Пятый кодекс - Андрей Владимирович Мартынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сумей при этом выжить… – сорвалось с губ Андрея.
Он сказал и тут же оглянулся. Но в шумной туристской массе его никто не услышал, а рядом стояли Изабелла и Руслан и с тревогой наблюдали за ним.
– Что стоим, что не работаем? – картинно насупился Андрей. – Я для чего вас с собой взял?
– Мы думали ты… вы… заболел, – сбивчиво ответила Изабелла.
– Так многие думают. Уже сорок семь, а всё на подвиги тянет, – отшутился Андрей.
Микроавтобус медленно ехал по вечерней дороге в Мехико. Не один турист, приехавший весной в Теотиуакан, вспомнил родину с её пробками и постоянно сигналящими автомобилями. Действительно, машин было видимо-невидимо.
– Так всегда весной. Праздник, – объяснил проводник Бахлам. Сухой, тщедушный мужчина лет тридцати пяти сидел за рулём и, как плохой экскурсовод, активно жестикулировал. – Дон Рогов любит кактусы? – ни к селу ни к городу поинтересовался чичероне.
– Он их просто обожает, – ответил Андрей.
Бахлам, не поймав иронии, с мальчишеским задором стал рассказывать, какую великолепную текилу готовит его жена, и Руслан с Изабеллой с неподдельным интересом слушали эту историю. Андрей же пропускал мимо ушей перевод с испанского языка. Ему было о чём подумать.
Из головы не выходил Вицлипуцли и странное предупреждение шамана в самолёте: «Дорогу тебе укажет Вицлипуцли, сумей при этом выжить…» Чем пугал этот абориген? Что он знает?
Последние две экспедиции Андрея Рогова действительно были опасными. В Папуа – Новой Гвинее его чуть не съели местные дикари, и это притом, что учёные всего мира утверждают, что с каннибализмом на планете покончено. В Непале журналист перешёл дорогу сумасшедшему охотнику за артефактами и чуть не погиб от рук банды старого нацистского преступника. Но самое главное – Андрей вдруг почувствовал, что эти два путешествия неразрывно связаны с этой поездкой в Мексику. Как? Он пока не знал.
Вдруг он почему-то обратился к проводнику, через Руслана:
– Бахлам, у вас жертвы приносят?
Весёлый проводник, который вот уже полчаса рассказывал, какие деревья растут в Мексике, вдруг осёкся, и его глаза забегали, из чего стало ясно, что мексиканец совсем не умеет врать.
– Ну-у-у? – пошёл в атаку Андрей. – Говори правду, Бахлам. Я ведь за это плачу тебе деньги.
– Не отвлекайте меня! Я за рулём! – стал отбиваться от Андрея Бахлам.
– Останови!
– Что случилось, дон Андрэа? – попытался обыденно спросить проводник, но его голос дрожал.
– Меня укачало! – иронично сказал Андрей и повторил: – Останови!
Бахлам съехал на обочину и остановил микроавтобус, затем оглянулся и увидел перед собой Андрея, которой на ходу поменялся местами с Русланом. Мексиканец от неожиданности отпрянул назад.
– Так, рассказывай! – властно сказал Рогов.
– Что рассказывать? – почти заблеял Бахлам, что совсем не соответствовало его имени[3].
– Ты сам знаешь, что рассказывать…
– Не спрашивайте меня об этом, дон Андрэа. Проводникам запрещено.
– Что запрещено? – не унимался Рогов. – Говорить правду приезжим?
Бахлам опустил голову.
– Меня уволят, дон Андрэа.
– А меня убьют! – сверкнул глазами Рогов, совсем как мексиканец. – Так кому будет хуже? Тебе или мне?
На словах «меня убьют» глаза Изабеллы округлились. Она и так смотрела на все эти перемещения по салону и разговоры в крайнем удивлении. Она не могла себе представить, что знаменитый и уважаемый пан Рогов будет вести себя, как какой-нибудь Джейсон Стейтем. Но Андрея не интересовало, кто и что о нём думает, он хотел узнать главное.
– Бахлам, когда я нанимал тебя в агентстве, ты обещал быть моим вторым «я».
– Обещал. – Мексиканец смотрел на журналиста, будто ждал удара кулаком в лицо.
– Так почему же ты ведёшь себя, как больной желудок? Я туда, а ты оттуда… Говори правду, и я обещаю, что тебя никто не уволит! Ну!
Бахлам, совершенно не похожий в этот момент на своего тёзку-ягуара, потупил взор, закусил нижнюю губу, как маленький ребёнок, и еле-еле выдавил из себя:
– В глубине джунглей водятся племена, которые до сих пор приносят древним богам майя и ацтеков человеческие жертвы…
Андрей почему-то не удивился данному сообщению. Всю последующую дорогу в Мехико он ехал как ни в чём не бывало, уже рядом с Бахламом. А вот двое его спутников были настолько поражены сообщением, что у них не было настроения ни шутить, ни вообще разговаривать. Они просто смотрели в окна по сторонам, то и дело кидая взгляды да Андрея: Руслан – украдкой, будто не хотел, чтобы кто-то заметил, что он смотрит на руководителя, Изабелла – восторженно. Ей казалось, что надёжнее этого мужчины людей нет: он сильный, настойчивый, умный и… красивый.
– Не смотрите на меня так! – воскликнул, не оборачиваясь, Рогов, словно у него были глаза на затылке. – Кому что-то не нравится, кто передумал со мной путешествовать, я не держу. – И, будто ничего не случилось, воскликнул: – О, знак! Какой интересный! А что это, Бахлам?
Действительно, у обочины стоял странный дорожный знак, похожий на обозначение «Дикие животные», только в треугольнике был изображён не олень, а… слон.
– Что это, Бахлам? Разве в Мексике водятся слоны? – спросил Андрей, и его голос был таким располагающим, будто журналист дружил с гидом полжизни и не было никакого предыдущего разговора.
Эмоциональный, но отходчивый Бахлам уже успокоился, и Рогов для себя решил, что этот парень для путешествия то, что ему нужно.
– О-о-о, дон Андрэа, это удивительная история…
И простодушный Бахлам рассказал гостю, как жила в зоопарке внучка африканского слона Индра. Ела хлеб и овощи, которые ей в изобилии приносил в вольер одноглазый надсмотрщик Хуго, и забавляла детишек, поднимая хобот, протягивая его, точно руку, забирая из маленьких ладошек печенье и размашисто отправляя его себе в рот. Дети весело смеялись. Был у Индры в зоопарке друг – пёс породы ксолоитцкуинтли по прозвищу Чапа. Каждый день он приходил к слонихе вместе с Хуго. Сперва он оживлённо лаял, приветствуя свою подругу и помахивая голым, острым, как стрела, хвостом, затем ложился прямо в вольере у большой копны заготовленного для Индры сена и наблюдал, как она завтракает. Слониха довольно фыркала и моргала большими мохнатыми веками. Она была совсем не против такого присутствия. Если же Чапа, бегая по зоопарку, вдруг раздразнивал своих сородичей, то пулей устремлялся в слоновник, где Индра становилась на его защиту. Вернее, ей и становиться было не нужно – один вид такого покровителя говорил сам за себя,
