Избранная для Альфы - Мария Лунёва

Глава 1

Год назад

В детстве мой мир был наполнен сказками и легендами. Бабушка каждый вечер укладывала меня на мягкую перину, набитую гусиным пухом, подправляла теплое ватное одеяло и начинала свой рассказ. Каждый раз новый! Это были волшебные истории о красивых девах и таинственных демонах, о лютых оборотнях и непобедимых берсерках.

О сатирах и феях. О ведьмах. Об упырях. О леших...

И все они дружно жили в скрытых городах и селеньях. Рядом с обычными людьми, не раскрывая себя.

Они любили, страдали, плакали и смеялись.

Было в их жизни и горе, и радости, и трудности.

В общем, все, как и у всех.

Но, несмотря на все перипетии сюжета, всегда конец этих историй был трогательный и счастливый. В героях я порой угадывала соседей или знакомых, но стоило мне начать расспрос, как бабушка заливалась звонким смехом. Но все равно мне казалось, что это не вымысел, а самая что ни на есть правда.

И я искренне верила, что эти поселения где-то рядом. Стоит только поискать и тебе откроются их секреты. Маленькие города ютятся в тени стен высоток мегаполисов. За шлагбаумами и заборами закрытых коттеджных поселков. Где-то на обочинах трасс, маскируясь под обычные деревеньки. Но они непременно существуют эти самые таинственные города сказочных существ.

И только в школе я поняла, что окружают меня простые люди, которым до мистических героев, ой, как далеко.

И хоть это и было горьким разочарованием, но, повзрослев, я продолжала любить сказки. Потому как в них могла почувствовать себя прекрасной принцессой и совсем позабыть, что в реальной жизни я «сирота» при живых родителях, у которой есть только любимая бабушка с извечным пучком седых волос на макушке и старый местами седой черный кот.

Именно он сейчас сердито взирал на меня со своего любимого подоконника. Его длинные усы поддергивались, а в зеленых глазах застыла вселенская печаль.

Кузя явно не желал покидать родной дом.

Он здесь родился, вырос и, похоже, помирать собрался. Вот только планы его я была намеренна нарушить. Поставив посреди уже пустой комнаты сумку-переноску, с немым укором выдохнула и кивком предложила забраться в нее добровольно.

Кузя сделал вид, что ничего не понимает, и отвернулся. Только нервно дергающийся кончик хвоста сдавал этого пушистого упрямца с головой.

— Кузя, я и сама люблю эти стены, поверь, но больше мы не можем здесь жить, — мой голос эхом разносился по пустым комнатам. — Тебе понравится в городе. Вот увидишь! Там за окном куда больше жизни. Голуби. Воробьи. Я куплю тебе самую мягкую подушечку на подоконник.

Хвост заходил ходуном. Не впечатлили деревенского матерого кошака какие-то там городские голуби. У него вон за соседским забором целый курятник. Только и успевай цыплят таскать и от хозяина птиц уворачивайся.

— Кузя-а-а! — мое терпение медленно истлевало. — Мне нужно учиться, милый, а тебе и бабушке быть поближе к врачам. Не упрямься, хороший мой, самой тяжело.

Кот обернулся, мяукнул и, спрыгнув с подоконника, нет, не забрался в сумку. Он демонстративно, не спеша, отправился в комнату бабушки.

Ну что мне было делать?! Пришлось следовать за этим пушистым хвостом.

— Кузя-а-а, — взмолилась я, — ну, пожалуйста...

Только вот кто бы меня слушал?!

Подойдя к шкафу, мой любимец приоткрыл дверь и попытался лапой вытащить нижний ящик. Нахмурившись, я не смогла припомнить — забирала ли я или бабушка оттуда вещи.

— Ну-ка милый в сторону! — Взяв на руки толстенького кота, дёрнула за ящик. Он с трудом, но подался и выдвинулся, царапая деревянный пол.

Я замерла, глядя на лицо дорогого мне человека.

Шесть лет назад в наш дом пришло горе. Судьба отобрала у нас деда, навечно нанеся кровоточащую рану на сердце, которая не желала затягиваться и ныла, тревожа душу.

Это был удар для всех!

Подняв небольшой портрет, провела по нему ладонью, стирая тонкий слой пыли. Как мы могли забыть о нем?!

Заглянув в ящик, обнаружила там и старый толстый альбом с цветными и чёрно-белыми местами пожелтевшими фотографиями. Открыв его, почувствовала, как предательски щипают глаза. Взяв в руки карточку, улыбнулась, хоть на сердце было тяжело.

Дедушка, еще молодой. Да, я запомнила его именно таким.

И сейчас он смотрел на меня с фото и улыбался, словно пытаясь подбодрить.

Сильный мужчина всегда выглядел моложаво. Крепкий, уравновешенный, дальновидный. Работящий. Он с рассветом выходил в огород, колол дрова для бани, растягивал шланги для полива многочисленных грядок. Дедушка всегда сам выполнял тяжелую работу. Я ни разу не видела, чтобы бабуля в руках лопату держала.

Так было заведено всегда.

Я отложила фотографию и перелистнула страницу.

Вот он стоит с другом, а на снегу перед ними огромный кабан.

Дед слыл самым удачливым охотником в нашей деревне. Соседи шептались, что он заговорен. Да, мы жили замкнутой семьей. Гостей не приветствовали, на порог своего дома пускали не каждого. А желающих было много. Бабуля умела лечить травами, и легкие хвори, и тяжелые. В нашем сарае хранилось обилие сушеных веточек, корешков, листьев, соцветий, коры. И ничего странного в этом я не видела.

Нередко бабулю за глаза ведьмой называли.

Она знала про это, но всегда довольно посмеивалась над своим прозвищем.

Дед же, уходя в лес, который начинался прямо за нашим огородом, обычно возвращался с добычей. Зимой — зайцы, кабаны и косули. А уж по осени, ух, сколько гусей и уток мы ощипывали. Мясо у нас всегда водилось, за счет него и доход получали. Торговали.

Да и вообще, жили мы замечательно.

Я снова перелистнула страницу. Вот мы крутимся на летней кухне. Я совсем еще девчонка, а на руках черный котенок.

— Смотри, Кузя, каким худеньким ты был.

Кот зыркнул на меня зелеными глазищами и принялся нализывать переднюю лапу.

Я усмехнулась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍