За час до убийства (сборник) - Владимир Вычугжанин

Облава

– О злодейском убийстве в Каменке четверых детей, конечно, слышали, – продолжает Александр Васильевич. – А о том никто не знает, как мы трое суток не смыкали глаз, пока не получили точных сведений о том, кто они – убийцы детей. Дело-то в том, что Владимиров и Валуев приехали в гости к своему знакомому С. Но тот сначала начисто отрицал это: не видел, мол, я их. Меня в то время в общежитии не было.

Но затем мы «словили» информацию: С. предлагал своим знакомым купить у него курицу. А мы-то знали, что Валуев и Владимиров явились в Каменку с ворованными курами, чтобы продать их. Так, с чужой курицей в руках, мы и задержали С. Запираться дальше ему было бесполезно. От него-то мы и узнали предполагаемый маршрут бегства убийц.

И мы преследовали их по лесам, шли упорно за ними, я извиняюсь, по их фекалиям, и хотя не поймали их тогда, но заставили их ошибаться. Чувствуя наше преследование и устав от круглосуточного страха и бегства, изверги решили разбежаться… по домам.

А здесь их уже ждали. Можно прямо сказать: мы их загнали.

Но сколько сил и нервов это отняло у нас самих! И вновь поставлю вопрос о доверии сотруднику уголовного розыска. Очевидцы, встречавшие беглецов в лесу, видели у них обрез охотничьего ружья. Они рассказывали сами нам об этом, без наводящих, как говорится, вопросов. Но суд не поверил ни нам, ни очевидцам, и этот факт – наличие обреза у Валуева – считается недоказанным, поскольку обрез не найден.

На Западе, насколько я знаю, голос сотрудника полиции равняется голосам трех свидетелей! То есть только три очевидца могут опровергнуть утверждения полицейского! А у нас на стражах порядка словно лежит «презумпция виновности».

И преступники очень ловко это используют, чтобы уйти от заслуженного наказания!

Кровавый отпечаток

Да-да! Не редкость, когда подозреваемый начисто отрицает свою вину. Реже встречаются такие, что «вспоминают» совершенное ими преступление, но «обыгрывают» обстоятельства – в свою пользу, разумеется.

И есть чрезвычайно ловкие типы, учитывающие как раз несовершенство нашей системы следствия и суда. Такие преступники признаются в содеянном, но по ходу «подсовывают» ложную информацию. Например, в чем он был одет в момент совершения преступления, какое у него было орудие убийства.

Если сотрудник уголовного розыска и следователь не проверят эту информацию, преступник сделает всё, чтобы на суде обнаружились эти «вопиющие» несоответствия. Да еще будет утверждать: «Сами видите, граждане судьи, ничего не совпадает! А почему я подписал эти показания? Так ведь меня заставили, били…»

– Вот был такой случай в Верхнем Ломове в 1993 году, – это Александр Маюлов вспоминает. – Там в лесопосадке нашли присыпанный труп женщины. Дети нашли, пальцы рук из земли торчали…

Уже через двое суток мы задержали подозреваемого в убийстве. Самое удивительное, он долго и не запирался. Рассказал подробно и как убил женщину, и как закопал, и в чем был одет, и какие оружия использовал при убийстве и при уничтожении следов. Говоря откровенно, меня это здорово насторожило: почему так легко «раскололся»? Почему так охотно идет на контакт с сотрудниками угрозыска?

Внимательно ознакомился с его биографией. Подозреваемый-то, оказывается, уже отбывал наказание за изнасилование! Значит, с судебной процедурой он знаком.

Стал досконально проверять его показания. «В общежитии, где я живу, – сообщает подозреваемый, – в день совершения преступления я пришел во столько-то часов». Нашел я вахтершу, которая дежурила в общежитии в тот вечер, и вот что она рассказала.

– Входные двери я всегда запираю ровно в 22.00. Заперла и в этот день. Но вот что меня поразило! После того, как я закрыла двери и села смотреть телевизор, вдруг с другой стороны, со стороны душа, появляется Н. в мокрой одежде, а вода с него так и течет! «Где вы, – спрашиваю, – были?» «Да вот, – смеется, в душ зашел одежду помыть!» Удивило меня это очень – мыться под душем в одежде!.

– После рассказа вахтерши, – продолжает Александр Васильевич, – я сразу бросился искать окно, через которое убийца проник в общежитие…

– Да-да! – подхватывает Владимир Алексеевич, – там еще на подоконнике так и остался отпечаток его кровавой пятерни. Так мы этот кусок подоконника выпилили вместе с отпечатком…

– И одежду ту нашли, в которой он действительно совершил изнасилование и убийство и которую тщательно пытался отмыть под душем – следы-то все равно остались! Так что игра преступника в откровенность с сыщиком была раскрыта, ложные показания не ввели нас в заблуждение.

Уходя – уходи

– А не трудно вам – вот так? – интересуюсь осторожно. – Все-таки волей-неволей при такой работе начинаешь всех подозревать, всех допрашивать? Извините, конечно, если я не прав.

– Чего же извиняться? – смеется Владимир Алексеевич. – Так оно и есть! Недавно дочь приходит из булочной с пустой сумкой. «Нет хлеба» – говорит. «Как так, – спрашиваю, – нет? Ты когда вошла в магазин, что увидела на полках слева?» – «Не помню!» – «А на полках справа?» – «Не помню…» – «А у продавца за головой?!» И вдруг ловлю себя на мысли: «Боже мой! Что же это я делаю! Веду допрос родной дочери?!»

– К сожалению, и это печальное следствие нашей профессии. А потому мы решили: всё, хватит!

– Но, может быть, ваше решение не окончательное?

– Как это говорится: уходя – уходи? А пожелания наши, как немало поработавших на ниве сыска, – нужно принимать побыстрее новые, необходимые как воздух законы по борьбе с преступностью, должна достигнуть наконец хоть самого необходимого минимума материально-техническая база правоохранительных органов. Ведь не секрет, что организованная преступность далеко обошла нас в этом. Хотелось бы увидеть и систему контроля, которая бы не унижала работника милиции, – сейчас он у нас всегда виноват.

– А еще думаю о том, – продолжал Александр Васильевич, – что давно пора расширить права частных сыскных фирм – они могли бы принести большую пользу в борьбе с преступностью. Сам я, кстати, свое будущее связываю именно с такой деятельностью.

Немало размышлений о своем труде услышал я в ходе беседы от незаурядных сыщиков, истинных профессионалов Маюлова и Мартышкина. Было грустно сознавать, что делятся они пережитым и продуманным – уходя.

От их ухода многое потеряет не только милиция, потеряем все мы. Своим здоровьем и покоем они оплачивали спокойствие сотен тысяч людей. Грустно было и от мысли, что не оценен по достоинству их незаметный, но такой весомый вклад в борьбу с преступностью!

Более всего запомнился единодушный итог раздумий Александра Васильевича и Владимира Алексеевича об отношениях с коллегами, с окружающими людьми. И было удивительно слышать эти слова от сотрудников уголовного розыска: – Не надо копить обиды! Надо уметь прощать друг друга!

Наши читатели, разумеется, не прощаются с известными сыщиками. На страницах этой книги вы не раз встретитесь с ними, с их единомышленниками и друзьями

Пассажиры-садисты

В 1989 году в районе Западной Поляны в Пензе обнаружили обгоревший автомобиль. В его багажнике нашли труп старшины линейного отдела милиции Писарькова. Проходило время, а вокруг злодейства на Западной Поляне не стихали разговоры.

– «Что же вы, милиция? – вспоминает Александр Васильевич Маюлов. – С таким вопросом напрямик частенько обращались к нам пензенцы. – Вашего же сотрудника зверски убили, а вы злодеев найти не можете?!» Надо ли говорить, как мы переживали? И как старались отыскать след?

Александр Евсеевич ВДОВИН, тогда заместитель начальника Первомайского РОВД, а после начальник отдела безопасности УВД сказал мне так: «Тёзка, я не уйду на пенсию, пока не найдем убийцу!» Но нераскрытым это преступление «провисело» аж пять лет. Найти убийцу стало делом чести для каждого сотрудника пензенской милиции.

Странная вдова

Замешательство и страх в глазах женщины сказали инспектору уголовного розыска больше, чем иное откровенное признание.

– Так вы не знаете этого человека? – настойчиво повторил он вопрос, желая проверить свою догадку.

После затянувшейся паузы, во время которой собеседница, видимо, приводила в порядок расстроенные нервы, она возвратила фотографию, предъявленную ей на опознание.

– Нет! этот мужчина мне совершенно незнаком! – сказала она как можно равнодушнее.

– Вот как? А мы-то полагали, что на снимке – изображение вашего покойного мужа, пропавшего несколько дней назад без вести?

– Нет, нет! Вы ошибаетесь! – заторопилась вдруг женщина и захлопнула перед носом оперативника дверь своей квартиры.

Но отделаться от «любопытства» сотрудников уголовного розыска ей так просто не удалось…

В одном из домов Терновки был обнаружен труп мужчины с перерезанным горлом. Убийца действовал профессионально: полоснул беднягу бритвой от уха до уха. А после швырнул тело небрежно в подвал, так что жертва повисла вниз головой, зацепившись ногой за ступеньку лестницы, ведущей в подпол. В таком положении убитый находился, как установила экспертиза, три дня.