Роковое кольцо - Сьюзен Виггз

Все еще улыбаясь, она долго смотрела на огонь в камине. Искры как бы исполняли причудливый танец. Взлетая через каминную решетку, они достигали края ее мантии. Из-за двери доносился храп слуг, они уже, наверное, досматривали второй сон. Роза сама погасила свечу, сбросила мантию и легла в огромную кровать, завешенную пологом.

Грезы унесли ее далеко… на турнирное поле. Вот она стоит на открытой галерее и видит, как величественный рыцарь на быстром коне сражается с противником. Блестят копья, гремят железные щиты, мелькают нарядные попоны лошадей…

У нее сжалось горло, она стала задыхаться. Прекрасный сон был прерван. Густой дым окутывал спальню. У Розы слезились глаза, першило горло, кружилась голова. Она попыталась вдохнуть и закашляла…

Уже отрешившись ото сна, но еще не окончательно вернувшись к яви, Роза поднялась с постели и позвала Джанет. Теряя сознание, без одежды, она стала пробираться через облако густого дыма.

Камеристка вбежала, укутала госпожу в простыню и быстро вывела ее из занимающейся огнем комнаты.

Вся прислуга была уже на ногах. Люди, сбегаясь из всех уголков замка, подносили воду к спальне молодой госпожи. Огонь сбили быстро. Розу уложили на низенькую кровать в большой спальне родителей.

Лорд Джон проворчал что-то о новомодных дымоходах, которые несколько месяцев назад сделали по приказанию Акасии. Он велел, чтобы принесли для Розы вина и укутали ее в меховое одеяло.

Леди Акасия, напротив, казалась более рассерженной, нежели обеспокоенной. Она резко оборвала мужа и приказала замолчать слугам. Вернувшись в свою постель, Акасия демонстративно повернулась к лорду Джону спиной и притворилась спящей.

На следующий день, чуть свет, Роза прибежала в свою спальню. Она почти уже забыла тревожные подробности прошлой ночи.

Слуги заканчивали убирать последствия вчерашнего пожара, проветривали комнату и окуривали ее ароматными травами. Розе пришлось подождать, когда они приведут все в порядок. Питер, юноша, предки которого не одно поколение служили в замке, чистил решетку камина. Именно оттуда перекинулся в комнату пожар, Он нерешительно подозвал Розу.

– Миледи, вам непременно нужно это увидеть, – сказал он, указывая на дымоход.

Роза подняла голову. Пук соломы наглухо закрывал трубу дымохода.

– Вот она, причина дыма, – подсказал Питер. – Благодарение Господу, вы остались живы, не угорели.

Холодок страха пробежал по спине Розы, но она упрямо сказала себе, что пук соломы оказался в трубе случайно. Наверное, кто-то решил, что так можно избавиться от сквозняка. Она отгоняла от себя подозрение, что кому-то было очень нужно, чтобы в ее комнате занялся пожар. Ей не хотелось об этом думать, но к приезду дочери-лорда в замке готовились и такую деталь, конечно, не могли упустить из вида. Роза попросила Питера убрать солому и отошла от камина.

– Никому не рассказывай! – попросила она юношу, надеясь, что голос не выдаст ее тревоги.

– Но, миледи…

– И хватит об этом!

Розе не хотелось чем-либо омрачать сегодняшний день. Она не могла позволить, чтобы за ее спиной шептались, обсуждая случившееся. Честь семьи должна охраняться при любых обстоятельствах и любой ценой.

Когда Роза погрузилась в ванну, заботливо приготовленную Джанет, то совсем забыла о пожаре. Вода благоухала розмарином. Джанет помогала ей купаться, что делала уже много лет – с той поры, как Роза была еще ребенком.

– Ты совсем не изменилась, – сказала Джанет, шутя шлепнув ее по стройным, как у мальчика, бедрам.

– Ну и ядовитый же у тебя язык! – ответила девушка и, не удержавшись, рассмеялась. – А я чувствую, что придет день, и я стану такой же красивой, как и любимица короля Изабелла.

Лицо Джанет смягчилось, глаза погрустнели. Натруженной рукой она приподняла маленький круглый подбородок девушки.

– Зачем тебе меняться, сладкая моя, ты и так красавица!

Роза величаво выступила из ванны. Две девушки из прислуги досуха вытерли ее надушенными полотенцами и затем обличили в дорогой наряд из лилового бархата, расшитый серебром. Удлиненный лиф платья подчеркивал стройность фигуры, а расклешенные книзу длинные рукава с разрезами до локтя привносили в облик воздушно-романтическое настроение. Украшенный драгоценными камнями пояс обвивал тонкую талию. Длинные черные волосы были заплетены в косы и спрятаны под чепец, который подходил по цвету к платью и темно-синим глазам молодой госпожи.

Роза, наконец, почувствовала себя настоящей леди, а не угловатой девочкой. Словно бабочка, появившаяся из кокона, она готова была взлететь высоко и свободно. Ей нравилось ощущать себя женщиной.

– Пусть меня увидит такой отец! – вскричала Роза и тут же, забыв о том, что в таком наряде полагается выступать походкой важной дамы, она бросилась из спальни и вихрем слетела с лестницы.

Двор замка Браервуд всегда приводил ее в восторг, а в этот теплый августовский день вообще показался ей райским уголком. В прудах играли серебристые рыбки, вокруг буйно цвели фиалки, гелиотропы и розы. Белые каменные стены замка, украшенные причудливым орнаментом, величественно высились в ярких потоках солнечных лучей.

Роза вышла за ворота. Она отвечала улыбкой на приветствия слуг и гостей. С гордостью и удовольствием ощущала девушка на себе их восхищенные взгляды. Теперь она не была уже той тощей девчонкой, которая покинула Браервуд два года тому назад.

Ее окружила и увлекла атмосфера праздника. Сегодня должен состояться турнир! Гости останавливались, чтобы поговорить с ней, и поглядывали с превеликим интересом. Девушка стала настоящей дамой! А придет день, когда она станет и хозяйкой Браервуда!

Отыскать лорда Джона в суматохе подготовки к турниру было просто невозможно. В поисках отца Роза заглядывала в палатки и павильоны, но вместо отца встретила того, кто заставил ее вздрогнуть и похолодеть от головы до самых кончиков пальцев. Нечаянно она натолкнулась на рыцаря. Он был слишком занят и не заметил девушку, даже когда она остановилась, как вкопанная.

Роза с изумлением разглядывала его. Густые волосы золотистого цвета были подстрижены коротко, как у всех рыцарей. Брови были темны, твердый подбородок казался мужественным. Несомненно, мужчина был молод, волосы еще не подернул пепел седины, но чувствовалось, что он много чего повидал и пережил. Рыцарь внимательно осматривал свое копье. И вдруг он обернулся.

Роза с трудом проглотила ком в горле, когда увидела его лицо. Она заметила: один глаз пересечен шрамом. Другой бы человек прикрыл шрам повязкой, но у этого рыцаря, видимо, не было и намека на тщеславие, мужественность не выставлялась напоказ, а была сутью, естеством, образом жизни.