Том 18. Гимназическое. Стихотворения. Коллективное - Антон Чехов

— Вот тебе на! Со мною совершенно такой же случай. А я на тебя положился.

— Да ведь ты же сам хотел заплатить! Я тоже на тебя положился. У меня ни гроша.

— У меня столько же.

(Лицо полового вытягивается. Картина.)

«Одна из "этих дам"…»

Одна из «этих дам» встречается в клубе с своим знакомым.

— Что это вас давно не видно? — спрашивает она.

— Но, моя милая, я не знаю вашего нового адреса!

— Так вот возьмите!

И она подала ему целый десяток своих визитных карт.

— Но зачем же столько? Мне одной довольно!

— Ничего: остальные вы раздайте своим приятелям…

Осколочки*

Одни юноша-классик, сотрудничающий только в почте «Осколков», производит слово «редактор» от латинского слова «reddo», что значит «возвращаю». Неверно, но не совсем!

— Что значит слово «аминь»? — спросили одного писаря, державшего экзамен на первый классный чин.

Писарь несколько задумался.

— Шабаш… Довольно… — отвечал он на вопрос.

Состояние московского театрального рынка*

Малый театр*. Драматическое искусство дало сильную трещину. Жертвенник в алтаре потух и сильно чадит. Самый храм очень покосился на один бок и ждет капитальной перестройки. Большой театр*. Так же хорошо освещается и так же мало посещается. Пушкинский*. По будням сохнет и тоскует о своей первоначальной владелице. Русский театр*. С уходом Иванова-Козельского на театральном костюме этого театра оторвалась самая нужная пуговица! Солодовка*. Парадиз, судя по сборам, все еще не в раю… Немчиновка и Секретаревка*. Дурачатся себе в свое удовольствие. Скоморох*. Изобретают волшебный порошок для радикального искоренения барышников. Немецкий клуб*. Ждет скорого прибытия труппы немецких ученых блох, имеющих дипломы от трех германских университетов. Театр Шумова в Таганке*. Один, своими силами, мечтает восстановить упавшее искусство. Артистический кружок*. Дает русские спектакли на польском языке, подыскивая в антрактах охотника, который согласился бы платить жалование труппе… Новый театр М. и Л. Л-ских*. С рожью крепко!!

Библиография*

О значении «батогов» в древнем русском быту, по «Домострою» и другим источникам, исследование И. С. Аксакова. Москва 1883 года, 255 страниц, цена 1 руб. 50 коп.

О наилучшем устройстве флюгеров; лекция бывшего профессора Чи….на*, цена 10 к.

Интрига, кулисы и сцена*, популярные лекции, сочинение Г. Кор….ва, бывшего певца. Раздается даром всем попадающим под руку.

Повесть об изгнании из Петербурга.* «Новелла», его же, цена 10 к.

Полный толковый словарь «площадных слов» с примерами. Сочинение и издание Соколова, Буренина и Суворина, цена 10 к. за выпуск. Число выпусков неопределенно.

Приготовление паштета из мужичьего мяса. Проект Блюма. Сочинялся исключительно для гастрономов и медиков, изучающих первичное умопомешательство. Цена… бесценная.

Я верил, потому что получил 2000. Иеремиада блудослова Курилова (защитника г. Мельницкого). В сей интересной книге доказывается, что вера увеличивается по мере увеличения гонорара. Вера, за которую заплатили, не уменьшается даже и тогда, когда невозможно верить. Цена 5 руб.

Сон при освещении и воплях. Новелла бердичевского префекта*. Цена пятиалтынный.

Корреспонденции*

Глухов. В одно из последних заседаний местной городской думы гласным г. Балбесовым был предложен на рассмотрение проект об «упразднении в городе наук и искусств». Почтенный гласный предложил на рассмотрение несколько вопросов, и на все вопросы, без замедления, им же самим были даны ответы самые обстоятельные. Он более всего напирал на пример иностранных государств, кои погибли и погибают только благодаря наукам и искусствам.

Обрисовывая яркими красками деморализующее влияние наук и искусств, г. Балбесов поверг всех заседающих в уныние. Гласный г. Смысломалов (наш Демосфен) успокоил гг. гласных, доказав, что в Глухове нет ни искусств, ни наук, а чего нет, того нельзя упразднить. После восьмичасового заседания гласные постановили: «науки и искусства, за неимением оных, не упразднять и на предметы сии сумм не ассигновать; изобрести что-нибудь другое для упразднения; г. Смысломалова благодарить, а г. Балбесову выразить порицание за то, что он дерзнул помыслить, что в мудросмиренном Глухове есть науки и искусства».

Тегеран. На днях в Россию было отправлено: 250 пудов персидского порошка, 13 ковров и 46 пудов ордена Льва и Солнца.

Сызрань. Здесь появился самозванец, выдающий себя за Гамлета, принца датского; приняты меры.

Петербург. Вчера было произведено здесь дерзкое воровство. Из редакции газеты «Эхо»* похищены все ножницы (две дюжины), всего на сумму 6 р. 26 коп. Преступник не найден. Благодаря этому воровству следующий номер «Эхо» выйдет только тогда, когда будет найдено украденное.

Я снял свою фуражку с кокардой и вошел в его кабинет. Он сидел за письменным столом. Одной рукой он тер себе лоб и мыслил, а другой — писал похабный роман из великосветской жизни.

— О чем задумались, ваше сиятельство? — спросил я с достодолжным подобострастием.

Он повернулся ко мне и спросил в свою очередь:

— Вы благонамеренный или неблагонамеренный?

— Знаюсь с вами, значит благонамеренный, ваше сиятельство…

— В таком случае я могу поделиться с вами моими мыслями. Я сочиняю проект, молодой человек. Проект сей имеет целью самую благонамеренную цель: я хочу иметь подписчиков. Меня, как вам известно, не почитают. О причинах сего говорить не будем. Скажем только, что у меня много врагов и что Россия невежественна и не умеет еще достаточно ценить своих благодетелей…

— Что же вы намерены сделать, ваше сиятельство?

— Я проектирую внутренний заем в триста тысяч. На эти деньги я найму себе подписчиков. Не подписчики будут платить мне, а я им. Каждому подписчику объявлю по полтине. Итого…

— Шестьсот тысяч подписчиков, ваше сиятельство!

— Потом-с… Я делаю другой заем в такую же сумму. На эти деньги я создам множество газет и журналов, с коими буду полемизировать, соглашаться, фехтоваться, сражаться и т. д., кои, одним словом, будут замечать меня. Ведь меня, знаете, враги не замечают. Они дали себе клятву погубить меня своим равнодушием.

— Ну, а если, ваше сиятельство, вам не удастся заем? Что вы тогда предпримете? По какому пути поведет вас ваш гений?

— Тогда я… займусь акушерством. Я, знаете ли, люблю клубничку… хе-хе-хе…

Я похвалил проект, выпил рюмку рябиновой и распрощался с князем.

Ревнивый муж и храбрый любовник*

Архивариус Облучков стоял у двери и подслушивал. Там, за дверью, к великому его ужасу говорились вещи, слушая которые побледнел бы сам черт!

Говорил сам начальник, Архип Архипыч… Его слушали такие же персоны, как и он сам…

— Да и девчонку же видел я вчера, mes amis! — шамкал он своими старческими губами… — Дивную девчонку!

И начальник издал губами звук, который издают при виде вкусного осетра.

— Чудную девчонку!

— Где же? — спросил его один из «mes amis».

— Намедни я был с визитом у архивариуса… Облучкова… того, что сбоку на обезьяну похож… Я, после Нового года, всем им делаю визит… Это в своем роде… ммм… шик… Либерально! Хе, хе, хе… Я тебя, каналья, ставлю на равную ногу… но ты смотри! Хе, хе, хе! Ну, и любят… Начальник, говорят, прелесть… Ммм… Ну-с… Захожу я, намедни, к Облучкову… Звоню… Дома его нет… Кто же дома? Барыня, говорят, дома… Вхожу… Вообрази же, mon cher, теперь маленькую, пухленькую, розовенькую… хоррошенькую… Хе, хе, хе… Она вскакивает с дивана… бледнеет… Начальства испугалась… Сажусь. То да се… Говорю ей любезность и беру ее за пухленький… кругленький… подбородочек…

Облучков побледнел и нахмурился.