NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот сейчас, работая над рукописью, я вспомнил этот эпизод и подумал, что NWT – это совершенно блестящее название для книги, содержание которой полностью соответствует описываемым этой аббревиатурой понятиям, причем и в той, и в другой ее трактовке. Однако, чтобы не отпугнуть читателей этой непонятной аббревиатурой на обложке книги и чтобы они не подумали, что это английская версия повести Аркадия Гайдара «Р.В.С.», я решил добавить в название еще одну строку: «Три путешествия по канадской Арктике». Теперь все становилось на свои места.
После такого пролога, я надеюсь, читателю будет несложно включиться в канву повествования с того момента, когда оно начало опираться на документально зафиксированные факты, а не на обрывки моих полустершихся воспоминаний.
Свои дневники я счел необходимым дополнить историческим очерком об исследованиях и наиболее значимых экспедициях в канадской Арктике в период, предшествовавший нашим экспедициям. Этот очерк подготовила старший научный сотрудник Музея Арктики и Антарктики Вероника Захарова, чью скрупулезность и историческую добросовестность оценит каждый, кто прочтет этот очерк. Пользуясь случаем, я приношу ей свою глубокую благодарность. С моей точки зрения этот очерк занимает совершенно особенное место в предлагаемой книге и, возможно, станет самым востребованным у тех читателей, кому эта тема небезразлична.
Мои же записи могут быть интересны, прежде всего, тем, что это рассказ не только очевидца, но и непосредственного участника событий, позволяющий пусть на короткое время, но приобщить каждого, у кого возникнет желание их прочесть, к удивительно прекрасной, дикой, холодной и не известной для многих стране под названием канадская Арктика.
1992 год
Путешествие первое: Черчилл – Арвиат – Черчилл
Я думал – это лишь в кино,
Но оказалось – факт:
Быть может счастлив эскимос
Без лыж и без собак…
Мы в Арвиате, в просторной и уютной квартире Линн – молодой канадки, работающей здесь учителем по контракту. Другое название этого эскимосского поселка на западном берегу Гудзонова залива, километрах в двухстах севернее Черчилла, – Эскимо-Пойнт. Чаще все-таки употребляется более официальное название Арвиат, по-видимому, чтобы не вызвать массового паломничества сюда любителей мороженого со всех Северо-Западных территорий.
Сегодня первый официальный день отдыха. Вообще, в экспедициях, особенно полярных, редко удается отдохнуть в заранее запланированный день (по нашему расписанию мы планировали отдыхать каждый десятый день пути) – обязательно вмешается непогода, вынудит взять тайм-аут в незапланированное время. Основное и принципиальное отличие запланированных выходных от внеплановых в том, что в запланированные можно совершенно безмятежно спать по утрам до полного и безоговорочного высыпания. Так и сегодня мы безмятежно проспали до 7 часов, а уж провалялись почти до 9 часов.
Утром, взглянув в зеркало, я обнаружил, что физиономия моя изрядно опухла – то ли надуло ветром, то ли много воды выпил накануне, а может быть, по какой-то еще не известной мне причине. Во всяком случае, чувствовал я себя пусть и опухшим, но отдохнувшим.
Уилл выполз из соседней комнаты, и примерно в 9 часов мы все встретились в нашей кухоньке и выпили кофе. Как и вчера, светило солнце, но ветер сегодня задувал уже посильнее – пронизывающий такой ветерок с северо-востока.
С утра незлобиво и неторопливо, как и подобает в выходной, мы занялись делами насущными, перебирали имущество. Я заменил верхний чехол от палатки, перевесил крючки, подклеил свои лыжи с помощью клейкой ленты. Носы моих лыж знаменитой марки «Фишер» – компании, которая была нашим неофициальным перевозчиком в Трансантарктической экспедиции, начали почему-то расслаиваться, хотя я не замечал, чтобы как-то особенно ожесточенно ковырял ими снежно-ледовую поверхность на нашем переходе в Арвиат. Нижняя поверхность лыж была поцарапана значительно – здесь в отличие от Антарктики все-таки иногда приходилось идти по камням, а это чувствительно даже для «Фишера».
В середине дня Джон и Уилл куда-то исчезли, и мы продолжили работать с Мицуриком.
Мицурик – человек интересный. По его словам, он фермер, и это неоднократно находило практическое подтверждение в нашей экспедиции. Некоторые его поступки и впрямь создавали впечатление, что он совсем недавно оторвался «от сохи». Своей непосредственностью и способностью порой неподдельно удивляться самым обычным вещам он производил впечатление взрослого ребенка. Практически всегда он со всем соглашался. Случалось – попросишь его о чем-либо, и он незамедлительно кивает головой в знак согласия сделать просимое немедленно и с удовольствием. Вскоре, однако, выясняется, что он и не думал приступать к исполнению обещанного, причем вовсе не оттого, что забыл или не захотел, – просто он изначально не понял, о чем его попросили, но посчитал невежливым переспросить и уж тем более отказаться. Словом, опять почти как у классика: «Вы не смотрите, что Мицурик все кивает – он соображает, но не все понимает, а что молчит, так все от уваженья и от отсутствия к английскому раденья…».
Делать было особенно нечего. Мы с Мицуриком поговорили о Японии, и я еще раз показал ему, как определять направление по карте. Пришла Линн и сообщала, что сейчас в помещении местной церкви не то собрание, не то встреча местных жителей, среди которых в основном старенькие бабульки-эскимоски – собираются попить чайку, поделиться новостями и просто посидеть. Линн нас туда пригласила, сказав, что если мы хотим сделать фотографии, то это самые подходящие место и время.
Только мы с Мицуриком собрались туда отправиться, как распахнулась дверь и ввалились совершенно счастливые Джон и Уилл с тюками покупок. Среди прочего был и мой спецзаказ – галеты и трубочный табак, о котором я все время говорил. Пришлось остаться выпить кофе и выкурить трубку.
Линн, тем не менее, настойчиво повторила свое приглашение, сказав: «Ребята, вас школьники уже ждут в школе, заодно и бабулек в церкви навестите». Отказывать нашей гостеприимной и сверхтерпеливой хозяйке было неудобно, да, впрочем, и нам самим хотелось посмотреть, как здесь живут.
В церкви действительно в кружок на корточках сидели сморщенные, обветренные бабульки, пили чай с какими-то замысловатыми печеньями. Они очень обрадовались нашему появлению. По всей видимости, мы пришли как раз вовремя – все темы на сегодня были исчерпаны. Мы прошли по кругу, пожимая
