Свет стража Араэля - Юлия Давыдова

— Не ешьте на сухую, госпожа.

— Не ем! — Ровена сделала огромный глоток, опустошив кружку, подхватила бронежилет со спинки стула, боевой рунабр и помчалась к дверям.

— Все, я ушла, Сеня, спасибо за пирог! И чай превосходный!

— Всегда пожалуйста, госпожа, — улыбнулся домовой.

Входная дверь хлопнула, и шаги госпожи стремительно удалились вдоль по улице.

А домовой вдруг всплеснул руками:

— Лекарство!

Но зная по опыту, что заставить юную особу принять утром сироп на горьких травах от аллергии, почти не возможно, Сеня чинно вздохнул.

— Что ж, вечером, госпожа, вернетесь с больной головой.

Улица оживала с рассветом. Окна уже были раскрыты, домовые выставляли цветы под утреннее солнышко и с важностью, достойной самой ответственной службы, провожали за порог своих подопечных. В этой части верхнего города жили в основном офицеры охранного корпуса и несколько сотен семей сотрудников технических служб. Десяток улиц одной огромной компании.

Рафаэль сидел за летним столиком у своего крыльца с чашкой кофе. Уже в идеально отглаженной черной форме, застегнутой на все пуговицы, расчесанный и умытый в лучшем виде. Бронежилет туго затянут по стройной фигуре.

Увидев спешащую Ровену, засмеялся:

— Доброе утро, командир! Проспала?

Та на бегу соединяла контакты ремней. Благо, руки уже делали это автоматически. Когда новички также халатно щелкали по заклепкам, и попадали не в те контактные разъемы, энергосхема бронежилета немедленно выдавала блокировку. И снятие с дежурства тогда было обеспечено.

— Сеня считает, что леди не должна вставать рано, — ответила она, наконец, расправившись с последней застежкой.

Индикаторная пластинка над ключицей сразу вспыхнула в рабочий режим, и поверхность бронежилета едва заметно засияла тонкими линиями защитного рунескрипта.

— Это верно, — пожал широкими плечами Рафаэль.

— Да?

Парень засмеялся:

— Леди может вставать, когда хочет.

— Скажи это командиру Берингу, — засмеялась Ровена. — Идем?

Линия городского поезда проходила прямо вдоль домов. И судя по звуку, состав как раз мчался за своими постоянными пассажирами.

Рафаэль поставил чашку на столик.

— Марусенька, спасибо.

Пухленькая домовиха появилась на пороге, затейливо улыбнулась:

— Не за что, мой миленький мальчик.

Разгоняя воздух сиянием, состав всего из трех вагонов остановился перед домами. Двери открылись. Потянулись опоздавшие на первые утренние рейсы. Несколько человек из службы спасателей, двое из службы технической поддержки зала Триглав и еще кое-кто из знакомых. Когда живешь в одном районе пару лет, незнакомых не уже не остается.

— Миленький мальчик… — вырвалось у Ровены, когда они вошли в салон.

На лице расплывалась широкая улыбка.

— Командир, творожную начинку сотрите со щеки, — отомстил Рафаэль и покатился со смеху, когда Ровена бросилась вытирать.

— Зараза, Раф!

Жилую зону сотрудников вокзала отделял эйнхерийский мост. Состав мчался по нему, и сквозь окна было ясно видно громадный комплекс. Даже не весь, а только ту его часть, на которую хватало взгляда. Сам вокзал был огромен. С высоты моста было видно купола пяти его огромных залов с несколькими десятками платформ в каждом, входящие в него пути и составы поездов, влетающих на всех парах под старинные арки.

Сразу за эйнхерийским мостом городская электричка свернула на служебный путь к операционной зоне контрольной башни вокзала.

Машинист высунулся из кабины.

— Господа стражи, хорошего дня вам, — улыбнулся он, — госпожа Ровена, всегда приятно видеть вас в добром здравии.

Поезд мягко остановился напротив служебного входа стражей. В отличие от переполненных врат вокзала здесь было мало народа. Платформы операционной зоны предназначались только для охранной и технической служб.

— Командир Бельская, — поприветствовал Ровену рыжий тенгу, восседающий на контрольно-пропускном пункте.

Веки узких глаз были длинны на настолько, что открывались едва ли на пару миллиметров. Но японскому лешему с мохнатыми крыльями это не мешало. Как гигантская бабочка в черной форме, он покачивал ими в воздухе, нагнетая ветерок.

— Лейтенант Кайсаров, доброе утро. Командир Беринг уже на месте, планерка как обычно в восемь тридцать. У вас еще пять минут.

Лифт домчал обоих в контрольную башню. Сюда стекались все группы охранного корпуса. Диспетчеры, наблюдающие за системами вокзала, сменились еще в пять утра и теперь, сидя на своих местах за терминалами, не обращали никакого внимания на построение в общей зоне зала. А здесь уже было не протолкнуться.

Едва открылись двери лифта, как три стража приветственно гаркнули командиру:

— Доброе утро!

— Доброе утро — усмехнулась Ровена, — все живы, здоровы?

— Обижаете, командир, — отмахнулся Калина.

Та еще детина. Рафаэль, несмотря на свое крепкое телосложение, едва достигал ростом его груди.

— Великаны не в счет, — засмеялась Ровена.

— Эй, ну хватит, у меня всего один процент крови асилков, — возмутился Калина. — Сколько можно?

— Пока не схватишь хотя бы простуду, — отреагировал Матвей. — Люк, не дергайся!

Парень сидел на корточках возле громадного черного пса и обматывал его лапы четками. В отличие от российских полукровок великанов, английские баргесты, цепляли магические недуги с легкостью. В команде пес был приписан к Матвею, так что, как его напарник, страж каждое утро занимался этой процедурой.

Ровена насмешливо покачала головой.

— Не повредит, — серьезно ответил Матвей на её взгляд.

— Надень на него бронежилет, наконец, — посоветовал Алексей. — Встроенная защита… Ну, ладно, ладно.

Баргест оскалил зубки в его сторону и страж со смехом понял руки.

— Не ешь меня.

Пес шумно фыркнул и отрицательно покачал головой.

— Горькая кровь, — озвучил его ответ Матвей.

Вот уж кого другого, запросто, но Алексея никогда. Мать и бабушка ведьмы в шестом и седьмом поколении. Где гарантия, что и сам не ведьмак? Как раз похож, глаза синие, волосы белые. Все фенотипические признаки. Так и отравиться можно.

Алексей усмехнулся:

— И на том спасибо.

— А броник надену, — кивнул Матвей псу. — Когда ты спать будешь! И привяжу, чтоб не снял! Никогда!

Люк только лениво клацнул зубами. За все время службы команде удалось надеть на него защиту всего пару раз. Остальные подразделения сталкивались с теми же проблемами. У всех баргестов была врожденная непереносимость некоторых элементов в составе бронежилетов стражей. И лекарственные спреи помогали весьма не долго, потом мощные черные псы превращались в подобие блохастой шавки с фермы, вычесывая из себя клоки шерсти. Собственно, работе сильно это не мешало, но сами баргесты были категорически против.

Линия построения стражей растянулась напротив стеклянных стен контрольного зала, полукругом отделяющих терминалы диспетчеров. Экситоновые экраны парили в воздухе над поверхностями интерактивных столов, передавая изображения сотен камер вокзала и показания детекторов защитной сети.

— Доброе утро, офицеры!

Разговоры мгновенно смолкли. Все подтянулись в ответ на приветствие командира Беринга. Начальник корпуса стражей обвел взглядом ровный ряд, слегка усмехнулся. Это была его привычка. Просто его радовали его люди, тем, что каждое утро собирались на планерку в полной готовности нести службу.

— Через четыре минуты вы заступаете на дежурство, — сообщил он. — За ночное время происшествий не случилось, желаю, чтобы вам также повезло.

Офицеры начали улыбаться.

— Будьте внимательны, вежливы, и предельно быстро реагируйте на появление опасных субъектов.

Ежедневные слова Беринга никогда не бывали лишними. Так он настраивал людей на нужный лад работы. Тоном голоса, выражением лица. Старшему командиру охранного корпуса было уже за сорок, но он был строен, коротко пострижен, как и его стражи, и чертами совсем юным — широкий нос, яркие серые глаза и четко очерченные губы, которые совсем не прятала аккуратная щетина.

— А теперь серьезно, господа. Готовность к подключению? — произнес Беринг.

Все одновременно вскинули руки, убрали рукав правой руки на специальную пуговичку. Рунабр внешним видом напоминал наручи доспех. Он опоясывал руку от запястья до локтя, и в не активном состоянии его перламутровая поверхность была просто серой.

— Подключение к системе, — приказал Беринг.

Люди приставили пальцы к углублениям на рунабре с внутренней стороны руки. Оживленный металл мягко заиграл переливами красного. Из ровной поверхности выступили очертания рунических знаков, служивших системой управления, открылись экситоновые дисплеи, кольца щита и сканера, и приподнялась лицевая пластина — тонкая фигурная маска, всего на висок, уголок глаза и щеку.