Сэнгоку Дзидай. Эпоха Воюющих провинций - Алексей Вязовский

За сёдзи раздается ответный крик - "Фуан!" и в комнату врываются четыре самурая в фиолетовых кимоно, с обнаженными мечами. Я чувствую нереальность происходящего, сила, наполнявшая организм пропадает, новый взрыв боли в голове, роняю меч и мое новое тело валится с помоста вниз головой. Опять темнота.

/Фуан - Тревога яп./

Глава 2

В случае победы -

правительственные войска, в случае поражения -

мятежники. Яп. пословица

Медленно и долго я выплываю из темноты обратно. Первым очнулось обоняние. Мой нос чует запах корицы, мяты и еще каких-то лекарственных трав. Вторым проснулось осязание. Руки, ноги на месте, голова болит, но умерено. В районе виска чувствую ноющую рану. Наконец, прорезался слух. Слышу тихую японскую речь у себя в изголовье. Слова вроде бы знакомые, но узнаются с трудом. Такое ощущение, что я учил упрощенный, "народный" японский, а сейчас попал в аристократическую среду с архаичными местоимениями, учтиво-вежливыми выражениями. Все эти ватакуси, аноката, доната перемешиваются у меня в голове, создавая какую-то какофонию. Но постепенно все устаканивается и потихоньку я начинаю понимать местный язык. Беседуют три человека. Двое мужчины и одна женщина. Один голос явно принадлежит пожилому человеку, второй, судя по терминологии - врачу.

/Какофония - (гр. kakophonia от kakos - плохой, дурной + phone - звук) антигармоничное, нестройное, фальшивое, сумбурное сочетание звуков/

 Врач: - Листья мяты и алоэ обладают кровоостанавливающим действием. Как нас учит трактат "Мин тан ту", от ран еще очень хорошо помогает листья хрена "васаби", пережженные моллюски и пепел от раковин "хамагури".

Женщина: "Кусуриури-сан, меня беспокоят внутренние повреждения мужа.

 Ого! Неужели это про меня? Или тут есть еще раненые? Однако послушаем дальше.

 Пожилой: "Охрана сообщила, что молодой господин делал ката с мечом и упал без сознания"

/ Ката - формализованный комплекс упражнений в яп.боевых искусствах с четкой последовательностью движений/

Врач: "От ран черепа может нарушаться течение энергии ки в организме. Трактат "Яккэй тайсо" советует в таких случаях делать восстанавливающее иглоукалывание. Но я не возьмусь ставить иглы от болезней головы. Нужно вызывать медика из столицы. Я бы посоветовал придворного врача Фунэ Сукэхито. Говорят, он пользовал самого господина Канцлера!"

Пожилой: "Ага, так тебе Ходзе и пропустят к нам такого человека. Да и не поедет Фунэ в нашу глушь. А если и поедет, то надо ехать через земли Такэда и Ямоноути и когда тогда его ждать в Тибе? Через полгода, год? Будем ли мы все живы к тому времени?

Врач: "А если кораблем?"

Пожилой: "Надо пригласить христианского священника. Я слышал, что иезуит, который у нас проездом, был доктором, до того, как его рукоположили в сан. Сам видел, как ловко он наложил шину на сломанную руку крестьянина".

Врач (оскорблено): "Эти грязнули?! Да, что могут южные варвары, кроме как пустить кровь больному??"

Женщина (примиряюще): "Господа, не ссорьтесь, пожалуйста. Мне, кажется, у мужа дрогнули веки"

Вот и все, меня вычислили, пора просыпаться. Я открыл глаза и огляделся. Все та же комната замка, вечер, в окно виден краешек уходящего за горизонт солнца. Рядом со мной сидят на коленях три человека. Девушка-японка лет 20, в традиционном кимоно зеленого цвета с золотыми бабочками и широким поясом оби, на ногах - белые носочки. Высокая, сложная прическа, с заколками. В руках розовый веер. Красивая. Нежная матовая кожа, карие глаза, алые губы. На щеках ямочки. А фигурка, фигурка то. Аппетитная! Смотрит на меня с тревогой и нежностью. Справа от нее застыл глыбой настоящий самурай. С седым ежиком волос, косичкой, двумя мечами. И вовсе он не старик, как мне показалось по голосу. Хотя в бороде много седых волос, на вид - лет 45-50, одет в коричневое кимоно с вышитым на груди фиолетовым кругом и двумя линиями внутри. Взгляд твердый, уверенный. Перевитые венами руки лежат на мечах. На правой щеке шрам. И последний персонаж этой мизансцены. Кругленький, толстенький живчик, в сером кимоно и накидке, волос на голове нет, мечей тоже, к поясу подвешены несколько мешочков. Судя по запаху -  там лекарственные травы. Рядом лежит сумка на лямке. Внутри видны бумажные конвертики, подписанные иероглифами. Это, стало быть, врач.

Придерживая одеяло рукой, я сел. Троица японцев тут же поклонились мне. Причем девушка и врач сделали глубокий поклон, прижав руки к татами и коснувшись, пола лбом, самурай - тоже отдал низкий и почтительный поклон, но все-таки менее фундаментальный, чем у соседей. Вот за что я люблю японские ритуалы (хоть и ругал их ранее), так это за информативность. Взять те же поклоны. Сразу видно кто альфа-самец, кто кому обязан или выше по статусу. Ну, что ж, пора расставить все точки над i.

- Кто вы и где я? - после короткого ответного поклона спросил я

 Троица тревожно переглянулась.

 - Господин, а вы разве не помните, кто мы? - седой самурай ожидаемо взял инициативу поддерживать разговор на себя

- Представьте, себе, что нет - этот средневековый театр уже начал меня раздражать

 Еще один безмолвный обмен взглядами. В глаза прекрасной японки появились слезы. Вот только женских слез тут не хватало. 

- Господин, а вы помните, как вас зовут? - вступил в беседу врач-колобок

- Что за глупые вопросы, конечно, я... - и тут мой взгляд упал на желтоватые, жилистые руки, которыми я держал одеяло. Ступор. Неужели... я откинул одеяло. Боже, я все еще в теле японца. Меня повело в сторону, но девушка успело подхватить меня с одной стороны, а доктор - с другой.

 - И ничего страшного, все в порядке, так бывает - зачастил врач - после ушибов головы, люди бывает, теряют память. Это временно, это пройдет. Сейчас мы сделаем настоечку на чернокорне, поставим иголочки...

 Девушка тем временем взяла колокольчик, что лежал рядом с ней и позвонила. Сёзди открылись, и я увидел с обеих сторон дверей бритые лбы двух самураев.

 Быстрый взмах веером - Позовите мою служанку, Юкки! Пусть принесет чаю. Скорее же.

 Тем временем, седой придвинулся ближе ко мне и заглянул в глаза - Господин, вы совсем ничего не помните?!?

 - Где я? Какой сейчас год? Кто вы? - на меня в очередной раз накатила тошнота и слабость. Хотелось лечь и закрыть глаза.

- Меня зовут Симодзумо Хиро - представился самурай - я генерал и хатомото армии провинции Сатоми. Вы находитесь в столице Сатоми - крепости Тиба. Сейчас пятый месяц сацуки седьмого года Тэнмона.

Очень информативно, просто зашибись. Однако если с местным летоисчислением - полный пролет, то месяц сацуки показался мне знакомым. Где-то я уже слышал это название. Сацуки, минадзуки...В мое голове щелкнуло и я вспомнил. Первую неделю пребывания в Японии, банк Мицубиши оплатил несколько экскурсий по Токио для иностранных стажеров. Императорский дворец, Сад Хаппоен, буддийский храм Асакуса - галопом по европам, однако некоторые факты в моей памяти отложилось.

Гид совершенно точно упоминал, что в стране Восходящего солнца деление года на 12 месяцев изобрели параллельно с западной цивилизацией. Однако старый японский календарь отставал от европейского на один месяц. Как известно, летом в Японии - сезон дождей. Однако июнь - минадзуки - называется месяцем без дождей. И это странно. Но ничего странного, если сдвинуть все на месяц вперед - на июль, начало августа, когда дожди действительно заканчиваются. До минадзуки идет сацуки - месяц посадки риса. Что собственно я и наблюдал в окно замка. Значит сейчас июнь. Теперь место. Название провинции мне ничего не говорило, а вот в городе Тиба я бывал. Вернее не в самом городе, а рядом. Моя первая "детская" попытка наладить взаимоотношения с коллегами по банку - коллективная поездка в местный Диснейленд. Японцы просто обожают детище "Уолта Диснея", а расположено оно на границе Токио, рядом с префектурой Тиба. Фу... мысленно вытер пот со лба - я все еще на главном японском острове Хонсю. Я на Земле. Что-то начинает проясняться, но как объяснить весь местный средневековый антураж?! И мое новое тело?? Я кивнул самураю продолжать.

Симодзумо Хиро тяжело вздохнул и продолжил свой рассказ.

/Хатамото обычно переводится как "знаменосец", этот титул традиционно присваивали личным телохранителям военачальника, которые всегда сопровождали своего командира и защищали его на поле боя. Он также присваивался потомкам семей выдающегося происхождения, а также людям, обладающим исключительными мастерством. Хатамото составляли своего рода "мелкопоместное дворянство"/.

С его слов выходило, что я - 23-х летний Сатоми Ёшихиро, сын дайме Сатоми Ёшитака, подло убитого три дня назад. Убили моего "папу" самураи Нориката Огигаяцу, дайме соседнего клана. Мы с отцом и охранниками ехали с соколиной охоты, когда из леса выскочила полусотня всадников с яри, т.е. с копьями и первым же ударом вырезала немногочисленную охрану. Отец с уцелевшими бойцами остался прикрывать мой отход, но я по молодости и глупости полез в схватку, получил удар копьем в шлем. Наконечник копья пробил защитную пластину и срезал кожу на виске. Спас Сатоми Ёшихиро охранник, который смог вытащить "мое" тело из боя.