Девушка без недостатков - Наталия Левитина

Чем мог разочаровать подобный супермен девицу (уже весьма условно попадающую в категорию «девицы»), которая не питает иллюзий насчет своей внешности и почти смирилась с перманентным одиночеством? Только явными признаками прогрессирующего кретинизма, или милой привычкой яростно сморкаться в несвежий носовой платок, или откровенным признанием, что в постели от него такая же польза, как от плюшевого мишки.

Автослесарь Олег одурманил переводчицу одномоментно и бесповоротно. Он был щедр (тут же повел в ресторан), рассудителен, улыбчив, внимателен. Бесхитростно, в незамысловатых выражениях похвалил Ларисины глаза, волосы, цвет лица, красивую форму рук и ног, приятную округлость стана. Лариса и не подозревала в себе подобных достоинств. Она засмущалась, запротестовала, прозрачно намекнула на проблемы с лишним весом, целлюлит. «Целлюлит! — восхитился Олег. — Я слышал об этом! С ним мягче!»

Конечно, он был менее образован и довольно часто неправильно ставил ударения, однако, как и все мужчины, грамотно рассуждал о политике, спорте, о ситуации в мире, глобализации и финансовых рынках. К тому же лихо стучал клавишами компьютера (вылавливал в Интернете сайты фривольного содержания) и был способен починить все, что в принципе могло сломаться, — от кофемолки до «Крайслера».

Его трудолюбие не знало границ. Олег за одну неделю расправился с многовековыми бытовыми неприятностями Ларисы и ее соседей по коммуналке: ввинтил недостающие шурупы, прибил все гвозди, просверлил, подмазал, вправил, залатал, подтянул гаечным ключом. Соседских младенцев при появлении Олега охватывала эйфория — он был и тигром, и Спайдерменом, и гиппопотамом, и телепузиком; кидался мячом, лаял, стрелял из пластмассового автомата…

Вскоре подали заявление. Прорисовывалась роскошная перспектива в плане отдельного жилья. И Лариса, и Олег в данный момент занимались продажей личных комнат в коммуналках (на этой почве и завязалась у них беседа в интернетовском чате). Присовокупив к вырученным от реализации комнат деньгам сбережения обеих сторон, можно было рассчитывать на приличную двухкомнатную квартиру. Лариса стала подолгу задерживаться в магазинах стройматериалов, сладко фантазируя около стендов с виниловыми обоями, напольным покрытием, линолеумом и кафелем.

Олег первым закончил дела с продажей и принес в клюве три тугие пачки долларов. «Это я получил за комнату, — сказал он. — Плюс то, что насобирал ремонтом иномарок. Спрячь куда-нибудь, не в банк же нести».

Подобное безграничное доверие тронуло Ларису. Обливаясь слезами умиления, она припрятала сверток в тайник под плинтусом. Там же покоились до поры до времени ее собственные накопления. Вскоре и ее комната была продана. В совместных страстных грезах влюбленные дождались торжественного дня в начале августа — сегодня они должны были отправиться к нотариусу, чтобы подписать договор на покупку двухкомнатной квартиры (третий этаж десятиэтажки, 53/20/10/9, кладовка, лоджия, телефон, железная дверь — короче, предел мечтаний) и передать риэлтору деньги…

Чтобы провернуть операцию с нотариусом, Ларисе необходимо было отпроситься с работы. Ее непосредственным боссом являлся француз Поль Деманже — весь год службы в «ДеГрос» Лариса была пристегнута к нему, как бирка к чемодану.

Воодушевленная и радостная, переводчица направилась в кабинет шефа. За окном стоял чудесный летний день, теплый и ветреный, настроение Ларисы было приподнятым, праздничным. Куда девалась закомплексованная, невзрачная толстушка, слабохарактерная и безвольная? Сейчас Лариса ощущала себя привлекательной и даже красивой женщиной ("самый сок!", — горячо утверждал Олег). Она была любима, и поэтому цвела и благоухала. Она была желанной и единственной. Мужчины чутко реагировали на это и говорили комплименты. Непривычная к комплиментам Лариса расцветала еще ярче, искрилась и сияла. Она не хотела вспоминать ту неудачницу, какой казалась себе всего несколько недель назад.

У двадцатисемилетнего Поля Деманже были собственные, довольно экзотические представления о внешнем виде руководителя. Сегодня он облачился в рубашку с игривыми крокодильчиками на светло-розовом фоне. Три верхние пуговицы были расстегнуты, позволяя всем желающим насладиться видом умеренно волосатой груди. Только двадцатиградусная температура воздуха уберегла Поля от мысли облачиться в любимый кожаный пиджак вишневого цвета. Но солнцезащитные очки с нежно-лиловыми линзами он не снимал и в офисе. Вероятно, предпочитал видеть жизнь розовой. Впрочем, Лариса знала, что у Поля есть другие, более эффективные приемы улучшить мировосприятие. Мсье любил вино, водку, женщин и дорогие рафинированные наркотики. При этом оставался ловким, подкованным юристом и сделал бы приличную карьеру у себя на родине, во Франции, если бы умел обуздывать бушующую в нем страсть к бесконечным удовольствиям.

— Поль, я исчезну? — спросила Лариса, заглядывая в кабинет босса.

— Es-tu fatigue, устала? Дела? Свидание? Мужчина? Секс? — Поль швырнул на стол бумаги. Мизинцем правой руки он почесывал короткостриженую беспутную голову, подвергая шевелюру опасности воспламенения, так как между средним и указательным пальцами дымилась сигарета. В ухе у Поля болталась золотая серьга. — Ах, tu es charmante! Кайфно выглядишь, подруга!

Лариса зарделась.

— Нужно к нотариусу. Оформлять договор на квартиру, — счастливо улыбнулась она. — Покупаю двухкомнатную.

— Wow! — обрадовался Поль. — Будем обмывать! — Молодой француз быстро усвоил и русские выражения, и русские обычаи. — Давай, топай! Шевели протезами! А то опоздаешь. Стой! Ты заказала мне билеты?

— Конечно, — остановилась на полпути Лариса. На тринадцатое августа. Рейс 268 компании «Трансвэйз!

— Это приличная авиакомпания? — капризно прогнусавил Поль. — Ты меня не угробишь?

— Полетишь на «Боинге». Затем рейсом 267 обратно в Москву. А билеты Москва-Париж будешь заказывать уже сам.

— Ладно, справлюсь, хотя и не понимаю, почему это дело повесили именно на меня. Летел бы сейчас домой, a Paris! Не поверишь, скучаю. Здесь, конечно, хорошо, весело, — (практически каждую ночь Поль Деманже отрывался в клубах), — красивые filles, девчонки, mais… Но… Я хочу домой!

— Успеешь еще — снисходительно успокоила начальника Лариса. Для всех сотрудников в представительстве «ДеГрос» Поль Деманже был enfant terrible, ужасный ребенок, непутевый, испорченный, красивый, любимый. — До свидания!

— Чао!

Поль Деманже погладил взглядом упитанную спину (и ниже) переводчицы и вновь принялся за бумаги. Его лицо приобрело… нет, не тоскливое выражение пятиклассника, истязаемого домашним заданием. Напротив, он читал текст заинтересованно и внимательно. Через секунду Деманже схватил ручку и стал азартно черкать на полях. Он нашел какое-то юридическое несоответствие в документе.

Кроме Ларисы Бояриновой в коммунальной трехкомнатной квартире жили две молодые семьи с детьми. Несмотря на тесноту, соседям удавалось сохранять дружеские отношения. Известие о продаже Ларисиной комнаты воспринялось драматически, почти со вселенской скорбью. Было не ясно, что ждать от нового жильца. А если это окажется еще одна молодая семья с парочкой короедов? О-о-о… Технические резервы квартиры и так были исчерпаны. Сантехника звенела от натуги и грозила рассыпаться — ее эксплуатировали напряженно, самозабвенно!

Но все, конечно, порадовались Ларисиному счастью.

— Ох, и повезло же! — вздохнула Анфиса. Она энергично мешала манную кашу, истребляя комки. — Я без ума от Олежки! Он такой…

— Хорошо тем, у кого есть Интернет! Взяла и познакомилась с пареньком! — вздохнула Валентина. Валентина нежно подпирала крутым боком Анфису — она варила суп и, зависнув над кастрюлей, стригла в бульон оранжевую морковку.

— Да нам уж куда знакомиться! — вздохнула Анфиса. — Мы с тобой — все… Отзнакомились. Вон, блин, результаты знакомства шлындают… Оставь пылесос, оставь пылесос, я тебе сказала!!! Один уже сломали, изверги! — заорала Анфиса басом.

— Ты, Ларисочка, с детьми не торопись! — посоветовала Валентина. — Поживи для себя!

— Как это «не торопись»?! Спятила, что ли? — возмутилась Анфиса. — Ты забыла, ей ведь двадцать восемь! Тридцатник скоро. Пора! Куда деваться.

— Ну, и будет как мы — у плиты, да над тазиком. Что за жизнь!

— Ой, да Олег ей быт благоустроит! Он хозяйственный. На квартиру заработал. Он и на стиральную машину заработает, и на кухонный комбайн. Не то, что наши оболтусы.

— Ларис, а ты чего сидишь-то, с нами лясы точишь? — опомнилась Валентина. — Ты же к нотариусу опоздаешь!

— Я ведь жду Олега, — расслабленно улыбнулась Лариса. Ей было жарко. Кухня раскалилась от синего пламени включенных конфорок, от кипящего бульона и горячих боков плохо отмытых кастрюль. Лариса сидела у стены и разглядывала потрескавшуюся кафельную плитку, серый от чада потолок, отвратительные липкие полоски с мухами, стол в нагромождении тарелок, кривых алюминиевых ковшиков, жестяных банок с крупой… Она смотрела на бедных затурканных подруг и думала о своем счастье, о начале новой жизни. Валентина и Анфиса переглянулись.