саженей оказалось больше ста. «Крокодилище» перемерили. Ну и делища! 500 саженей! 750! 1000! Бегают, Меряют. Не то что съесть. Времени нет отдохнуть сесть. До 200 000 саженей дошли. Тут Сбились с ног. Легли, И капут. Подняли другие шум и галдеж… «На что ж арифметика? Алгебра на что ж!» А дело простое. Даже из Готтентотии житель Поймет. Ну чего впадать в раж?! Пока вы с аршином к ноздре бежите, У «Крокодила» С хвоста Вырастает тираж. Мораль простая — Проще и нету! — ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА «КРОКОДИЛА» И НА «РАБОЧУЮ ГАЗЕТУ»!

Демьян Бедный

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

КРАСНЫЙ КРОКОДИЛ —

СМЕЛЫЙ ИЗ СМЕЛЫХ! —

ПРОТИВ КРОКОДИЛОВ ЧЕРНЫХ И БЕЛЫХ

Писатели не для «господ», а для «простонародья» В пору нэповского половодья. Когда НЭП, накопляя жирный ил, Стал походить на мутный Нил И когда можно видеть поминутно. Как там, где наиболее мутно, Орудует крокодилье племя, Решили мы, что пришло время Для очистки нэповского Нила Выпустить КРАСНОГО КРОКОДИЛА. КРАСНОМУ КРОКОДИЛУ честь и хвала! Ему предстоят большие дела: ДОБИРАТЬСЯ ДО ВСЯКОЙ гнилости И ВОРОШИТЬ ГНИЛЬ БЕЗО всякой милости, ЧТОБ НЭПОВСКАЯ МУТЬ НЕ ЦВЕЛА И НЕ ГНИЛА, ВОТ КАКОВА ЗАДАЧА КРАСНОГО КРОКОДИЛА! Мы же, Подписавшиеся ниже, Кто пером, кто помелом. Воздавая «коемуждо по делом», Приложим все наши старания, Чтоб достойно описать все его великие деяния. На том бьем вам, товарищи, челом!

Александр Архангельский

ЕЩЕ ОДНА ГОЛОВА

Главметалл, Главбум, Главкожа, Главодежда, Главрогожа, Главпортянки, Главчулки… А о главном, чудаки, Позабыли, чтоб им пусто, А Искусство? Это что ж? Хуже ваших Главрогож? И искусству дайте вы Хоть кусочек головы! Деток спрячем в Главсоцвосе (Есть папаши в Наркомпросе!). Да и Рабис тоже бодр. От греха спасет Охобр. Символисты ж, футуристы, Реалисты и фуисты, Прочие имажинисты, Залезайте в Главискусство! Ничего, что очень густо. Всем найдется место, честь. Лишь смогли бы только влезть!

Валентин Катаев

КИНОМИТЬКА

Митька — папиросник.

Однако это не мешает Митьке вести шумную великосветскую жизнь, полную захватывающих интриг, запутанных авантюр и жгучего шика.

Уж такой человек Митька.

Ничего не поделаешь!

Вечером Митьку можно видеть на третьих местах де-п нового кинематографа.

Митька возбужден. Глаза у него горят. Он топает ногами и кричит:

— Пора! Даешь Мабузу! Даешь Чарли Чаплина!

Кино — это академия, где Митька учится красивой жизни.

Днем Митька торгует папиросами у почтамта.

Лицо у него напряженное и крайне озабоченное. У него масса дел: во-первых, не выпускать из виду милиционера, во-вторых, не пропустить покупателя, в-третьих, ухитриться свистнуть у зазевавшейся бабы булку и, в-четвертых, квалифицировать прохожих.