Рыцарь курятника - Эрнест Капандю

– Замечание, которое сделал я, вероятно, сделает и В., предупреждаю вас.

– Вы правы, С. Я оставил это кольцо в качестве залога. О последствиях вы узнаете чуть позже. А если В. напомнит вам об этом, скажите ему, что… что я оставил у себя это кольцо, чтобы подробнее осмотреть его.

– Еще одно замечание.

– Какое? Говорите, не скрывая от меня ни единой вашей мысли.

– Дата, выгравированная на этом кольце, показывает, что сегодня исполнилось ровно тридцать пять лет, как это кольцо было подарено той, которая его носила.

– Это очевидно, – сказал А.

– Но неужели… это случайное совпадение?

– Нет. Если я назначил этот день для того, чтобы действовать, то потому, что знал о сегодняшней годовщине. Если В. задаст вам этот вопрос, скажите ему то же.

После недолгого молчания А. спросил, переменив тон:

– Желаете ли вы спросить меня еще о чем-либо?

– Нет, – отвечал С.

Слегка поклонившись, он сделал движение, как бы желая удалиться, но потом вернулся к своему спутнику.

– Ах! Я забыл! – воскликнул он, пошарив в кармане, и вынул сложенную бумагу.

– Письмо Бине!

– Он соглашается? – спросил А., взяв письмо.

– На все!

– Пусть сохранит тайну, если хочет остаться на своем месте. Когда король охотится?

– Послезавтра.

– В Сенарском лесу?

– Да.

– Хорошо, до завтра.

С. быстро удалился. А., подождав, пока тень его спутника совершенно исчезнет в темноте, повернул направо, на улицу Монт-Оргейль, и направился к улице Гранж-Бательер.

В то время эта часть Парижа была мало населена. Только несколько домов было разбросано на пустыре. С бульвара вдали виднелась часовня Лоретанской Богоматери; рядом находилась живодерня, а между нею и улицей Гранж-Бательер простиралось кладбище.

Снег продолжал идти. Закутанный в плащ и замаскированный, А. дошел до стены кладбища и остановился у низенькой двери, сделанной в стене возле ворот. Эта дверь вела к кладбищу и к дому сторожа.

А. вложил в замок ключ, отпер дверь, переступил порог и опять запер ее.

Едва сделал он два шага вперед, как раздался оглушительный лай и огромная собака бросилась на него.

– Молчи, Жако! – сказал А., протянув руку.

Собака остановилась, завизжала, вертя хвостом, и начала прыгать около А., продолжая выражать свою радость тихим визгом.

Дверь сторожки отворилась, и в дверях показался человек.

– Это вы, хозяин? – спросил он.

– Да, – ответил А.

– Ну, слава Богу! Как будет рада моя жена видеть вас! Она плакала, опасаясь, что вы не придете.

– Не приду? Разве сегодня не тридцатое января?

– Да! – ответил сторож, перекрестившись.

Неожиданно выскользнув из тени, женщина бросилась на колени перед А. Тот взял ее за руки.

– Мария! – воскликнул он. – Встаньте.

– Нет! Я на коленях благодарю того, кто исполняет волю Бога на земле.

– Молчите, Мария, не говорите так!

– Ваша рука облегчает долю страждущих.

– Молчите, Мария, и встаньте.

Женщина повиновалась. А. снял маску и, наклонившись к Марии, поцеловал ее в лоб.

– Ступайте в дом! – приказал А.

– Вы хотите остаться один на кладбище? – спросила Мария.

– Как обычно.

– Да, но я каждый раз боюсь…

– Разве вы верите в привидения? Мне хотелось бы верить, Мария, и это было бы не опасением, а надеждой! – А. махнул повелительно рукой: – Вернитесь домой!

Оба повиновались. А., закутавшись в плащ, пошел к кладбищу; собака следовала за ним. Снег лежал толстым слоем. На этом ослепительном покрывале возвышались каменные кресты, колонны и решетки. Царствовало глубокое безмолвие. А. шел медленно, твердыми шагами, как человек, знающий дорогу, которой следовало идти по этому лабиринту смерти. В ночной прогулке по кладбищу, покрытому снегом, было что-то зловещее, страшное.

А. остановился перед деревянным крестом и какое-то время оставался неподвижен, сложив руки и склонив голову; потом он опустился на колени и долго молился. Крупные слезы капали из его глаз на сложенные руки. Два часа пробило на часовне Лоретанской Богоматери. А. вздрогнул и вытянул перед собой правую руку, в которой держал золотое кольцо.

– Отец мой, – проговорил он глухим голосом, – вот обручальное кольцо, которое я нынешней ночью снял с пальца моей матери и принес на твою могилу. Тридцать пять лет назад в этот день вы оба были счастливы и будущее улыбалось вам. Двадцать лет назад, в эту самую ночь, в этот самый час вы оба стали жертвами гнусных убийц! На этой могиле, отец мой, я поклялся отомстить! С помощью неба шел я по пути, который должен привести меня к истине. В эту ночь я нашел доказательство. Над этим кольцом, отец мой, которое ты надел на палец моей матери, я повторяю клятву и обещаю исполнить ее. И месть будет беспощадной и будет продолжаться непрерывно до того самого часа, когда Господь соединит меня с тобой!

Сказав это, А. встал и, воздев обе руки над могилой, повторил:

– Клянусь!

Собака, следовавшая за А., оставалась возле него все время, пока он молился, ни разу не заворчав, не сделав ни одного движения. Устремив глаза на А., умное животное точно понимало, что происходило в душе этого человека, стоявшего на коленях перед могилой. Когда А. встал, Жако следил за ним, не трогаясь с места, потом, когда он протянул руки и произнес последние слова, Жако слегка заворчал.

А. медленно вернулся к сторожке; Жако следовал за ним по пятам. А. тихо постучал в дверь и произнес:

– Подойдите сюда, друзья мои!

Сторож и его жена тут же показались в дверях. А. вынул из кармана два кожаных мешочка.

– Андре! – протянул он один мешочек сторожу. – Вот пятьсот луидоров на похороны всех несчастных людей, которые слишком бедны, чтобы похоронить приличным образом отца, мать, ребенка.

Он обернулся к Марии и продолжал:

– Мария, вот пятьсот луидоров для больных детей и несчастных матерей, а этот кошелек для вас, Мария. В нем лежит пенсия вашей матери за год и сумма, нужная вашему брату для окончания его предприятия.

Две крупные слезы скатились по ее лицу; женщина молитвенно сложила руки.

– Я всегда буду молиться за вас, ведь вы столько делаете для нас!

– Разве вы не сделали для меня больше, чем я смогу когда-нибудь сделать для вас? – спросил А. в сильном волнении. – Не благодаря ли вашим стараниям вот уже два года я преклоняю колени на могиле отца, а в эту ночь наконец отыскал я и могилу моей матери.

– Неужели?! – вскричала Мария.

– Да, сведения, которые вы сообщили мне, были верны.

– О! Нам помогало небо в тот день, когда мы сошлись с

вами.

– Небо сжалилось над моими страданиями. В знак признательности к Его неограниченному милосердию я обязан сострадать мучениям других. Не благодарите же меня, но помогайте и облегчайте участь ближних.