Сага о викинге - Максим Волжский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Торопов проснулся и не смыкал глаз. Он отлично помнил, что произошло с ним в Валгалле. Как живые перед глазами мелькали пьяные викинги и хохочущий Один. Он помнил имена воинов, пронзающих тело колючими мечами. А Угги – это тот норманн с черепом медведя вместо шлема… семь раз Угги распиливал по живому Бориса. Садист, каких свет не видел. «Чтоб тебе сгореть в этом аду! Животное! Да сражайся ты сколько угодно, псих ненормальный! – вспоминал Боря. – А я всё. Я навоевался. Распущу «Варягов», учиться пойду. Женюсь…»
Он действительно решил изменить свою жизнь. Борис понял, что злоба порождает ненависть, а причинённая жертве боль, передаётся насильнику во сто крат сильнее…
Раздумья прервал шорох за дверью.
Боря слышал, как скрипнула дверь. За порогом стоял человек в белом халате. «Дежурный врач, – успокоил себя Борис. – Это всего лишь дежурный врач».
Человек в халате провёл пальцем по экрану монитора, повторяя шкалу биения сердца. Затем присел у кровати тяжёлого пациента.
– Ну, здравствуй, Тор, – улыбнулся доктор, и послышались знакомые нотки.
Борис смотрел в полумрак палаты, но и малого света достаточно, чтобы прочесть вышитое имя на халате врача: Б. В. Одинцов.
Что было сил, Борис схватился за белую простынку. Хотел громко крикнуть, взывая о помощи, но вышел лишь комариный писк.
– Решил, что сбежал от меня, человек? Разве ты не хочешь вернуться в Валгаллу? – Бог викингов шевелил седыми бровями, подмигивая единственным глазом своему избраннику. – Белые воины празднуют ночь. Они ждут новых подвигов от тебя, лживый Тор. Ты просто обязан вернуться. Потому что какой пир без тебя, внук Сварога?
Один хохотал. Снова гремели щиты на стенах. По залу летали камни, усаживались на лавки войны. Бог норманнов колдовской силой извлёк заблудшую душу и увёл её в хмельные залы вечного боя. Там в загробном дворце, где терзают клятвопреступников и дороги назад не найти, Борису суждено сражаться тысячи лет и познать вечность. Плата за предательство – она безжалостна и неизбежна, как сама смерть, где бы ты ни родился.
