Дракон восточного моря, кн. 2. Крепость Теней - Елизавета Дворецкая

– Это далеко и опасно. – Поначалу Гуннар хотел отказаться. – До Фьялленланда отсюда не ближний путь, да идти мимо Хэдмарланда – а если Роллауг конунг прознает, что мы задумали, он нас мимо своих берегов не пропустит.

– Во Фьялленланд идти не надо. Фрия Эрхина, в мудрости, дарованной ей Богиней, узнала, что ее враг находится на Козьих островах. Ты отвезешь нас туда, и за это я позволю тебе взять там любую добычу, которую ты пожелаешь.

– Вообще-то на Козьих островах я и сам любую добычу возьму, – хмыкнул Гуннар. – Там осенью Эдельгард ярл из Винденэса знатно погулял – на Тюленьих островах рассказывали, он там сотню пленных по дешевке отдавал. Я еще думал, чтой-то знатный ярл так продешевил-то, когда у них в Винденэсе свой рабский рынок есть – вези туда да знай марки серебра завешивай. А сказали, что он домой-то не собирался зимой – ушел на Эриу. Вот кабы он еще на Козьих оставался, я бы туда не пошел, знаешь ли. Мы люди простые, нам сыновья конунгов не по зубам.

– Но пока там остается Торвард конунг, ты тоже не много возьмешь! – усмехнулся Криодайм. – Он ведь уже не сын конунга, он сам конунг!

– Это да, это твоя правда. – Гуннар с придурковатым видом поскреб в затылке. – А теперь, значит, тебе Торвард конунг, а мне добыча?

– Да. Мне нужен мой враг.

– Ну, тогда идет, – решил Гуннар. Сражаться с Торвардом Рваной Щекой он совершенно не собирался, и если устранение того возьмет на себя этот рыжий, то отчего же не сходить с ним на Козьи острова?

Ожидания оправдались: конунг фьяллей, по уверению захваченных пленных, действительно находился на острове Фидхенн и зимовал в Арб-Фидахе, считаясь мужем местной королевы. Криодайм Яростный скрипел зубами от злости, а Гуннар тайком ухмылялся в светлую бороду: похоже, Торвард сын Торбранда вознамерился причислить к своим женам, хотя бы временным, повелительниц всех западных островов, которые по старинному порядку управлялись женщинами. Но поскольку Айнедиль с Фидхенна – не фрия Эрхина, здесь он справился гораздо быстрее и легче. И когда Криодайм разделается с Торвардом, он, Гуннар, на Фидхенне уже не будет иметь соперников. То есть вся здешняя шерсть, скот и пленники, пригодные для продажи, достанутся ему. Даже королеву местную можно будет увезти в тот же Винденэс и там продать за три марки серебром. А можно остаться с ней здесь. Чем он, Гуннар, хуже прочих и почему бы ему не стать достойным королем для этого занюханного Фидхенна?

Сидя на кошмах и овчинах, брошенных на холодную весеннюю землю, два вождя ждали, пока поджарится мясо, закусывали хлебом и сыром и спорили, что делать дальше. Криодайм считал, что нужно побыстрее идти к Арб-Фидаху и вызвать Торварда на бой, а Гуннар, напротив, склонялся к мысли, что нужно взять как можно больше добычи, пока Торвард ничего о них не знает. Ибо потом может оказаться поздно.

– Да ты иди один, я же тебя не держу! – убеждал Гуннар. – Я чего обещал, то и выполнил, на Фидхенн тебя доставил. Надо будет, и обратно доставлю, не сомневайся. А сражаться с Торвардом конунгом вместе с тобой я не обещал. Мне и здесь добычи хватает. Золота на Козьих островах никогда не было, это тебе не Эриу, а шкур и пленных я и тут наберу.

– Но ты обещал оказывать мне поддержку! А у Торварда конунга может оказаться слишком много людей.

– Так ты же на поединок его вызывать собираешься, так и что тебе за разница, сколько у него людей? С людьми уже потом разберешься… когда выяснится, кто из вас останется жив.

– Победа в нашем поединке предназначена мне, ибо такова воля фрии Эрхины! – надменно ответил Криодайм.

– А Торвард конунг-то знает об этом? – Гуннар опять ухмыльнулся в бороду. – Я так понял… на волю фрии Эрхины он давно уже наплевал с крыши корабельного сарая, извини, о яростный герой.

– Воля фрии Эрхины – это воля Богини! И ни в чем не будет удачи тому, кто посмеет ею пренебречь!

– Кто бы сомневался! – с видом искренней простодушной веры ответил Гуннар. – Про ваши туальские раздоры с конунгом фьяллей и так по всем семи морям разговоры идут второй год. А я что? Вы – люди сведущие, вам виднее. А я до сих пор добычу на пальцах считаю. Так и мне в ваши дела вмешиваться причины нет. Это тебе, видать, фрия Эрхина обещала…

– Не смей рассуждать о ней! – прервал его Криодайм. – Что ты понимаешь в делах Богини?

– Где уж мне! – Гуннар поднял ладони. – Мне бы овчин хороших, рабов помоложе – и довольно. Поэтому идти в Арб-Фидах к Торварду конунгу мне никак не с руки… Тем более что он сам уже здесь!

Последние слова Гуннар выпалил скороговоркой, расширенными глазами глядя в рощу. Между стволов он заметил движение – мелькнул железный купол шлема, за ним еще – и еще, еще. Гуннар сразу узнал хорошо знакомые очертания шлемов с полумасками, которые носили в Морском Пути, – а значит, это были люди Торварда Рваной Щеки, другим сэвейгам здесь взяться неоткуда.

Едва успев испустить тревожный крик, сидевший на земле Гуннар опрокинулся спиной назад и сразу попал головой в собственный шлем, лежавший на земле позади него. Кругом тоже закричали, люди стали вскакивать, хватать свое оружие, предусмотрительно положенное рядом, и щиты, с которых во все стороны летели обкусанные куски хлеба, сыра, поясные ножи, питейные рога или кожаные кружки и прочие мелочи. А из рощи на поляну уже бежали вооруженные воины, яростно рубя всех подряд – и тех, кто успел вскочить, и тех, кто еще сидел.

Пользуясь внезапностью нападения, фьялли перебили многих еще до того, как хэдмары и туалы успели толком вскочить и найти свое снаряжение. Головы, не защищенные шлемами, раскалывались под ударами секир и мечей, а тот, кто не успел поднять щит, погибал от первого-второго удара. Криодайм бился в самой гуще схватки, оправдывая свое прозвище, но, поскольку на своем продолговатом шестиугольном щите он во время нападения сидел, а напали на него вовсе не снизу, то очень скоро его яростный порыв был остановлен сразу двумя пронзившими его копьями. Бессовестный Торвард конунг, которого заслуженно ненавидели на острове Туаль, даже не пожелал сойтись с мстителем в честном поединке и предоставил расправу с ним своим людям.

Туалы падали один за другим. Хэдмары оборонялись несколько более успешно, но и их превосходящие числом фьялли уверенно теснили с поляны. Видя, что их могучий союзник мертв, хэдмары один за другим стали отступать и обратились в бегство, надеясь раствориться в густеющих сумерках.

Сам Гуннар бился с каким-то могучим, рослым противником – снаряжение и оружие того обличали знатный род и богатство, а сила и выучка – потомственного воина. Благодаря своей ловкости и опыту Гуннар пока еще уходил из-под клинка, но от щита его уже остался один только умбон на ручке, которым он еще каким-то чудом отбил несколько сильных ударов. О, как проклинал он сейчас коварных норн, которые обманули их обоих: Криодайму не позволили сойтись с его ненавистным соперником, а его, Гуннара, заставили биться с конунгом фьяллей, чего он решительно не собирался делать!