Свет стража Араэля - Юлия Давыдова

— Валей! — жестко оборвал его барон. — Ты не владеешь собой. Отдай мне четвертую печать, пока камеру еще можно закрыть.

— Закрыть? — в безумном хохоте князь снова взлетел в воздух. — И похоронить эту силу? Нет, Корф, не в этом веке!

Александр подошел почти к самому краю пропасти. Остальные шаг за шагом формировали круг, в центре которого должен был оказаться Валей. Это был шанс нейтрализовать поток эктоэнергии, захватившей князя. Но гигантский котел внезапно задрожал, выплескивая из себя сгустки эктоплазмы.

— Еще…! — прошипел Валей. — Он хочет еще!

Гарды выползли на поверхность, распахнув слюнявые жадные пасти.

— Господа, — произнес Корф, — принять бой было бы честно, однако у нас есть более важная задача.

Монстры ринулись на людей, но, пропустив их мимо себя, князь Голицын, пастор Джон и Корф прыгнули к самому краю, и, не останавливаясь, полетели вниз.

— Нет! — грянула бездна голосом Валея, а в следующий миг сабля ударила в его грудь, прорезая насквозь ребро и позвоночник.

Используя момент, пока князь провожал взглядом падающих в пропасть, Александр пригвоздил его к полу. Лицо Валея лишь исказила улыбка.

— Сожрите их кости! — закричал он, выплевывая изо рта сгустки крови.

Эктопоток сорвался с его ладоней, сбив молодого Корфа с ног. Тот покатился по полу, собирая острые края разломанной плитки, а свора гардов послушно ринулась вниз.

Валей вытащил из груди лезвие и бросил саблю в бездну.

— Мне даже интересно, — произнес он, осматривая свое тело.

Александр поднялся на ноги.

— Ты не бессмертен, — хрипло произнес он, — ты уже мертв.

Князь засмеялся. В его руке сверкнул четвертый алмаз.

— Хочешь камень Араэля, сын Корфа? Я буду рад отдать его тебе.

Валей отступил в пропасть и бесшумно исчез. Александр стремительно прыгнул следом.

Эктопотоки бездны позволяли парить в ней. Корф коснулся ногами трубы, оттолкнулся, полетел дальше. Князь Голицын и пастор Джон следовали за ним. Несколько гардов догоняли их по стенам и перекрытиям между трубами.

— Разделиться! — крикнул барон.

Голицын сменил траекторию движения, устремляясь вокруг гремящей на все лады машины. Её тело кипело от переизбытка накачанной энергии, выплескивая её через все задвижки. Из-под низа бил светящийся зелено-белый поток, входящий точно в верхний люк пирамиды-камеры.

Люди приземлились с трех сторон, скатились по стенам к основанию. По краям, на впаянных в тело пирамиды металлических панелях, темнели углубления. Корф вложил в одно из них камень и нажал. Стена сооружения вспыхнула огненными линиями рунескрипта, покрывавшего всю поверхность.

— Первый оборот! — крикнул барон.

Стены пирамиды начали поворот вокруг своей оси. Несколько монстров рухнули с труб на косую поверхность. Часть не удержалась, улетая в бездну, но остальные ринулись на людей.

— Второй оборот! — крикнул Голицын, пинком отправляя камень в нишу и нажимая на него каблуком.

Руки по локоть в крови кромсали напирающих монстров.

Корф едва успел посмотреть наверх.

— Александр! — крикнул он. — Четвертый ключ! Последний оборот!

На другой стороне пирамиды пастор Джон утопил камень в нишу. Гремя всеми гранями, сооружение задрожало и, преодолевая сопротивление, едва продвинулось вокруг себя.

— Это демон! — крикнул Голицын. — Его масса достигает критической!

Корф отбросил очередного монстра, поднял голову, чтобы крикнуть сыну, но увидел над собой Валея. Князь опустился на решетку моста с адской улыбкой. В следующий миг Александр, грациозно поймав саблю в воздухе, приземлился на перила и ринулся на него.

— Александр, стой! — успел крикнуть Корф, предчувствуя ловушку.

Но его крик оборвался, едва Валей взял молодого человека за горло.

— Не смей! — барон ринулся вверх по стене пирамиды.

Князь посадил Александра на колени. Тот перехватил его запястье, пытаясь сбросить со своей шеи, но сквозь плотную ткань камзола уже сочилась кровь, и пальцы раненой руки слабели с каждой каплей. Валей поднес камень Араэля к его глазам.

— Как я и сказал, — улыбнулся он, — я подарю его тебе.

И его ладонь, под которой светился алмаз, легла на лицо Александра. Поток энергии ударил в лицевую пластину, ослепив на мгновение. Крик боли вызвал жадную вибрацию из бездны.

Корф добрался до верхушки пирамиды, но дальше двигаться не было никакой возможности.

— Оставь его! — в отчаянии крикнул барон.

Свет на мостике погас, освободив две фигуры. Александр остался на коленях, зажимая щеку. Кровь выбивалась сквозь его пальцы. Валей легко отнял его ладонь, показывая Корфу то, что было под ней. Оплавленная лицевая пластина растеклась на лоб и всю щеку до самых губ, но вместо обычного золота её образовывал голубоватый металл с кристаллическими частицами.

Корф замер.

— О, не скорби так сильно, — зашипел князь. — Я бы повесил камень Араэля ему на шею и бросил в котел!

Князь захохотал:

— Но теперь тебе самому придется сделать это, или…

Он облизнул окровавленные губы.

— Или отступится.

Корф молчал. Голицын и пастор Джон поднялись на верхушку пирамиды. Оба тяжело дышали, зажимая раны оторванными тряпками одежды.

Из открытого портала на вершине извергались потоки пламени. Железные зубцы вокруг него уже были подняты, оставалось лишь закрыть этот замок последним ключом, которого больше не было…

Барон опустил саблю, глядя только на сына. Валей наклонился над тем, шепча на ухо:

— Ты чувствуешь, сколько силы я дал тебе?

В глазах Александра играл ядовитый белый свет, выжигая и обесцвечивая радужную оболочку. Он закрывал их, силясь стерпеть эту боль.

Поток эктоэнергии вырывался из входа переполненной пирамиды. Казалось, воздух пылал прозрачно-зеленым пламенем. Пространство дрожало, и сама машина едва держалась на опорах.

— Это лишь капля, — шептал Валей, — я могу дать тебе много больше.

— Да… — внезапно ответил Александр, — а себе возьми все!

Одним рывком он вскочил на ноги, вонзая лезвие сабли снизу через живот до самого горла Валея. И не останавливаясь, на этом движении оттолкнулся от моста, сваливая князя вниз. Они падали не в пропасть, а точно в столб эктопотока, соединившего машину и пирамиду.

Голицын ринулся к Корфу, оттаскивая его назад.

— Барон! Нет! Его не спасти!

Вспышка яркого света обратила монстров в пепел, дрогнула земля, опорные столбы треснули и подломились. Еще мгновения грохот обрушающихся труб и конструкций не давал людям подняться с колен. Но вот он стих, и Корф кинулся по стене пирамиды к потухшему порталу.

В густой пелене дыма и пыли ничего не было видно.

— Прочь! — крикнул барон.

Подчиняясь вибрации его голоса, пелена разлетелась клочками. Металлические зубцы ровно встали на свои места, намертво запечатав вход. От разогретого железного конуса еще исходило свечение. Потоки зеленоватой жижи стремительно теряли массу и цвет. Эктосубстанция разряжалась, утончаясь в газообразные облачка.

— Все кончено, — произнес князь Голицын. — Камера демона опечатана.

— Да, камера опечатана, но демон не мертв, как и Валей… — голос изменил Корфу, по щеке потекла слеза. — Как и мой сын вместе с ними.

2111 год.

— Ах, черт! — Ровена подскочила на кровати. — Сеня! Почему ты меня не разбудил!?

— В семь утра? — резонно возразил домовой, возникая на пастели с подносом. — Успеете вы на службу госпожа, успеете.

— Опять чай? А где кофе?

— Вредно с утра на пустой желудок хлебать заграничные напитки.

Ровена взяла с подноса кружку.

— Чай, между прочим, тоже из Индии привезли.

— Нет, этот растет в наших широтах, — заметил домовой и исчез.

Его голос раздался с кухни:

— Завтрак здесь! А то всю ночь не спите из-за хлебных крошек.

— Гретель гордилась бы мной, — улыбнулась Ровена, вдыхая чудесный аромат, исходящий от чашки чая.

Она быстро сделала глоток и помчалась в ванную умываться. Через десять минут уже одевала брюки, и, подпрыгивая в них, как на беге в мешках, оказалась на кухне.

— Время восемь, Сеня! Опаздываю!

Ровена быстро собрала светлые волосы в длинный хвост.

— Нет, еще без пяти, — возразил домовой. — А в восемь обычно приходит Рафаэль. Милый, кстати, юноша, мадам. И симпатичный!

— Сеня, я тебя умоляю, — засмеялась Ровена.

— Пирог, госпожа. Отказы не принимаю!

Домовой достал из печки противень с раздутым пирогом.

— Творожная начинка, ваша любимая.

— О! — девушка подхватила отрезанный кусочек с пылу с жару и даже не стала укладывать на тарелку. — Это чудо!

— Не ешьте на сухую, госпожа.

— Не ем! — Ровена сделала огромный глоток, опустошив кружку, подхватила бронежилет со спинки стула, боевой рунабр и помчалась к дверям.