Ставка на любовь - Энн Лестер

– Сегодня в Нью-Йорк утренним рейсом вылетел мой представитель, мистер Джон Рич. Как только он окажется на судне, его следует поселить в этой самой, специальной каюте.

– Слушаюсь! – ответил Микис Панайтиди. – Именно так я и поступлю. – И, чтобы хоть немного прояснить для себя ситуацию, спросил: – Какие еще будут указания?

– Обо всем остальном вам сообщит мистер Рич, будете выполнять его распоряжения.

И действительно, на другой день к вечеру на причале у трапа появился мужчина с небольшим чемоданом в руке. Он был в легком костюме из жатой хлопчатобумажной ткани, какие обычно покупают туристы, знающие заранее, что в предстоящей поездке у них не будет времени заниматься утюжкой взятой в дорогу одежды.

Прибывший поднялся на палубу и был немедленно препровожден к капитану. Тот ощутил на удивление крепкое рукопожатие этого худощавого, внешне вполне заурядного человека и столкнулся с твердым внимательным взглядом его черных глаз.

– Вот мои верительные грамоты…

Представитель босса сдержано улыбнулся, а в руках у старого грека оказался пакет с бухгалтерской документацией, позволявшей покрывать расходы, связанные с содержанием судна.

– Хорошо.

– И еще вот это. – И он быстрым движением руки извлек визитку из нагрудного кармана пиджака. – Взгляните…

На карточке стояла лаконичная надпись: «Всемирная ассоциация уфологов. Доктор Дж. Рич».

– Да-да, – кивнул капитан, помня о последнем разговоре с боссом. – Пойдемте со мной.

Они спустились на пассажирскую палубу. Коридор, облицованный панелями красного дерева, заканчивался полукруглым читальным салоном с тремя иллюминаторами, уютным кожаным диваном и книжным шкафом, сквозь стекла которого – это было видно даже с большого расстояния – призывно смотрели корешки книг. На столе перед диваном лежали газеты…

– Вот ваша каюта, – сказал капитан, вставив ключ в замочную скважину, повернул пару раз, нажал на ручку и отворил дверь. – Прошу.

Когда представитель босса шагнул в помещение, предназначенное для него, то сразу же посмотрел вправо, наверняка зная, что именно там расположено то, что отличает его временную обитель от всех остальных кают на судне.

– Пожалуйста, закройте дверь, – попросил он, поставил чемодан на пол и снял шляпу, бросив ее на кровать. И когда капитан выполнил его просьбу, взглянул на него, как бы ожидая дальнейших объяснений.

– Аппаратура, конечно, устарела, но зато проста в обращении и работает исправно, – начал Микис Панайтиди, нажав кнопку включения и щелкнув тумблером. – Вот, взгляните, перед вами соседняя каюта…

Рич посмотрел на экран размером с почтовый конверт, на котором появилась четкая черно-белая картинка: два иллюминатора с раздвинутыми шелковыми занавесками, двуспальная кровать под шелковым покрывалом, пара кресел с высокими спинками и стеганой кожаной обивкой, такой же диван, люстра с абажурами-колпачками, два бра в изголовье кровати… Пол застлан толстым ковром, стены забраны темными деревянными панелями. В стене слева от входа – еще дверь, ведущая…

Он оторвал взгляд от экрана и осмотрел каюту, в которой находился.

– Меблировка та же, – заверил его капитан. – Разница, как видите, в том, что вот здесь, на стене и столе, аппаратура и панель управления…

– Понятно, – кивнул Рич.

– Для прослушки надо будет надеть наушники, включаются они тут. – Капитан указал на рычажок. – А вот регулятор громкости…

– Отлично.

– А этот тумблер позволит просматривать служебные помещения и каюты экипажа…

– Меня интересуют только пассажиры.

Слава Богу, хоть так! – подумал Микис Панайтиди и спросил, с интересом посмотрев на собеседника:

– Какие будут инструкции?

– Отправляемся во Флориду, капитан, в Ки-Уэст, там берем на борт миссис Флоренс Коверндейл.

– Дочь сэра Чарльза? – не удержавшись, уточнил старый грек, хотя и понял, о ком идет речь.

– Да, дочь, – повторил представитель босса. – И мне хотелось бы, чтобы она не знала, что судно принадлежит отцу. Поговорите с экипажем, предупредите людей…

– Есть! Будет сделано. Что еще?

– Вместе с ней на борту окажется большая компания молодежи, человек, наверное, тридцать. Список я дам… Предстоит круиз в теплых водах, капитан. Маршрут выбирайте сами: Но так, чтобы можно было время от времени заходить в какой-нибудь порт и говорить по телефону с Лондоном. Понимаете?

– Да. Вполне, мистер Рич. Когда выходим?

– Прямо сейчас, не будем терять время. Возможно, и мисс Коверндейл и кое-кто из этой компании уже в Ки-Уэсте и ждут нас.

Когда капитан покинул каюту, Джон Рич запер дверь, вернулся к столу с аппаратурой и, сев за него, вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжку. В ней имелась предварительно собранная информация об участниках предстоящего круиза.

Итак, подумал он, основных действующих лиц, разумеется, кроме дочери мистера Коверндейла, пока не так уж и много. А точнее, всего четверо, и это неплохо. Легче будет в случае чего держать ситуацию под контролем.

Первым номером у нас тут стоит Марджери Шихаб, в девичестве Боул, дочь лорда Боула, лучшая подруга Флоренс, ее сокурсница по колледжу в Кембридже и Сорбонне. Она вот уже три года замужем за дипломатом, атташе по культуре посольства Ливана в Лондоне, Абдулой Шихабом, который, как известно из светской хроники, сказочно богат. В семье трое детей, в настоящее время Марджери снова беременна, уже на седьмом месяце… И, тем не менее, именно к ней сочли возможным обратиться сэр Чарльз и леди Эвелин с деликатной просьбой устроить от собственного имени этот круиз. И она не только поняла их и согласилась, но и сама решила принять участие в небольшом путешествии, чтобы помочь Флоренс встряхнуться…

Джон Рич перевернул несколько страниц, прежде чем нашел следующее имя. Вот – Говард Севидж. Совладелец крупного лондонского издательства «Пеликан-пресс», автор книг по искусству, интеллектуал. Внешне привлекателен, сложен как Аполлон, занимался бодибилдингом, не женат. Женщины от него без ума. Но только не Флоренс. Хотя…

Детектив вздохнул. Она, похоже, все еще продолжала любить Алана Брука, этого красавчика, отпрыска известного клана Бруков, политиков с Восточного побережья США. За последние двадцать лет представители этого семейства трижды занимали высокие посты в Республиканской партии, Конгрессе и Сенате.

Рич горько усмехнулся. Брук-старший, человек крепких моральных устоев, узнав о любвеобильности и непостоянстве Алана, приведшей к разрыву его отношений с дочерью Чарльза Коверндейла, мрачно пошутил в том смысле, что, мол, надо было этого малого еще в детстве кастрировать… Знал ли он, что дело было не только в этом?