Дочь Эйтны - Карин Рита Гастрейх

рядом и по ее велению взялись за руки, образуя тесный круг.

— Одна из наших обвиняется в измене, — говоря, Эолин встречала взгляды каждой женщины. — И тень этого преступления пала на всех нас. Мы должны довериться мудрости короля и повиноваться его приказу. Это клятва, которую мы дали, и клятву, которую мы будем соблюдать, как Дочери Эйтны и слуги Короны. Как только мы вернемся в город, я прослежу, чтобы вашу магию вернули. И я клянусь дыханием Дракона, что больше не позволю отнять ее у вас.

На лицах женщин отразились неуверенность, трепет и гнев. Эолин боялась, что некоторые из них никогда не простят этот момент, но она также знала из тяжелого опыта, что у них нет выбора, если они хотят выжить.

Я не вижу способа остановить это, возлюбленные дочери, но, по крайней мере, я могу уменьшить вашу боль.

По приказу Эолин они встали на колени, все еще держась за руки, и закрыли глаза.

Эолин подождала, пока ее маги-воительницы не станут дышать в унисон. Затем она переплела свою магию с их магией, чтобы поддержать их, и послала щупальца своего духа глубоко в землю, чтобы питать свою силу. Призвав Дракона, она использовала древнее заклинание защиты и мужества. Когда она, наконец, поверила, что ее дочери готовы, она кивнула Верховному магу Телин.

По его сигналу маги сомкнулись на них единым темным потоком. Каждый мужчина взял магу, крепко сжав ее шею, другую ладонь прижимая ко лбу. Их проклятие пронеслось по кругу:

Бехнаум укат!

Крики пронзили воздух, мучительные крики женщин, разделенных с их душами. Эолин втянула агонию своих дочерей в свой дух, направив их страдания к сердцу земли. Легкие горели, дыхание сбивалось. Когда ее тело было готово согнуться, Телин твердо положил руку ей на плечо. Магия волшебника струилась вокруг ее духа, отрезая Эолин от дочерей и выводя ее из транса.

— Это было благородно с вашей стороны, моя Королева, — сказал Телин, поднимая Эолин на ноги. — Благородно, но ненужно. И опасно.

Колени Эолин дрожали. Холодный пот выступил на ее коже. И все же она могла стоять и чувствовала, как магия течет по ее венам.

Мариэль и другие женщины лежали на траве, их ауры были пойманы в призрачные сети. Маги нависли над ними, проверяя пульс, глаза и жар лбов.

— Вам не о чем беспокоиться, моя Королева, — сказал Телин. — Проклятье наносит сильный удар, но к утру они будут достаточно здоровы, чтобы отправиться в путь.

Растерянная, Эолин вырвалась из рук волшебника и, спотыкаясь, побрела к лесу, найдя опору у молодой березки. Телин последовал за ней, сохраняя почтительную, но бдительную дистанцию.

Бриана и Эоган появились рядом с матерью. Беспокойный хмурый взгляд омрачил лицо принца, а щеки Брианы были мокрыми от слез. Эолин цеплялась за них, будто их присутствие могло защитить ее от этой внезапной волны страданий.

— Почему меня пощадили? — слова слетели с ее губ дрожащим шепотом. — Я тоже мага. Почему ты не связал мою магию?

— Моя королева, — в голосе Телина была лишь нотка удивления. — Вы не относитесь к этим женщинам. Вы — супруга нашего короля. Вы всегда можете рассчитывать на нашу защиту.

Глава вторая

Тэсара из Рёнфина

Тэсара сняла последний бинт с руки Берены. Он потянул за чувствительную гниющую кожу, вызвал у прикованной к постели женщины резкий вздох.

— Прости, Берена, — сказала Тэсара. — Я не хотела причинить тебе боль.

Берена выдавила из себя улыбку с черными деснами, один здоровый глаз сверкнул на ее опухшем бесформенном лице. Палата, в которой они сидели, была длинной, наполненной тихими стонами больных и умирающих. Лучи света пробивались сквозь узкие окна, давая тусклое освещение для усердной работы Сестер Бедняков.

— Я больше ничего не чувствую, миледи, — пробормотала Берена. — Не на моей коже, нет. Просто боль от моего уродства, вот и все, что я чувствую.

— Ты не уродлива, — Тэсара положила повязку среди прочего грязного белья в корзину у своих ног. Взяв чистую тряпку, она погрузила ее в ведро с водой, ароматизированной хвоей можжевельника и корнем арогата. — Никто из нас не безобразен перед Богами Грома.

Тэсара взяла обрубок ладони Берены, пальцы которой давно отпали, и крепко держала руку, омывая Берену от плеча до запястья, очищая струпья, пожелтевшие от крови и гноя. Болезнь Берены была медленной гнилью, которая длилась годами, заставляя женщину без надежды и лекарства смотреть, как разлагается ее тело.

— Тут вы ошибаетесь, миледи, — сказала Берена. — Боги любят своих женщин красивыми. Единственная причина, по которой они делают уродливых, заключается в том, что так они могут больше ценить красивых.

Тэсара улыбнулась шутке.

— Мать всех моих Сестер учит нас, что те, кого постигла чума Катлана, — самые благословенные из всех. — Боги избрали тебя, чтобы в этой жизни ты претерпела испытания Подземного мира. Таким образом, они очищают твой дух, чтобы ты не попала в ловушку медленного разложения Потерянных Душ, когда будешь переходить из этого мира в следующий.

С обвисших губ Берены сорвался влажный смешок.

— Она умная, эта Мать. Милосердная и добрая в душе. Но она ошибается. С богами, со мной, и что заставляет таких красивых, как ты, растрачивать прекрасные жизни на эту уродливую гниль, — Берена указала подбородком на всю длину лазарета.

— Она не заставляет нас. Мы все здесь по своей воле. Мы следуем за ней, потому что разделяем ее убеждения.

Тэсара опустила тряпку в воду, освежив ее аромат, и продолжила мыть Берену. Она работала систематически, с мягким умением, основанным на многолетнем уходе за худшими бедствиями бедных и обездоленных.

— Ты следуешь за ней, потому что боишься, — сказала Берена.

— Боюсь? — Тэсара подняла глаза, пораженная обвинением. — Я не боюсь, Берена. Уж точно не тебя или болезни, преследующей твое тело. Ты должна простить меня, если я когда-либо сделала что-то, что заставило тебя думать иначе.

— Я говорю не о болезни, — ее здоровый глаз стал твердым, как кристалл. — Гром положил на тебя свой красный глаз, вот что я думаю. Потом ты испугалась и убежала.

— Я бы никогда не отвернулась…

— Я не стала бы винить такую ​​прекрасную леди, как ты. Всегда неприятно, когда боги замечают нас. Смотри, что случилось, когда они заметили меня.

— Гром — любящий защитник для всех наших людей, особенно для бедных и страждущих. Я не прячусь от него или богов, которым он служит, — Тэсара понизила