Солнце в декабре - Эмиль Брагинский

Приготовленный по такому рецепту соус к рису называется «карри». Плов с курицей (сто граммов риса, сто граммов курицы, полкило приправ и килограмм перца) называется «чикен бирияни». Многие индийцы не едят мяса. Но и вегетарианская еда делается по тому же перечному принципу.

Все это дьявольски вкусно, но новобранцу надо после еды оказывать медицинскую помощь. Есть еще еда, великая, называется «тандури-чикен». Это цыпленок, в перце конечно, его запекают в земляных печах при высокой температуре.

Закончив ленч, я побежал в номер и выпил из водопровода всю воду, хотя в Москве дал клятвенное обещание не пить сырой воды. Но я еще не знал про карри…

А потом мы поехали в город. Просто так, без конкретной цели. Город будто подменили. Он зашумел. Загрохотал. Улицы заполнились людьми, а мостовые — черными такси с желтыми крышами, «викториями» — извозчиками с крытой пролеткой, велорикшами — рикшами второй половины века, уже не бегущими босыми по улицам, а едущими по ним на велосипеде, к которому сзади на третьем колесе прицеплена коляска, и, наконец, чисто местным изобретением — «скуттером». Скуттер — это мотоцикл с прицепом. Прицеп в виде домика под холстиной, рваной или целой. Удивительное трясущееся сооружение, которое почему-то не рассыпается на ходу.

Херлуф Бидструп, известный датский художник, сказал о Дании, что это страна, густо населенная велосипедистами. Наверно, он не был в Дели. Велосипед здесь не только признак известного благосостояния, не только роскошь, но и средство передвижения. Расстояния огромны. Автобусов мало. В автобусах давка. Такси, велорикши — за все это надо платить. Велосипед тоже стоит порядочно, но зато уж потом езди себе бесплатно, выписывай по мостовым затейливые кренделя, везя жену на багажнике, а детей на руле. Любой делийский велосипедист мог бы подписать контракт с нашим цирком. Номер проходил бы с успехом…

Несколько минут — и мы оказались в Старом Дели.

Тут уже нет ни тенистых садов, ни особняков, ни просторных улиц. Тут путаница узких переулков, бесконечный базар, двухэтажные и трехэтажные дома, которые толкают соседние и держатся друг за друга, чтобы не упасть. Из домов со вторых этажей выпирают балконы, свешиваются над улочками. Везде рекламы. И, судя по ним, здесь не магазины, а дворцы: «Дворец игрушек» — на маленькой лавке, «Дворец тканей» — на лавке еще меньше. А вот почему-то реклама по-русски: «Обувной магазин Суриндра» и «Кабульский магазин»; в скобках добавлено: «шелк». Здесь зазывают, хватают за руку. Магазины нараспашку, у входа в тесную лавочку вывален весь товар. Покупателей я не видал буквально ни одного. Однако продавцы все равно суетились, разглаживали добро, перебирали — словом, состояли при деле.

Торгуют не только в лавчонках, но и просто у стен. Продают старое тряпье, фрукты, какие-то железки, ножички… На тележках развозят жареные орехи. А вот рыбные ряды. Даже акулу можно купить. И морского рака-лобстера. Неподалеку ряды с фруктами. Самые дешевые из них — бананы… И очередь у продовольственного магазина — это за сахаром. С сахаром плохо, он выдается по карточкам.

В одном из оживленных мест я допустил очередной промах. Вылез с фотоаппаратом и стал снимать великое столпотворение людей, лавок, велосипедов, велорикш и животных — собак и священных коров. Снимал я продавца бананов, к которому пристала такая корова с явным намерением съесть его «бизнес». Ударить корову нельзя, слова на нее не действуют, и парень потихоньку плещет на нее водой. Но корова этого не замечает. Снять мне ничего не удалось: я очутился в плотной толпе нищих. Один из них кричал мне: «Хай ар ю?», т. е. «Как поживаете?» Может быть, он и не знает, что это значит, но это его заработок — кричать иностранцам «хай ар ю» и получать монетку.

Второй раз мы поехали в Старый Дели ночью. Повез нас доктор Тарасов, он работает главным врачом педиатрического госпиталя. Тарасов в Дели четвертый год, можно сказать, старожил, он идеальный спутник, потому что искрится юмором, знает тысячу веселых историй, две тысячи анекдотов и никогда не теряет присутствия духа. Он ездит на дряхлом «Москвиче», у которого в отличие от хозяина вздорный, старческий характер. Иногда он заводится, а иногда не хочет и не заводится. И тогда доктор его уговаривает: «Ну, пожалуйста!», «Будь человеком!».

Ночью над Старым Дели висит сизый смок — густой, едкий дым. Он въедается в горло, добирается до легких. Он поднимается еще вечером от костров, от чадящих казанков. На них готовят пряную, острую пищу, и многие из них топятся до глубокой ночи. Воздух, одежда, все, что ты ешь или пьешь, пропитано запахом, в котором перемешались тысячи запахов и, конечно же, перца и растительного масла.

Ночью в Старом Дели не умолкает шум. Грохочут повозки. Кричат разносчики и будут кричать до утра. С грузовиков, на которых написано «Паблик кариер» (индийские междугородные перевозки), сбрасывают на асфальт тяжелые ящики. Это могут быть ящики с фруктами. С рисом. А иногда в ящиках, на которых написано «фрукты», вовсе бутылки виски. Такие ящики легко отличить по тому, как их осторожно сгружают. Дело в том, что в столице Индии дважды в неделю — кажется, по вторникам и субботам — сухой закон. В эти два дня ни в одном заведении нельзя получить ни грамма спиртного. Казалось бы, легко перетерпеть и назавтра принять двойную дозу, но запретный плод всегда сладок и хочется выпить в запрещенный день. Именно в эти дни можно хорошо заработать. И вот по вторникам или субботам ночью из соседнего штата, где сухой закон не введен, мчатся грузовики с контрабандным грузом. Идут на хорошей скорости, не останавливаясь, когда полиция хочет проверить, что везут в кузове. Бывает, завязывается перестрелка…

Ночью в Старом Дели можно позавтракать; если не ел целый день — пообедать, поужинать. Только нет никаких ночных баров с девицами. В Дели нет ночной жизни, о которой мечтают иные западные туристы.

Ночью в Старом Дели можно купить «пан». На краю тротуара сидит мужчина и месит в тазу пахучую глину или замазку, что-то из извести и орехов арековой пальмы. Кусочки липкого теста он заворачивает в зеленые листья бетеля. Начинка бывает с табаком или без оного. Ее закладывают за щеку и сосут, сплевывая красную слюну. Мы тоже сосали «пан». Ничего, довольно вкусно. Уже в Москве в авторитетном журнале я прочитал, что листья бетеля вызывают рак слизистой. Попробовал языком нёбо. Да, начинается…

Ночью в Старом Дели можно увидеть бродячих коров, которые жуют старые газеты. На некоторых коровах подобие ошейника, на некоторых колокольчик. Это означает, что у них есть хозяин, но это не означает, что он их кормит.