Пятый кодекс - Андрей Владимирович Мартынов

Собеседник удовлетворённо закачал головой. Будто понял, чего от него хотят. Но… вынул большой деревянный нож с кремниевым лезвием. При этом толпа туземцев довольно зарокотала. Здесь явно готовилось что-то ужасное.

– Лихаса! – послышался крик издалека.

И все присутствующие начали повторять это слово:

– Лихаса, Лихаса, Лихаса. – Этот звук распространялся волнами.

Мужчина не понимал ничего из того, что происходило. Ни эмоций, ни слов этого странного языка, на котором переговаривались аборигены. Это был язык майя, понятный им одним. Язык, письменность которого дошла до наших дней всего в нескольких рукописных монографиях. Но было совсем не похоже, что эти полуголые люди умели писать и читать.

К пленнику подбежали две девушки, которые разложили вокруг него пучки колючей сарсапарильи и принялись растирать плоть белого воина благовониями из неизвестных трав и масел. Их темнокожие тела, почти ничем не прикрытые, отблёскивали в свете факелов, которые держали два молчаливых майя, стоявшие в изголовье у лежащего пленника.

– Что это? Зачем вы меня натираете? – удивлённо спросил европеец, но ему никто не ответил.

Рокот племени нарастал, и вот из лесу выступила та, прихода которой, видимо, ждали дети гор. Древняя как мир жительница джунглей Мексики стояла, одетая в шкуру броненосца с роговыми пластинами. Испещрённое морщинами бронзовое лицо без тени эмоций. Худые как плети руки, выглядывающие из-под накидки, крепко держали посох из красного дерева махагони. Верхняя часть посоха была украшена… сухим человеческим черепом. Гордый взгляд дикой королевы джунглей. Это была Верховная жрица майя – Лихаса.

Женщина с невероятным проворством для её лет забралась на возвышенность, минуя павших ниц соплеменников. Пленник не смотрел в лицо старухи, он не думал о её руках, её странном одеянии, он не мог оторвать взгляда от маленького человеческого черепа на посохе. Глаза черепа мерцали слабым светом.

– Я-а-а… я хотел попросить у вас прощения, – холодея и запинаясь, начал следопыт.

Это не была трусость. Мужчина почувствовал, как ослабли его путы. Он был готов сорваться с места и ценой неимоверных усилий совершить ещё один побег. Но его тренированное тело на этот раз не слушалось. Он не мог пошевелить ни пальцем. К тому же ему показалось, что он стал понимать майянскую речь.

– Зачем ты звал меня, Адэхи?

Курандеро поклонился.

– О, великая, этот человек оскорбил святыню – проник в пристанище Пернатого змея и похитил манускрипт Кетцалькоатля[2].

– Я путешественник, я просто шёл по дороге, потом меня схватили в машине и… – слабо оправдывался вор.

– …Он лжёт, – продолжил Адэхи на майянском, – он убил младшего сына вождя Азула во время Великой миссии.

– Великая миссия – охранять то, что нам оставили боги, – равнодушно отозвалась Лихаса. – Этот человек замышлял против них. Что ж, пусть послужит богам.

– Готов! Готов служить! – закричал бледнолицый на английском языке. Он будто понимал, о чём говорят индейцы, но удивляться не было времени. Нужно было искать пути к спасению.

Лихаса одобрительно кивнула.

– Великий правитель Кетцалькоатль будет доволен. Он заботится о нас! А мы заботимся о нём!.. Адэхи, приступай! – С этими словами жрица ударила посохом оземь.

Издав уже знакомый клич, курандеро повернулся к племени и воздел руки. Аборигены отозвались дружным воплем радости. Белый пленник почуял неладное. Где-то ударили барабаны, и аборигены затянули весёлую и на удивление очень мелодичную песню. Они закружились в танце, то и дело поднимая руки к небу и поворачиваясь к горам. Затем цепочкой пошли мимо пленника, заваливая его какими-то тропическими цветами. Каждый оставлял у каменного ложа пленника букет. Процессия всё шла и шла, а европеец уже, казалось, был безразличен ко всему происходящему – это действовали травы, которыми его натёрли девушки майя. Где-то забили барабаны – «праздник», похоже, стал подходить к развязке. Две майянские красавицы – те самые, которые натирали пленника благовониями, – встали рядом с пленником с огромным блюдом в руках.

К лежащему на жертвенном алтаре белому шпиону подошёл курандеро Адэхи и занёс над ним большой каменный нож…

– …Затем жрец вскрывал грудь жертвы одним ударом ритуального обсидианового ножа, вырывал сердце и, ещё трепещущее, подносил его на блюде верховной жрице. Она торжественно собирала струящуюся кровь в чашу и обмазывала статуэтку божества, которому предназначалось жертвоприношение.

Андрей Рогов стоял посреди большого зала на международном симпозиуме этнографов в Варшаве и выступал перед гостями, подкрепляя свой рассказ фотографиями майянских барельефов. Разношёрстная толпа журналистов, учёных и просто зевак внимательно слушала рассказчика, с интересом рассматривая великолепную фотовыставку.

– Потом с мёртвого тела сдирали кожу, – продолжал журналист, – и один из жрецов снимал с себя одежду, облачался в столь жуткое кровавое одеяние – кожу убиенного и совершал ритуальный танец в честь удовлетворённого бога.

– Какой ужас! – с неподдельным испугом воскликнула блондинка, стоящая в первом ряду слушателей.

Её большие красивые глаза были настолько искренними, что Андрей не удержался.

– Ничего страшного, мадемуазель. Это было давно… и почти неправда, – улыбнулся журналист, довольный произведённым впечатлением.

– Скажите, мистер Рогов, – вклинился в разговор какой-то мужчина средних лет в очках, одетый, как школьный учитель труда, в халат, – допускаете ли вы мысль, что и в наше время может происходить что-нибудь подобное?

– Не думаю, – опять улыбнулся Рогов, – вы просто не успеете доехать к месту жертвоприношения. С вас сдерут семь шкур ещё в кассе аэропорта.

Удачная метафора расслабила зрительские массы, и Андрей понял: пора заканчивать.

– Итак, друзья, думаю, я рассказал вам в общих чертах, о чём написал в своей новой книге «Дорогами профессора Изотова». Благодаря этому человеку было раскрыто множество загадок древней цивилизации майя. И я не мог не написать такую книгу. Всем спасибо!

– Извините, пан Рогов… – К Андрею подошла высокая стройная брюнетка, но её буквально смели желающие взять автограф и задать вопросы.

Андрея окружили со всех сторон, и он минут через десять пожалел о том, что благодаря компьютеру почти разучился писать – с непривычки онемела рука, держащая ручку. Наконец, когда все желающие были удовлетворены и на все вопросы были даны ответы, Рогов перевёл дыхание.

В сторонке на одном из стульев сидела та самая брюнетка, которую смели. Журналист, почему-то почувствовавший себя виноватым, направился к ней.

– Пани не удалось взять автограф? – добродушно спросил Андрей на польском.

– Оу-у-у. Пан говорит по-польски? – растерялась Изабелла.

– С красивыми девушками нужно говорить на их родном языке, – отшутился Андрей.

Прекрасная полька покраснела и сбилась. Но сбился и Андрей. Девушка ему действительно понравилась. Однако брюнетка почти сразу взяла себя в руки и поднялась со стула.

– Изабелла Гершвин, – представилась она. – Где можно купить вашу книгу?

– Вынужден вас расстроить, пани Изабелла, – вздохнул Андрей, –