«Если», 2011 № 06 - Журнал «Если»

— Прощу прощения! — вежливо сказала она, проскользнув мимо и оставив по себе легкий аромат духов и сигаретного дыма.

Винченцо отцепил от лацкана ее сережку, но к тому времени девушка уже растворилась в тумане.

— Ваша серьга! — крикнул он по-французски, устремляясь за ней.

Нагнав девушку, он увидел ее темный силуэт на фоне освещенного дверного проема, и как раз в это мгновение и она сама, и розоватое освещенное помещений за ней поднялись в туман. И Винченцо, который нырнул за ней, — тоже.

— Уверен, это ваша, — сказал он, протягивая ей серьгу.

Серьга походила на миниатюрную люстру из жемчужин. Девушка в панике оглянулась по сторонам — ей было лет семнадцать, может, девятнадцать, — потом круто повернулась, распахнула какую-то дверь и бросилась в соседнюю комнату. Винченцо ринулся было за ней, но резко остановился, когда от длинного стола к нему повернулись два ряда удивленных лиц. Мужчины и женщины начали подниматься, но медленно и осторожно, так как (теперь Винченцо понял) по большей части были очень стары.

— Прошу прощения, — выдавил Винченцо. — Я всего лишь хотел… Сгорбленный старец во главе стола заслонил девушку и теперь наставил на Винченцо древний пистолет.

— Это еще что? — удивился Винченцо. Он рассмеялся. — Пожалуйста, сэр, уберите эту штуку, пока она не взорвалась и не оторвала вам руку.

— Бред какой-то, — сказал по-итальянски один мужчина помоложе. — Как раз поэтому нужно прекратить это безумие, это, это… — он помахал рукой в воздухе.

— Этот фарс, — пробормотала по-итальянски пожилая женщина, заканчивая его фразу. — Он явно джентльмен, — добавила она, имея в виду Винченцо. — Жаль, что нос у него сломан.

— Простите, что прерываю ваш…

Винченцо помешкал, оглядываясь по сторонам. Некоторые женщины носили одеяния, чересчур уж напоминавшие музейные экспонаты, то же можно было сказать и про иных мужчин.

— Прошу прощения, что прерываю ваш маскарад, — завершил он. — Извините.

Комната чуточку качнулась, потом твердо стала на место.

— Уходи! — каркнул старик, рука с наставленным на Винченцо древним оружием дрожала.

— Полагаю, мы вернулись на землю, — сказал Винченцо. Он бросил серьгу девушке, которая поймала ее налету, потом шагнул в Монреаль и по пустынным улицам пошел к себе в отель, напевая без слов арию из «Джанни Скикки»[1]. Столь счастливым он не чувствовал себя вот уже год, и все потому, что увидел такую хорошенькую девушку.

Вернувшись в Бостон, Винченцо, любивший рассказывать истории о своих приключениях, развлекал моих родителей повествованием о Монреале.

— На следующее утро я вернулся в то место и раз пять прошелся по улице, — говорил он. — Но девушка так и не появилась. Мне осталось только воспоминание о дыме французских сигарет в ее волосах. А улица… Ну, при дневном свете стало видно, что она упирается в гору битого асфальта и щебня как раз там, где был освещенный дверной проем.

— Ты все еще считаешь Монреаль романтичным городом? — спросил папа.

Винченцо рассмеялся.

— Как ты и сказал, время года неподходящее.

— А мне история кажется романтичной, — сказала мама. — Девушка, живущая на дирижабле.

— Подозреваю, это была просто большая гондола, прикрепленная к воздушному шару, — отозвался Винченцо. — Думаю, они были цирковой труппой. Видела бы ты, во что они были одеты… с миру по нитки, довольно кричаще, вычурно.

— Может, цыгане? — предположила мама.

— Или карманники из сомнительного бродячего цирка, — пробормотал папа.

С 1797 по 1814 год Венецию контролировали сперва Наполеон, потом австрийцы, затем снова Наполеон и снова австрияки. То правительство или другое — не составляло большой разницы для Нино Паули, который продолжал экспериментировать с различными конструкциями воздушных шаров и подвесных гондол. Все, что нам известно о конструкциях, которые создавал или пытался создать Паули, почерпнуто из трех бухгалтерских книг, куда он заносил покупки для претворения в жизнь своего плана.

Старые гроссбухи были обнаружены во время уборки после наводнения. В последние годы Венеция пережила несколько наступлений «aqua alta», или «высокой воды», когда приливы и ветра гнали воды Адриатики на площади и пьяццы города. Особые разрушения произвели наводнения 1966 года, и группа аспирантов университета Ка'Фоскари помогала осушать и расчищать затопленные помещения, она-то и наткнулась на разбухшие от воды гроссбухи Паули.

Книги высушили и со временем идентифицировали как принадлежащие купцу Джованни Анафесто Паули, чье дело и род понемногу угасли к концу девятнадцатого века. В них содержались перечни различных пород дерева, тканей, смол, красок и так далее, количество поставленного товара, стоимость и дата покупки, иногда встречались и страницы геометрических каракулей. Иными словами, они как будто не имели большой исторической ценности.

Тем не менее один аспирант — из тех, кто нашел книги, — по имени Сальваторе Бруни раз за разом возвращался к их страницам, заинтригованный большими партиями шелка и любопытным разнообразием пород дерева (кое-какие привозили из самой Индонезии), которые приобретал Паули. Из гроссбухов следовало, что купец никогда не перепродавал материалы. Молодой Бруни увидел то, о чем не сумел догадаться ни один исследователь из университета Ка'Фоскари: Нино Паули накапливал материалы, «чтобы построить вторую Венецию, еще более прекрасный город среди облаков». Более того, Бруни стало ясно еще кое-что: вроде бы бессмысленные геометрические каракули на некоторых страницах гроссбухов были на самом деле чертежами воздушных кораблей, не настоящими, а, скорее, схематичными набросками к тому, что можно будет претворить в конечную конструкцию.

Согласно недавно вышедшей монографии (S.Brani, 2001. Evoluzione degli disegni strutturale per dirigibile di Giovanni Anafesto Pauli. Serie di Storia Venezia Pub. 7 Università Ca'Foscari di Venezia)[2], первые варианты Нино Паули состояли из воздушного шара или серии воздушных шаров, к которым была подвешена прямоугольная конструкция из легкого дерева, плетеного ивняка и ткани. Более поздние чертежи предусматривали воздушные шары разного размера, помещенные в огромные белые шелковые мешки (sacchi di seta), чтобы более напоминать облака, а в окончательных вариантах огромные отрезы белого газа маскировали саму постройку, или villa, где располагались жилые помещения.

Через несколько дней после первого полета мы с дядей снова поехали на травянистый аэродром, неслись всю дорогу, словно наперегонки с невидимым соперником, но, когда прибыли, могли только стоять в старом ангаре и хмуро смотреть на занявшийся вдруг дождь.