Учёный - Георгий Константинович Левченко

рабскую веру

В ложную мудрость безликого сброда,

Лишь понадёргали разных кусков,

Вообразили, что всё уж известно,

Надо ему лишь навесить ярлык,

Самый гнилой, лицемерный и мёртвый,

В миф превратив, и лишивши науку

Смысла её и живой подоплёки.

Кто же в здоровом уме пожелает

Дело иметь с престарелою шлюхой?

Скакунов

Не согласиться позвольте мне с этим…

Прозоров

Нет, не позволю. Простите, конечно,

Резкость мою, вы приветливы были

И благосклонно ко мне говорили,

Я же не часто общаюсь с людьми

И потому реагирую бурно

На профанацию ложной науки.

Я не приемлю пророчеств дурных,

Также скажу – разлагаемся мы,

То есть учёных сообщество, с коим

Только сегодня смешался.

Скакунов

Героем,

Видимо, мните себя, одиноким?

Чем занимались вы ранее?

Прозоров

Многим.

Трудно припомнить, а слушать об этом,

Наверняка, неприятно вам будет.

Скакунов

Я уж себя постараюсь сдержать,

Впрочем, решать, разумеется, вам.

Право, не думаю, что приключилось

Нечто из ряда совсем выходящее.

Прозоров

Вообразите, лет в тридцать пять снова

Вдруг получить абсолютной свободы.

Этого вам не почувствовать, к счастью,

Иль к сожаленью. Свобода двояка,

Вы независимы ни от кого,

Нет и того, кто зависит от вас.

Это последнее хуже всего,

Ты никому и не нужен, никто

Не испытает потребность в тебе,

Будто бы камень лежишь на земле.

Будь мы бесплотные твари, конечно,

Можно прожить эдак тысячу лет,

Но не бесплотен я, как и другие,

Так что пришлось заниматься хоть чем.

С частных уроков немного имел,

Преподавал кратковременно в школах

И консультировал, и на посылках

Бегал бывало, корректором ночью

Несколько лет я глаза убивал.

После журнал редактировать стал

Полунаучный в сети, и дела

Оного быстро продвинулись в гору.

Так вдруг в издательстве, крупном, возник,

Где редактировал дрянь лженауки,

То эзотерики рвотную жижу,

То твердолобый бред политологии,

Но положенье своё улучшал.

Годы прошли, пробудившись от дрёмы,

Тяга к науке меня обуяла,

Я за статью принялся, но осёкся,

Как оказалось, состарились данные,

Коими я в тот момент обладал,

Мне нагонять современность пришлось.

Здесь очутился тогда я внештатным

Преподавателем. Как и сейчас,

Мне не по возрасту данная роль.

Время спустя ощутил беспросветность,

В кою попала наука в России.

Вновь её бросил, но собственной волей,

Только свободное время осталось

Делу, которым душа пропиталась.

Скакунов

Всё ж вы вернулись.

Прозоров

Как видите, да.

Чтобы сбежать, не нужна нам отвага,

Но чтоб понять, что ответственность вся

Только на нас возлежит, иногда

Надо от ней устраниться всецело.

Скакунов

Вы холостой?

Прозоров

А быть может иначе?

Скакунов

Мне всё понятно.

Прозоров

И что вам понятно?

Будьте добры, просветите коллегу.

Скакунов

Я не таю сверхъестественных мыслей.

Вы отнеслись черезмерно свободно

К вашей работе и слишком серьёзно

Воспринимаете труд свой научный,

Сразу заметно, что нет ничего

В жизни, безрадостной, кроме него.

Прозоров

Может, вы правы, но выбор осознан.

Скакунов

А для чего одиночеством страждать?

Прозоров

Нет, не страдаю, вот здесь вы ошиблись,

Но разговор сей становится личным.

В общем скажу, что считаю, познание –

Это предел человеческих дел,

Высшее, что возжелать он способен,

Только оно непременно дарует

Непреходящее, превозносящее

И неземное довольствие вечным,

Случаю чуждым, ему неподвластным.

Близкие ж наши, однако, способны

Сами, как есть, и своею кончиной

Горестей много, увы, причинить.

Скакунов

Но до неё доставляют и радость.

Прозоров

Да, приходящую, неполноценную.

Скакунов

Видно, трагедию вы пережили.

Прозоров

Если б! Комедии, фарса свидетелем

Был я однажды, где глупость и спесь

С смертью в обнимку прошлись, не таясь,

Будто друзья закадычные с детства.

Правда, история эта предлинная.

Скакунов

Да, вы правы, уж конец перерыву.

Прозоров

Я не о том! Ну а, впрочем, прощайте.

Сцена нетерпения

(квартира)

Олеся Вячеславовна

Кончил обедать? Покамест Ирина

По телефону болтает с подругой

Наедине ты мне честно поведай,

Видел Ивана сегодня на службе?

Сергей

Даже сейчас уточнять я не стану,

Что за Ивана в виду ты имеешь

Из миллионов. И так очевидно.

Значит, то правда, о чём говорят.

Видел, беседовал пару минут.

Олеся Вячеславовна

Как поживает?

Сергей

Не всё ли равно?

Как и другие, ничем не вольготней.

Мне примечательней то, что читает

Очень неплохо предмет для того,

Кто не трудился в своём ремесле

Долгое время. Сие объясняет

Лишь примитивность им избранной темы,

А потому его курс бесполезен,

Им он карьеру свою не продвинет.

Олеся Вячеславовна

Что означают нападки твои?

Сергей

То, что сказал. Реверансов побольше

Власти, религии и, наконец,

Обществу тех же научных коллег

Гуманитарию надо отвесить,

Необходимости их объяснив,

Чтоб преуспеть в доказательстве истин,

Или, точнее, своей правоты.

Он же лишь фактами руководится,

Без рассуждений и собственных мнений,

Чужд остаётся и сфер умозрений,

После, однако же, делает вывод,

Но не понятен его интерес,

Хоть и занятно, местами свежо,

Но и пошло, приземлённо, вне связи

С жизнью народа, венца созидания,

Славного прошлого, общей гармонии,

Что ожидает нас в скором слиянии

Всех существующих в мире народов

В божеском свете его благодати.

Олеся Вячеславовна

Не поняла ни единого слова.

Меньше всего, для чего вдруг Ивану

Сдалась всеобщая эта гармония?

Он ведь историк и больше никто.

Сергей

Смысл же история высший имеет,

Путь человечества к богу она

Нам демонстрирует через деяния,

Он же в неё лишь взирает сквозь призму

Той совокупности разных людей,

Кои в наличье имеются нынче,

Прежде и в будущем, в общем всегда,

И называет он это прогрессом,

Смену друг другом людских поколений,

Внешняя форма его лишь заботит.

Но у неё есть другое развитие,

Рельсы, которыми путь к благодати

Истинным богом проложен для всех.

Много оно помещает понятий,

Это развитие, – скромность науки

И вдохновенье искусства, – всё то,

Что подчиниться религии может,

Светочу и путеводной звезде,

Чтобы не стать празднословием пошлым.

Олеся Вячеславовна

Ты почему не пошёл в семинарию?

Сергей

Мы обсуждали сие и не раз.

Был мой отец не безвестным учёным,

Должен идти по его я стопам.

Олеся Вячеславовна

Нет, ничего никому ты не должен,

Правда, признаюсь, твой ранний успех

Службу сыграл неплохую в поддержке

Нашей несчастной семьи в тот момент,

Как я внезапно лишилась работы.

Жить нам пришлось сбереженьями Юры,

Пару трудов мы издали его,

Но интерес к ним угас безвозвратно.

Еле концы мы с концами сводили

В