Вождь и призрак - Колин Форбс

— Да ничего страшного, — спокойно возразил Борман. — Тем более что пилот у фюрера очень опытный.

И действительно, погода была самой обыкновенной. Унылый пейзаж, характерный для этой части Германии, по шесть месяцев в году затянут белесой дымкой и снежной пеленой. Эта дымка колыхалась над землей, словно туман над морем, а когда ненадолго рассеивалась, в просветах показывались расплывчатые силуэты сосен, которым, казалось, не было числа. В отличие от эсэсовского офицера, Борман стоял неподвижно, заложив руки за спину, и терпеливо ждал.

Одна из самых загадочных, личностей новейшей истории, Борман был приземистым, коренастым и лицом походил на славянина. Большеносый, крепкоголовый, он обычно никак не проявлял своих чувств. Окружающие никогда не знали, о чем он думает: на первый взгляд, он казался всего лишь верным секретарем Гитлера, который сообщает другим приказы фюрера и следит за их выполнением. Но более внимательный наблюдатель заметил бы что-то зловещее в его облике, изменчивом, словно облик хамелеона.

— Борман — тень Гитлера, — молвил как-то один генерал. — А тень всегда темней того, кто ее отбрасывает.

— Вот он! — воскликнул Фогель.

Он отошел от Бормана и начал отдавать распоряжения двадцати вооруженным эсэсовцам, личным телохранителям фюрера. Борман слегка повернул голову. Фогель был прав: белесую тишину прорезал гул приближавшегося самолета. Гул был еще тихий, но постепенно становился все громче. Борман зашел в помещение и вывел на цепи немецкую овчарку. После долгого перелета из Смоленска фюрер будет рад увидеть Блонди, пса, которого Борман раздобыл для Гитлера, чтобы утешить его после поражения под Сталинградом.

Именно благодаря таким знакам внимания Борман закрепился на должности личного секретаря Гитлера и стал человеком, который передавал окружающим большую часть распоряжений фюрера. Он даже изменил часы своего сна, чтобы они совпадали со сном Гитлера. Поэтому Борман никогда не отлучался из Волчьего Логова, он всегда был рядом с фюрером. Его совершенно не волновало, что Геринг, Гиммлер и прочие нацистские вожди питают к нему жгучую ненависть. Борман вполне довольствовался своей ролью — быть тенью Гитлера, присутствовавшей при принятии всех решений.

— Он приземляется, — сказал Фогель. — Я сообщу в штаб?

— Нет. Предоставьте это мне.

Однако Борман не тронулся с места. Он пристально всматривался в свинцовое небо, стараясь разглядеть самолет, который был уже совсем близко. К счастью, туман быстро рассеивался: подул легкий ветерок, и стала видна посадочная полоса, на которую должен был приземлиться самолет.

«Гитлеру опять повезло», — сухо сказал себе Борман.

Летное поле целый день было затянуто пеленой, но теперь пилоту ничего не стоило совершить мягкую посадку. Словно почуяв приближение хозяина, немецкая овчарка рванулась вперед, натягивая поводок.

— Стоять! — гаркнул Борман, шаря ледяными глазами по небу в поисках самолета.

Летевший на борту «Кондора» Адольф Гитлер надел шинель и фуражку. Теперь он глядел сурово и надменно, как и полагается покорителю мира, которого должны приветствовать ждущие на земле охранники из СС. А ведь всего полчаса назад он самозабвенно смешил адъютантов, расхаживая по проходу и передразнивая премьер-министра Чемберлена, который посетил его еще перед войной, во время Мюнхенских переговоров.

Сейчас Гитлер прильнул к окну: ему хотелось увидеть, когда покажется земля.

Никто из его попутчиков не догадывался, что фюрер страшно нервничает. Он ненавидел посадку ничуть не меньше, чем взлет.

«Ни за что больше не полечу самолетом!» — пообещал себе Гитлер. Однако он прекрасно знал, что все равно полетит, если понадобится. Его серо-голубые глаза вспыхнули. Гитлер разглядел внизу сосновый бор.

Стоявший на аэродроме Борман увидел, что «Кондор» снижается. Он то появлялся, то исчезал вновь, и наконец пилот пошел на последний круг. Окинув взором летное поле, где солдаты Фогеля уже выстроились для встречи фюрера, Борман в который раз окунулся в атмосферу напряженного, взволнованного ожидания, характерную для подобных ситуаций.

Какие новости привез Гитлер с Восточного фронта? За несколько минут до отъезда он отозвал в сторону начальника канцелярии и намекнул на свои планы… Это было странно. Обычно Гитлер не рассказывал о своих планах до самого последнего момента, этого правила он придерживался неукоснительно.

— Борман, — доверительно сказал он, — мы на пороге массированного наступления, которое переломит ход войны и склонит чашу весов в нашу сторону… Мой план настолько дерзок, что достоин Наполеона или Фридриха Великого…

— Я буду с нетерпением ждать, когда вы вернетесь, — ответил Борман.

Самолет опять вынырнул из облаков; он уже существенно сбавил высоту и летел примерно в километре от земли, не больше. Самолет стремительно снижался, затем снова скрылся за тучами. Неожиданно Борман увидел ослепительную вспышку, прорвавшуюся сквозь туман. Он даже успел разглядеть, как самолет разваливается в воздухе на куски, и услышал приглушенный взрыв. Затем небо опять затянула белесая пелена, зашелестели деревья, окутанные туманом… И воцарилась тишина.

Потрясенный Борман несколько секунд не мог пошевелиться. Чего нельзя было сказать об овчарке. Она тихо, горестно взвыла и, вырвав поводок из рук начальника канцелярии, кинулась в ту сторону, куда должны были упасть обломки самолета. Это привело Бормана в чувство. Он крикнул Фогелю:

— Пошлите двух человек в диспетчерскую! Перекройте связь! Надо срочно оцепить аэродром. Никого не впускайте и не выпускайте! Когда все это сделаете, подойдите ко мне.

Фогель моментально повиновался и принялся отдавать приказания. А потом побежал за Борманом, который торопливо шагал к «кюбельвагену». Эта странная машина, у которой спереди были колеса, а сзади — гусеницы, предназначалась для езды по бездорожью. Борман уже уселся за руль, и тут подоспевший Фогель предостерег его.

— В ставке вполне могли услышать взрыв.

Борман задумался, не выключая мотор. Фогель тем временем уселся рядом с ним.

— Кемпнер! — позвал Борман заместителя Фогеля.

Борман внимательно поглядел на эсэсовца, вытянувшегося перед ним по стойке «смирно». Никаких следов паники на лице… Борман быстро принял еще одно решение.

— Кемпнер, поезжайте в ставку. Сообщите им, что полет фюрера отложен из-за плохой погоды… и что самолет прибудет на другой аэродром. Скажите, что сегодняшнее совещание, назначенное на двенадцать дня, отменяется. А если кто-нибудь спросит про взрыв, объясните, что просто лиса наступила на мину.

Объяснение выглядело вполне удовлетворительно. Волчье Логово было окружено минным кольцом, и не раз, когда лисица напарывалась на мину, в Вольфшанце поднимался переполох. Кемпнер сломя голову кинулся к своей машине, а Борман помахал рукой парням из СС, приказывая им сесть в «кюбельваген», и машина рванулась вперед.

Вскоре Борман уже ехал по сосновой просеке, туман зловеще клубился среди деревьев, аэродром скрылся из виду. Борману не пришлось долго искать. Внезапно они очутились на прогалине: сосны были раскиданы в разные стороны, словно оторванные руки и ноги. Борман остановил машину, и его глазам открылось жуткое зрелище.

Повсюду валялись обломки аэроплана. Очевидно, он уже снизился до уровня деревьев, когда произошел взрыв, — и волна от него ударила в землю. Куски человеческих тел застряли в ветвях деревьев. Это напоминало здание бойни, по которому промчался обезумевший от ярости маньяк с секачом в руках. В воздухе висел едкий запах бензина и горелого мяса. Пес Блонди встревоженно обнюхивал «поляну смерти». Борман с Фогелем вышли из машины в сопровождении эсэсовцев.

— Не может быть, чтобы он уцелел, — медленно произнес Борман.

— Что же нам делать? — воскликнул Фогель.

— Подождите минутку, дайте подумать…

Борману удалось стать правой рукой Гитлера благодаря выдающимся административным способностям и умению все тщательно продумывать и планировать. Фюрер ненавидел нудную рутинную работу и с удовольствием поручал ее спокойному, надежному помощнику. Он отдавал приказы, а Борман следил за их выполнением… И дело дошло до того, что Борман мог отдать любое распоряжение, заканчивая его словами, которые никто не осмелился бы поставить под сомнение:

— Таков приказ фюрера!

Сейчас в руках Бормана была судьба Германии, и он показал, на что способен. Шел снег, туман клубился среди сосен, обступивших поляну. Ноздри Бормана, обозревавшего страшную, кровавую сцену, щекотал запах смерти, мозг его лихорадочно работал.

— Фогель, оцепите весь район! Стреляйте в любого, кто попытается приблизиться. Пригоните сюда самосвал и очистите поляну. Смотрите, не упустите ни малейшего пустяка! Останки тел и обломки самолета погрузите в самосвалы и отвезите куда-нибудь подальше. Вывалите все в кучу и подожгите… а потом пепел закопайте…