Видящий - Лия Арден

позволит первому же мертвецу разодрать ему горло, во втором… сила Морока в руках жестокого человека принесёт больше разрушения, чем любой бес.

– Такое бывало?

– Да, но не при моей жизни. Кристиан рассказывал, что его наставнику и нескольким другим Морокам пришлось убить своего друга, когда он начал в приступах гнева избавляться от простых людей. Наши методы не идеальны, возможно, плохи, но они такие неспроста.

Агата неуверенно кивнула, и всё же ей не хотелось, чтобы Александр своего ученика крал из родной семьи.

– Я помогу, – решила она. – Придумаю что-нибудь.

Александр поколебался, сдержал первоначальный порыв возразить, но взял Агату за руку и повёл к усадьбе. Он не торопился, а Агата не подгоняла, давая ему необходимое время. О своём прибытии они не сообщили, предпочитая понаблюдать до того, как родители устроят переполох. Оказавшись ближе, Агата различила движущиеся силуэты – дети кричали друг на друга, смеялись, играя с палками как с импровизированными мечами. Насчитав пятерых мальчиков, Агата пришла в замешательство: подходящих по возрасту двое. Другие два скорее подростки, а последний мальчик в стороне худощав и, похоже, самый юный. Братья его задирали, младший что-то возмущённо крикнул и неловко упал на мох.

Александр застыл как вкопанный, прежде чем Агата успела уточнить, кто из них избранный.

– Проклятье.

– В чём дело?

– Он самый слабый, – тихо пробормотал Александр.

Агата проследила за его взглядом.

– Тот, который упал? А он не слишком мал? Выглядит лет на восемь.

– Святые боги, Агата, забрав его, я обреку ребёнка на скорую смерть, – с безысходностью едва не простонал Александр, а мука на его лице не сразу, но вызвала у неё улыбку. С каждой минутой она понимала истинную причину всё лучше.

– Александр, – позвала она, и, замешкавшись, он повернулся. – Ты боишься.

– Нет! Ты вспомни о нашей жизни… да ведь… как можно забирать, догадываясь, чем всё закончится?

Улыбка Агаты становилась шире от каждой нелепой попытки Александра оправдать свои поспешные выводы. Но в его глазах стояли растерянность, сомнение и страх. Словно это его ребёнок и он за него уже боится. Агата сильнее сжала его ладонь и повела в направлении дома.

– Марк рассказывал, что ты в детстве не отличался ни ростом, ни силой, но взгляни, каким вырос, – отмахнулась она от надуманных проблем.

– У Марка проблемы с памятью и количеством зубов. Для его рта их слишком много, скоро моё терпение лопнет, и я помогу ему избавиться от лишних, – проворчал Александр, но покорно зашагал следом.

Дети заметили их приближение. Старшие мальчики, похоже, достаточно осведомлены о Марах, потому что с воплями бросились в дом, пока младшие оцепенели и принялись таращиться на гостей. Самый маленький даже не заметил их, продолжая шарить руками по мху и траве в поисках чего-то.

Двор был обнесён низким забором, калитка распахнута, но Агата остановилась на пороге и без позволения не ступила на чужую территорию, проявив уважение к хозяевам. Деревянное здание двухэтажное и достаточно просторное для большой семьи, из печной трубы валил дым, обещая горячий обед; над входной дверью был навес, подпираемый столбами; резные наличники украшали окна. Дом выкрасили в сдержанные жёлтые и коричневые цвета: жильё не новое, но за ним определённо хорошо ухаживают. От калитки ко входу вела протоптанная дорожка, а всё остальное покрыто коротко скошенной травой и местами – лесным мхом.

Из дома через распахнутые окна донеслись удивлённые возгласы, вопли детей, которые наперебой рассказывали о заявившейся к ним Маре. Агата с дежурной вежливой улыбкой игнорировала страх в детских глазах и наблюдала за пробегающими мимо тремя курицами. Александр почти до боли стиснул её пальцы; Агате потребовалось несколько секунд, чтобы найти причину его тревоги, и улыбка исчезла с её лица.

Вот это действительно проклятье.

Нужный им ребёнок прекратил поиски в траве и неловко плюхнулся на старый пень когда-то толстого дерева. Ворох мыслей заполонил голову Агаты: следовало подобрать хоть какой-то аргумент, чтобы успокоить Александра, но мгновение ускользнуло, и ей не удалось ничего придумать.

Агата невольно задержала дыхание, следя за ребёнком, надеясь, что ей показалось, что сейчас мальчик повернёт лицо и поспешный вывод окажется простым недопониманием. Но тот вертел головой, понюхал воздух, оглянулся через плечо. Александр специально наступил на ветку под ногой. Треск сухого дерева привлёк внимание ребёнка, и он повернулся к ним.

Мальчик не просто худощав и низок для своего возраста.

Он слеп.

Агата ещё надеялась, что отчётливо заметное бельмо – это временная болезнь. Может, мальчик слеп только на один глаз, но нет. Ребёнок их не видел. Его пустой взгляд скользнул по ограде и калитке, пошарил где-то рядом, но не остановился на Агате. Лицо Александра лишилось всех эмоций, но глаз со своего ученика он не спустил.

Агата закусила губу. Хорошая еда и регулярные тренировки с лёгкостью исправили бы хрупкость телосложения, но слепота…

– Ой, святые боги! – испуганно воскликнула женщина, выходя из дома.

Торопливо спускаясь по лестнице, она запнулась о брошенную игрушку и едва не упала, но вовремя схватилась за деревянные перила.

Женщине на вид лет сорок, русые волосы без седины заплетены в косы и уложены кольцом на голове. Она зашагала навстречу, стыдливо вытирая испачканные в муке руки о фартук. Несмотря на внезапную бледность, хозяйка казалась абсолютно здоровой, а то, что её ноги тряслись, делая походку неуверенной, Агата предпочла не замечать, глядя женщине в глаза. Сестры учили терпению: нужно позволить людям самим преодолеть страх и смущение перед прислужницами Мораны. Мары и раньше в глазах людей олицетворяли смерть, а после двухсот лет отсутствия, выдумок и страшных сказок Агата и вовсе старалась не делать резких движений перед незнакомыми людьми.

Хозяйка испуганно огляделась, вероятно, в поисках другой опасности и замерла слишком далеко, чтобы Агата могла разобрать, что она шептала ради собственного успокоения. Скорее всего, молитвы.

– Вы позволите нам войти? – учтиво поинтересовалась Агата, кивнув на распахнутую калитку.

– К-к-конечно, проходите.

Между ними шага три, но женщина всё равно отступила, когда Агата зашла и потащила за собой молчаливого Александра.

– Благословенна Морана, справедлив её суд и дарованное перерождение, – начала лепетать женщина, комкая руками испачканный фартук. Её глаза метались от Агаты к своим младшим детям, которые то ли боялись уйти со двора, то ли слишком увлеклись происходящим.

Мальчики постарше толпились у двери, в любой момент готовые спрятаться в доме, а слепой ребёнок сдирал кору с берёзовой ветки и заинтересованно вертел головой из одной стороны в другую, в зависимости от того, кто говорил.

– Прошу прощения, у меня не приготовлено подношений, и в храм богини мы не ездим, потому что не знаем,