Ошибка господина Роджерса - Владимир Востоков

— Слушаюсь, господин полковник.

— Фотограф что-нибудь в магазине купил?

— Уточняем…

— Выходит, ничего существенного у вас в руках нет? — сухим голосом произнес Шульц. — Что еще можете доложить?

— Еще?! — переспросил осевшим вдруг голосом Брауэр. — Под агентурным наблюдении находятся несколько человек из близлежащего села. Ведем активную работу. О результатах буду сообщать, — закончил Брауэр.

Он сказал «сообщать», а не «докладывать». От внимания Шульца это не ускользнуло.

— Большое село?

— Не очень.

— Может быть, выселить его, и дело с концом?

— Опять пойдет шум… Только разогреем любопытство.

— Тем не менее внесите мотивированное предложение, в том числе и об отдыхающих. Время не ждет, а война, между прочим, не бывает без шума.

— Хорошо, господин полковник.

— Скажите, штурмбанфюрер, а как выглядят в ваших глазах мои подчиненные?

— Извините, но позвольте мне обобщить данные и сообщить о них чуть позже.

— Я хочу знать сейчас. Или вы не владеете обстановкой?

— Почему же… Мне хотелось в письменном виде… Но раз вы настаиваете, я отвечу… Думаю, что на своих подчиненных в основном вы можете положиться… Правда, после курских событий настроение несколько снизилось, кое у кого появился пессимизм, но в целом люди вполне надежные. Заслуживает упрека разве только ваш помощник — майор Ратнер. Увлекается шнапсом и падок на женщин. Сейчас очередное увлечение одной официанткой из ресторана. Не очень разборчив в связях.

— Кто она? Хороша собой?

— Недурна. Очень недурна. Вроде бы из благонадежной семьи. Отец ее ушел добровольцем на восточный…

— Благодарю вас за доклад. Буду признателен, если вы с ним будете приходить три раза в неделю. А теперь, штурмбанфюрер, слушайте, что я вам скажу. — Шульц выдержал короткую паузу, а затем официальным тоном произнес: — Берлин недоволен положением с охраной объекта и в том числе… вашей работой. Как вы догадываетесь, нельзя нам с вами дважды испытывать судьбу. К завтрашнему дню прошу вас подготовить мне докладную записку об оперативной обстановке и о мерах по усилению секретности объекта. Пользуйтесь случаем, штурмбанфюрер, укрепить свой аппарат. — Шульц посмотрел на часы. — На сегодня все. Где тут можно прилично поужинать?

— Единственное место — ресторан «Жозефина», — охотно откликнулся Брауэр.

— Может быть, вы составите мне компанию?

— Сочту за честь, господин полковник, — радостно ответил Брауэр, расплываясь в улыбке, и тут же подумал; «Посмотрим, что за птица приехала».

На следующий день Егер был приглашен Эльзой на завтрак.

Почему-то именно в эту минуту Егеру пришли на память слова генерала Фролагина, напутствовавшего его в дорогу. «Главное для вас — установить и уничтожить объект. — И после небольшой паузы он добавил: — Любой ценой… Как это сделать — определите на месте».

Матильда ушла на работу, и они остались вдвоем. Говорили о разном: о погоде, о том, что в магазинах стало трудно с продуктами, скоро ли кончится война… Потом Егер спросил:

— А где работает Матильда?

— В ресторане «Жозефина», официанткой.

— Довольна?

— Как вам сказать? И да и нет. Боюсь я за нее. Знаете, какое сейчас время. Каждый офицер привык командовать, а она у меня с характером.

— Я это заметил, — улыбаясь, сказал Егер. — Но вы не волнуйтесь, если что, я не дам ее в обиду…

Поблагодарив за завтрак, Егер вышел на улицу. Он долго бродил по улицам города, приглядывался к прохожим, побывал в кинотеатре, заглядывал в магазины, вступал в разговор с незнакомыми людьми. В кафе развернул купленную в киоске газету, просмотрел заголовки, Привлекла внимание одна фотография. На него смотрел лысый мужчина с большим круглым лицом. «Разыскивается опасный преступник, При нем был фотоаппарат «Кодак». Кто опознает его и сообщит в гестапо, получит большое вознаграждение». Далее следовали приметы преступника и описание одежды, сообщалось, что разыскиваемый якобы принадлежит к левым партиям.

В кафе он узнал, где находится интересующая его улица, и не спеша направился к намеченной цели. Егер остановился у магазина канцелярских принадлежностей, огляделся, затем зашел вовнутрь. Он сразу узнал стоявшего за прилавком Лотта. Фотокарточка, изученная им в Центре, была точной копией оригинала. Егер купил авторучку и, не произнеся ни слова, вышел.

Пришел он к Лотту на следующий день, прямо к открытию магазина.

— Вчера я купил у вас авторучку, а она не пишет. Посмотрите, — обратился он к владельцу магазина, передавая ему авторучку.

— О! Это редчайший случай. Любопытно, что это с ней произошло? — расплылся в улыбке Лотт и, вырвав из блокнота лист, принялся чертить на нем круги. Ручка не писала. — А она заправлена? — спросил Лотт.

— Конечно.

— Позвольте заменить ее другой. Извините. — И Лотт, виновато пожав плечами, вручил Егеру новую ручку. Покупатель проверил ее. Все было в порядке.

В полдень того же дня в глухом лесу, у подножия скалы, встретились два охотника. Они молча расцеловались и надолго застыли в объятиях, горячо похлопывая друг друга по плечу.

— Неужели я должен уехать? — спросил тревожно Лотт, освобождаясь от объятий Егера.

— Таков приказ Центра. Ну что же, Анатолий, здравствуй. Прими сердечный привет от всех наших сотрудников, от жены и друзей.

— Здравствуй, Николай… Наконец-то.

— Как дела, Жаворонок?

— Как в окопе перед атакой, — переводя дыхание, ответил Лотт,

Они расстелили коврик на земле. Лотт вынул из охотничьей сумки продукты, пригласил к трапезе.

— Твоей работой в Центре довольны, особенно генерал Фролагин, — сказал Егер. — Просил передать тебе горячий привет… Да, а что нового произошло после случая с фотографом? Почему так долго молчал? Центр в недоумении.

Лотт сообщил, что гитлеровцы резко усилили режим и охрану зоны, проверку жителей. Произвели принудительное отселение крестьян из сел, которые находятся близко к охраняемой зоне. Все это началось с прибытием нового шефа — полковника Шульца. Говорят, наделен большими полномочиями…

— А молчал по одной причине — гестапо имело ко мне подход, — пояснил Лотт. — После этого я работал только на прием.

— Расскажи подробнее, — попросил Егер.

— Однажды ко мне подошел один тип и пытался установить со мной контакт… Я понял, что фашисты сумели кое-что расшифровать из нашего кода…

— Когда это было и где?

— Два месяца назад, двадцать первого мая… — Лотт передохнул. — В тот вечер я ужинал в ресторане «Жозефина». Ко мне подсел средних лет мужчина, невысокого роста, широкоплечий, спортивного вида. Правильные черты лица. Бакенбарды. Нос с горбинкой. Да вот его портрет, я его нарисовал по памяти. — И Лотт передал рисунок Егеру. — Сперва мы молчали. Потом он немного выпил, заговорил. Разговор был на общие темы — о войне, о женщинах, о медицине. После ужина, уже на улице, он вдруг попросил у меня телефон и полез за ручкой, хотел записать мой номер, да пожаловался: «Купил авторучку… и не знаю, что с ней делать, не пишет». Это был наш пароль, но в нем недоставало нескольких слов. Я чуть было не растерялся. Предложил ему свою ручку.