Сильная женщина (СИ) - Лав Натали

  Но дело не только в этом. Пока за окном начинало смеркаться, память стала подбрасывать картинки из прошлого. Не хочу это помнить, но из песни слов не выкинешь, а жизнь нельзя переписать, как неудавшееся сочинение.

События одиннадцатилетней давности.

  Мы с папой на даче за городом, у  нас гости. Лето пьянит, как и молодость. Мне всего семнадцать, я только закончила школу. По участку распространяется запах шашлыков, папины друзья, их жены и дети не скучают. А мой взгляд все время цепляется за высокого, симпатичного парня. Я стараюсь смотреть украдкой, чтобы никто, а тем более он, не заметил, как я на него смотрю. Это я сейчас понимаю, что выходило скверно, а тогда мне казалось, что я отлично скрываюсь. 

  Я могла смотреть на него бесконечно. Он был красив. Я изучила каждое его движение: поворот головы, взмах ресниц, движения сильных рук, как он ходит, как говорит, как дышит. Мне нравилось в нем все. А его улыбка! Я помню ее до сих пор. Она освещала для меня мир ярче солнца. Я просто смотрела, не мешаясь ему со своей глупой детской любовью. Не пыталась вызвать ответный интерес. Максим был старше на шесть лет.  И навязываться я бы ни за что не решилась. Потому что, когда любишь всем серцем, всей душой, каждой молекулой, очень больно, когда тебя не любят в ответ. Тотда я уже это знала.

  Тот день я помню очень хорошо до мельчайших деталей. Я помню во что была одета, во что был одет он, как его темная челка постоянно падала на глаза, а он недовольным жестом отбрасывал ее со лба. Я помню даже запахи того дня. 

  Я устала от шума и ушла к реке, встала в тени деревьев. Максим пошел за мной. Лучше  всего я помню его взгляд, когда впервые там услышала от него: "Какая ты красивая, Лялька!" В его глазах сияла настоящая любовь, когда он поцеловал меня тогда. 

  Но мне лишь показалось. Глупой, доверчивой дурочке лишь показалось, что она бывает.

События десятилетней давности.

  Папы не стало месяц назад, а в руках у меня приглашение на свадьбу. На свадьбу моего любимого и одной из моих подруг.  Ленка, празднуя свой триумф, не постеснялась прислать мне его. Ей плевать на мой траур. Она победила! Вернее, победили деньги ее родителей. Зачем нужна обедневшая девчонка, папа которой не подарит на свадьбу дочери квартиру? Не поможет зятю с работой? Не будет спонсировать их "долго и счастливо", потому что самому зятю лень. Папа этого всего не сделает, потому что папы у девчонки больше нет. Как нет  большой и чистой любви, которая просуществовала почти год.

 И да, я пойду на свадьбу. Прости меня, папочка! Пойду, чтобы запомнить, чего именно стоит эта "большая и чистая". Пусть задыхаясь от боли, я буду весело отплясывать и не менее весело улыбаться, вместе со всеми задорно кричать "Горько!" И смотреть, смотреть, как его губы целуют другую.  Целуют жену. Смотреть, чтобы запомнить, что любви нет.  Что это выдумка. Что миром правит выгода, желание вкусно есть и сладко спать. А любовь между мужчиной и женщиной... Это просто желание потереться письками. И ничего кроме.

  Настоящее время.

  За окном уже стемнело, пока я предавалась меланхолии. Но пустые стены все еще давят на меня. Я понимаю, что не хочу просидеть остаток вечера, горюя по утраченным иллюзиям. Мне нужен отрыв.

  Хватаю телефон и набираю Катю. Она отвечает на звонок сразу:

- Привет, Лялька! У нас кипиш?

-Да, - мурлыкаю в ответ, - Я хочу алкоголь, танцы и разврат. Ты как?

- Я за! - довольно смеется она, - Я против только голодовки. Милке сама наберешь или я?

- Давай ты. Хорошо, тогда через час в "Атриуме"

- О-е-е, Лялька, ночь только начинается!

Она отключилась.А я стала собираться.

 Лялькой я осталась только для Кати и Милы, с которыми мы вылезли из одной песочницы. Потом был университет, потом работа и взрослая жизнь, но, как ни странно, дружбу нам удалось сохранить.

 Я надела черное платье, застегивающееся на шее, плечи в нем были оголены, длиной до середины бедра. Под него надела чулки. У меня красивые ноги, грех их прятать. Сапоги на шпильке лишь подчеркивали их красоту. Накрасилась, выделив губы красной помадой. Сверху накинула укороченную черную куртку,

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  Я - красотка! Свободная, не загруженная стиркой чужих носков и утиранием детских соплей.

   В клуб поехала на такси. Пьяному не место за рулем. Зашла в фойе и столкнулась с подругами. Мы прошли  в помещение, где грохотала музыка, сели за свободный столик. Заказали выпивку и закуску, стали делиться новостями. Песни, сменяя друг друга, выбивали из головы ненужные мысли, а ром с фруктами прекрасно поднимал настроение. Особо здесь не поговоришь, так как приходится кричать, но зато, пропустив пару рюмок, мы отправились танцевать. Я отрывалась, двигаясь в такт битам, пока Катя не позвала нас на перекур. Мы с Милой не курили, но с Катей вышли за компанию.

-  Как дела? - поинтересовалась у меня девушка, закурив, - Какая-то ты загруженная.

- Нет, все в порядке. - я хотела вроде излить душу, но вдруг передумала.

   Я хочу сегодня веселиться.

   Покурив, Катя с Милой вернулись в клуб, а решила завернуть в туалет. Туда вел длинный коридор с плохим освещением. Где-то на середине пути меня схватили сильные руки, одна, пахнущая табаком, ладонь заткнула рот, вторая вдавила меня в стену. Разглядев в тусклом освещении схватившего меня мужчину, я ахнула про себя - это был Власов.

 - Привет, красавица! - его улыбка не сулила мне ничего хорошего, - Значит, сосать ты не любишь. Ничего, удовлетворишь меня по-другому.

   Он затолкал меня в одно из ответвлений коридора, ведущее к служебным помещениям, где почти никто не ходит, зафиксировал шею согнутой в локте рукой, раздвинул мои ноги коленом. Мои руки оказались прижаты к телу его мощной грудной клеткой, он стал меня целовать, и все, что я могла, это беспомощно вертеть из стороны в сторону головой. Сквозь слои одежды я чувствовала, что мужчина возбужден. Вторая его рука накрыла мой лобок, сдвинула в сторону кружевные стринги и стала теребить клитор. Никаких текущих соков и бабочек в животе я не ощущала, лишь омерзение от того, что чужие грязные руки лапают меня в самых сокровенных местах без всякого разрешения с моей стороны. Если бы у меня была сейчас возможность его убить, я бы убила этого урода, не задумываясь. Зачем я вообще надела чулки? В жизни ничего, кроме колготок, носить не буду!

  -   Тише, тише!  Не дергайся! Тебе понравится.

Наши силы были не равны.Он крупный мужчина, который почти вдвое тяжелее меня. Неужели все, что мне осталось, это быть оттраханной в каком-то клубешнике?

В таком положении я его даже коленом в пах ударить не смогу, потому что для этого надо размахнуться ногой, а он меня придавил,как кот - мышь лапой. Здоровый-то какой! Что же мне делать? Кричать бесполезно, никто не услышит, а если даже услышит, то не факт, что станет помогать мне, или хотя бы позовет охрану. Если только пойти на хитрость. Я перестаю вертеть головой, приоткрываю рот и впускаю его наглый язык. Мужчина издает довольный стон, обрадовавшись моей капитуляции, и толкается в меня бедрами, видимо, чтобы я почувствовала всю прелесть своего положения. Его горячий и влажный язык вылизывает мой рот, рука ласкает половые губы. Мне бы понравился его вкус, если бы он не делал этого против моей воли. Спустя несколько секунд он прекращает терзать мой рот, но впивается губами в шею, наверняка оставляя засос. Его рука задирает платье на талию, чтобы не мешалось. В этот момент он чуть ослабляет хватку, и я сразу этим пользуюсь, со всей силы вгоняя каблук своей обуви в его ногу. Он отшатывается и выдыхает:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ты чего, дура ненормальная! - потом хватается за поврежденную ногу и начинает прыгать на здоровой ноге.

  Я б, конечно, поспорила, кто из нас ненормальный, но явно не здесь и не с ним. А сейчас, как советуют на всех  курсах самообороны, надо бежать. Извини, цапель моя белая, но я тебе не дам! Мне удается прошмыгнуть мимо него, но уже спустя мгновение я слышу в спину: