Любовь взаймы - Натали Фокс

Он осторожно спустил лямочки ее шелкового платья, стал целовать груди, воспламененные соски. Тихим постаныванием Зоя давала ему понять, что желает большего. Она судорожно взъерошила густые черные волосы мужчины, притянула к себе его голову.

— Погоди, погоди, дорогая, — успокаивал он. — У нас вся ночь впереди.

Зоя тихонько засмеялась, вызывая в нем еще большее желание. Потом возникло какое-то нервное напряжение — она вдруг усомнилась в правильности своего поведения. Но ведь она абсолютно свободна, у нее нет ни перед кем обязательств!

Платье с легким шуршанием сползло вниз и, едва задержавшись на бедрах, мягко соскользнуло на пол. Тогда и она дала волю своим рукам: они проникли под его легкий пиджак, коснулись груди — такой мускулистой и широкой. Зоя запечатлела несколько поцелуев на его подбородке и начала неуклюже расстегивать пуговицы его шелковой рубашки. Ей не хотелось выглядеть неумехой, демонстрировать неуклюжесть, неопытность…

О Господи, если бы он только знал!.. Но нет — она не выдаст себя!

Его прерывистое дыхание, казалось, заполнило всю комнату. Страстные поцелуи, которыми он покрывал ее лицо, побуждали к ответным. Они быстро (и в этом была его заслуга) освободились от одежды. Он действовал уверенно, четко представляя себе, во имя чего все происходит.

Зоя испытала радость от прикосновения к его нагому телу. Ее руки дрожали — ничего подобного ей не доводилось испытывать раньше. Он был великолепно сложен, с легким пушком волос на груди. Она коснулась губами его упругого соска, теперь в ней возрастало желание сделать ему приятное.

— Ты, конечно, понимаешь, что делаешь, — вкрадчиво прошептал он, пытаясь остановить ее шаловливые, ищущие пальцы. Затем он поднял Зою и осторожно опустил на стоявшую рядом кровать.

Он сильный… Нет, нет, она не задумывалась над тем, что происходит, — все подчинялось инстинкту, но каждое его движение просто восхищало, заставляло повиноваться. Для нее перестало существовать все вокруг; осталось только желание любить этого мужчину и быть любимой им. И он по-настоящему любил, ведь она так много для него значит, она особенная. Зоя думала о сладости его поцелуев, а ласки с его стороны между тем становились все настойчивее, и она невольно исторгла стон наслаждения.

— Тебе хорошо, да? — вопрошал он, нежно проводя рукой по внутренней стороне бедер, а все ее существо просило о большем: укромная часть ее тела изнывала в ожидании его.

Зоя не могла говорить: волнение было слишком сильным, от него перехватило дыхание. Она молча кивнула, уткнувшись в плечо Фрэнка. О, только бы он не узнал правды, молилась она про себя. Теперь он ласкал низ ее живота, и она вся трепетала, постанывая от наслаждения. Он поглаживал ее так нежно, что Зоя, подобно распускающемуся цветку, устремилась ему навстречу и, крепко прижавшись, теребила его волосы.

Внезапно Фрэнк хищно и властно раздвинул ей ноги. Она смежила веки в ожидании боли, и ее пальцы сомкнулись у него на спине. Однако больно ей не было, она почувствовала лишь жесткий толчок, и приятная истома разлилась по всему ее телу; стон неизбывного желания друг друга, любви слышался в комнате, и принадлежал он им обоим.

— Зоя, ты само совершенство! — прохрипел Фрэнк. — Ты так прекрасна!

Его движения были напористы, а поцелуи обжигали; Зоя унеслась в запредельный мир экстаза… Прильнув к нему и отдаваясь со всей страстью, она оказалась в неведомом ей доселе райском саду наслаждения. Ее душа наполнилась радостью, и перед глазами заплясали огоньки жгучего пламени. Движения Фрэнка становились все энергичнее, и, поддаваясь его напору, Зоя закружилась с ним в едином круговороте томительного восторга любви. Эта ночь, кажется, продолжалась вечно! Поток обоюдного желания не иссякал ни на миг, и они, постигая тайны любви, погружались в него все глубже. Поцелуям и объятиям не было конца и края.

Когда наступил рассвет — неприятный, мучительный, жестокий, — Зое пришлось вернуться к реальности. А она проснулась такая расслабленная, такая податливая…

Руки Фрэнка покровительственно обнимали ее, словно желая защитить от всех невзгод. Она повернулась, посмотрела на него, и на нее разом нахлынули страхи и сомнения. Она действительно любит его, этого человека, о котором столько вокруг говорят?

Фрэнк Блейкмор мирно спал.

Ведь она о нем ничего не знает. И узнает ли? Да и зачем? Что произошло, то произошло. Она отдала ему свою любовь. Если бы у нее была подруга, она бы ей доверилась и рассказала про то, какой бурной была ее первая ночь с мужчиной, и про то, какую неистовую страсть пробудил он в ней, и про то, что он проник в самое ее сердце. Однако Зоя осознавала и другое: в ее жилах течет греческая кровь, а гречанки верят только в настоящую любовь. А она ведь не любила его прежде, так? Она была увлечена Пьером. В смятении Зоя покусывала губы. Ей уже двадцать, и пора отдавать отчет в своих поступках. Но никто не рассказывал ей, что такое настоящая любовь, никто не предостерегал ее, что на пути к ней могут быть ошибки. Находясь под опекой Теодосиса Кориакиса, она была целиком оторвана от окружающего мира, пребывала в полной изоляции.

Зоя выскользнула из-под одеяла, тихонько оделась и бросила высокомерный взгляд на Блейкмора. Тот по-прежнему спал, ни о чем не подозревая. А ведь ей можно было избежать этой поездки в Швейцарию и этой встречи. Зое не нравилось участвовать в переговорах, в суматошных к ним приготовлениях, она с радостью предоставила бы другим заниматься этим.

Понурив голову, Зоя на цыпочках вышла из комнаты, и лишь только она закрыла за собой дверь, как в полной мере осознала ужасную ошибку: гостиничные номера на этот раз были распределены не так, как раньше. В этой комнате всегда останавливался Пьер, но сейчас на резной дубовой двери висела табличка с именем Фрэнка Блейкмора.

В пылу безрассудства она отдала ему свою любовь, а он принял ее как должное. Что-то сжалось в груди Зои от осознания непоправимости случившегося. Нет, они никогда больше не встретятся, и подобная ночь любви никогда больше не повторится. Так к чему терзания?..

Несмотря на то что ночь была жаркой, Зоя вся дрожала, ступая босыми ногами по песку. На лбу выступила испарина. Креповое платье прилипло к спине, Зоя с досадой смахнула капли пота. Та ночь оставила в ее душе неприятный осадок. Все в конечном счете выглядело так, будто ее предложили как подстилку, будто Тео попытался ублажить своего телохранителя. И зачем только он явился на юбилейный вечер Тео? Зачем ворвался в ее жизнь, когда она меньше всего этого ожидала?..

— Зоя? — позвали ее мягко из темноты ночи.