Звездолов - Патриция Поттер

Но главное, Эдвард тоже ненавидел клан Сазерлендов. В глазах отца он был естественным союзником Ганнов против них. Хотя Эдвард Синклер незнатного происхождения, сейчас он стал вождем могущественного клана, известного своими подвигами. Вернее, мысленно поправила отца Марсали, жестокостью и подлостью. Но и этого отец все равно не услышал бы. Его главным врагом был маркиз Бринэйр.

Джинни погладила девушку по плечу. Марсали почувствовала, что рука ее верной подруги дрожит.

Марсали оглянулась и посмотрела ей в лицо. Когда Джинни было всего двадцать лет, она потеряла мужа и ребенка и стала кормилицей Марсали. С тех пор они не расставались. Сейчас Джинни сорок, в ее золотистых волосах появились седые пряди. Но впервые за все эти годы Марсали увидела слезы в ее глазах, и это потрясло девушку.

— Отец считает, что Эдвард будет мне прекрасным мужем, — прошептала она.

— Но моя детка так не считает, — ответила Джинни. — Ты все еще думаешь о Патрике?

Марсали вздохнула.

— Как я могу не думать о нем? Я много лет ждала того дня, когда назову его своим мужем.

— Но ведь ты давно не видела его. Может быть, он переменился?

— Патрик? — Голос девушки стал нежным. — Никогда. Его достоинства — как золото, а золото не меняется от времени.

Покачав головой, она тихо прибавила:

— Но я не вижу никаких достоинств у Эдварда.

Джинни задумчиво начала:

— Если бы не твоя сестра…

— Я бы убежала к Патрику, — не задумываясь продолжила Марсали. — Я знаю, что он жив. Сердце подсказало бы мне, если…

— Но его отец тебя не примет, — напомнила ей Джинни.

— Тогда мы бы уехали куда-нибудь. На юг, поближе к границе, — с тоской сказала девушка. Она не знала даже, хотел ли еще Патрик на ней жениться, не говоря уже о том, что тогда ему пришлось бы пойти против своего клана.

— Это правда? — спросила Джинни, почему-то оживившись.

— Правда, но я не могу позволить, чтобы из-за меня пострадала Сесили.

Марсали замолчала, глядя в грустные глаза своей верной служанки. Наконец положила руку ей на плечо и промолвила:

— Я сказала Эдварду, что хочу взять тебя с собой.

— И он согласился?

— Ему ничего не оставалось, — ответила Марсали, вспоминая свой спор с женихом. Эдвард не хотел, чтобы она брала свою служанку, говорил, что в Хэйфорде достаточно слуг, и, хотя в конце концов неохотно согласился, Марсали боялась, что после свадьбы он забудет о своем обещании.

Она закрыла глаза и попросила господа, чтобы он дал ей силы выдержать то, что ей предстояло в этот день. Но при мысли о первой брачной ночи мужество оставило ее: она стиснула зубы и, задрожав, обхватила себя руками.

Джинни коснулась пальцами ее щеки.

— Какая холодная, — прошептала она.

С тяжелым вздохом женщина отложила щетку и отступила на шаг, словно для того, чтобы полюбоваться результатом своих трудов. Но на ее лице отражалась мука. Наконец после долгого раздумья она тихо сказала:

— Ты всегда была мне как родная дочь.

Марсали почувствовала, что глаза наполняются слезами, попыталась что-то сказать в ответ, но Джинни перебила ее.

— Возьми с собой сестру, и идите в церковь, — с неожиданной решимостью сказала женщина, глядя в сторону. — Помолитесь, может быть, бог и поможет.

Удивленная, Марсали встала и подошла к Джинни. Она знала, что Джинни была католичкой, одной из тех немногих, кто отказался отречься от старой веры, несмотря на запрещение и грозящую опасность. Она не пыталась скрывать свое презрение к тем, кто пренебрег верой предков ради выгоды и бросился в объятия протестантской церкви во время правления Кромвеля. Джинни не хотела и шагу ступить в переделанный на пуританский лад храм, а по ночам ходила на тайные католические службы. Почему же она посылала Марсали молиться протестантскому богу, которого презирала?

Джинни отвернулась и повторила:

— Возьми с собой сестру. — Она показала на вертящихся вокруг ног Марсали ласок и добавила:

— И зверьков тоже возьми.

Может быть, молитва действительно облегчит огромную тяжесть, лежащую на ее душе? Джинни скорее всего решила, что перед лицом таких невзгод не так уж важно, в каком храме молиться. В этот ранний час в церкви должно быть пусто, и Марсали надеялась, что сможет наедине проститься с сестрой.

Она нашла Сесили в ее комнате. Глаза сестренки на секунду радостно зажглись, но затем вновь стали грустными.

— О, Марсали, как мне будет тоскливо без тебя! — воскликнула Сесили. — Только с тобой я могла поговорить по душам!

— Гэвин будет заботиться о тебе, — попыталась утешить сестру Марсали.

— Его интересуют только охота и дела клана, — сказала Сесили и добавила печально:

— И еще разговоры о том, как бы повыгоднее выдать меня замуж.

— Ты еще слишком мала для этого, — ответила Марсали, зная, что не совсем искренна с сестрой. Это по ее мнению Сесили молода для замужества, но возраст девушки слишком мало значил для мужчин, которые смотрели на брак как на средство получения выгод. Раньше Марсали верила, что ее отец не такой, что он позволит своим дочерям самим сделать выбор, но теперь ей пришлось расстаться с этой иллюзией.

— Я бы хотела… — нерешительно начала Сесили. — Я мечтала…

— О чем же ты мечтала, сестричка? — ласково подбодрила девочку Марсали.

— Я бы хотела стать монахиней, — тихо призналась Сесили.

— Ты не должна так говорить, — испуганно прошептала Марсали. — Это слишком опасно.

— Я знаю, — ответила Сесили. — Но мне кажется, я никогда не захочу выйти замуж.

Марсали не находила слов, чтобы утешить сестру. Когда-то она сама верила, что в ее жизни будет любовь и счастье, а сегодня должна была стать женой человека, к которому чувствовала отвращение. И если старшая сестра не посмеет возразить отцу, Сесили тоже придется смириться со своей участью.

— Пойдем со мной в церковь, — предложила Марсали и добавила с надеждой:

— Наверное, там сейчас никого нет.

Она взяла сестру за руку и повела вниз по каменной лестнице. Зверушки поскакали за ними. Что будет с ее питомцами, когда она переедет в Хэйфорд? Эдвард не скрывал своего отвращения к ее любимцам, а Тристан и Изольда были достаточно умны, чтобы чувстврвать это и держаться от него подальше…

Из большого зала, в котором отец принимал гостей, доносился громкий шум. Марсали и Сесили прошли по коридору и вышли на задний двор, где вовсю кипела жизнь. Уже два дня в замок прибывали все новые и новые гости. От пледов всех расцветок рябило в глазах. Марсали узнавала цвета многих кланов, но некоторые были ей незнакомы. Все, кроме Сазерлендов, были приглашены на свадьбу и встречали радушный прием в замке Эберни. Наверное, даже ее отец знает не всех гостей.