Палитра. Избранная лирика - Виталий Юдин

Светить, увы, не получилось

Светить, увы, не получилосьв моей судьбе твоим очам.Мы в главном не договорились,так что ж – теперь – по мелочам.

Снега январские дымились,влетали в комнаты, урча.О главном не договорились,так что ж – теперь – о мелочах.

Порой хотелось память выгрызть,что мучает, кровоточа.О главном не договорились,что спорили о мелочах?

Любовь? Была ли? Раствориласьв поспешных клятвах и речах.О счастье не договорились…Поговорим о мелочах.

Не оставляй меня одну

(романс)

https://www.youtube.com/watch?v=DhFWvvd09gc

Не оставляй меня однув такую замять ледяную,я, фотокарточку целуя,тебя губами притяну.Не оставляй меня одну!

В такую замять ледянуюсковал немилосердно снегсуставы обмелевших рек,и пешеход бредет вслепую.В такую замять ледяную.

Я фотокарточку целую,и глянец мои губы жжет.Кто б ни был рядом – он не тот,которого, к другим ревнуя,я фотокарточку целую.

Тебя губами притянухолодными для всех отныне.К ним примерзает твое имя.Где б ни был – через всю странутебя губами притяну.Не оставляй меня одну!

Голубая кровь

Я ручку перьевую заряжучерниламии кровь в ней голубая,сочится там, куда я укажу,над строчками вперёд не забегая.

Сквозь солнечной артерии нору,по вздыбленным, отводам и коленам,кровь мыслью продвигается к перус чернилами смешавшись постепенно.

Я донор, для рифмованной строкипри капельном прямом переливанье,как пчёлы пьют нектар сквозь хоботки,сосёт строка – настой переживаний.

Мысль изречённая есть – ложьи мысльназад, струясь по капиллярам,по венам продвигается сквозь дрожь,грозя инфаркта болевым ударом.

Под капельницей утренней зари,когда она лесной малиной дышит,поют поэты, словно глухарии в этот миг опасности не слышат.

Прозрачный колер парафина

Прозрачный колер парафина,как удушающий лосьон,на лица заревом жасмина,до снятья слепка нанесён.

Гипс бликов на вине замешан.Не видно губ, ноздрей и глаз, —всё – месиво,мужчин от женщинне отличили б мы сейчас.

Здесь копотью свечных огарковпрописывает ночь холстыи мы стоим под неба аркой,кладя на грудь крестом персты.

Гипс подсыхает. Можно слепок,постукивая, приподнять…Немилосердно и нелепосебя в себе же не узнать.

Мы у костра всю ночь на стреме.Быть может, здесь, не при свечах,с нас четче снимет слепок – время,под нос ехидное ворча.

Как сель, туман войдет в лощину,врасплох, росу меся и гипс,так, что от женщины мужчинумы отличим по блеску клипс.

А утром ковш речной излуки,вдруг, выводя из немоты,швырнет нам бриллианты в рукимеж пальцев вытекшей воды.

На успокоившейся гладиили на галечнике, днеиз бугорочков и из впадинувидим там, на глубине:

Лиц отражаемые слепки,чешуйчатые стайки рыб.А мы ли это, или предкине даст понять речная зыбь.

Узнать потомкам нас?Едва ли.И в гипсе мы не сохранимчерты, что сердцем сберегали.Пустые слепки, как пиалы,испитые лицом чужим.

Я милую мою ревную к прошлому

Я милую мою ревную к прошлому,как будто знал я всех ее мужчин, —и тех, с улыбкой изуверски пошлою,и ласковых, красневших без причин.Они стоят по сторонам с флажками,приветствуя нашей судьбы эскорт,и думают – все то, что между НАМИ,как между ВАМИ было… и пройдет.Им, как и мне, твои знакомы руки,мне, как и им, – раскрытых губ тепло.Я только вот не знал с тобой разлуки,и потому мне больше повезло.Не повезло, вернее подфартило.Что нам готовит завтрашний чертог?Вот только бы любви на двух хватило,явившейся однажды на порог.Хватило б только сердце пониманья,а не ума все это понимать,пройдя сквозь ночи разочарованья,любимыми друг друга называть.

Общаются души

Общаются души,тела умирают.К тому, что снаружи,глубины взывают:– Вас наперечет,а энергии – бездна.В ком дух не течет,тела – бесполезны.Прощайтесьс дырявойи судорожной плотью,с бездушной шалавой,в которой живете.Потрачено время,что жизнью зовете,на высевы семяв промежности плоти.В оргазме сарказмаисток беспредела.Когда безобразнадуша, – не до тела.

Дитя подышало, —стекло отпотело,от жаркого воздуха тёплого телав холодном трамвае.В ответ подышав,светилась в троллейбусе чья-то душа.

Иное время

Что нам с тобою помешалоИНОЕ ВРЕМЯ обрести:чтоб чувств оно не расплескало,не сбило с верного пути.Ты по лыжне за мной бежалаи лыжа, соскользнув твоястрелою в наледи застрялабольшою – малую ловя.Когда на мягкий снег упала,накрыв собою циферблат,то стрелки лыж перемещала —растерянно и наугад.Мы, времени с тобой не знали,живя минутою любой,а шестерёнки не совпали —одна с другой, одна с другой.

По жёлтым тропам перевитых труб

(романс)

([битая ссылка] https://youtu.be/SPDJ-W37ZhI)

Когда в твои ладони кто-то вложитбукет цветов, то помни наперёд:прискачет Гек, моя гнедая лошадьи тёплыми губами их сомнёт.

Он Теберду оставит и прискачетпо жёлтым топам перевитых струн —пусть конюх на прокатном пункте плачети причитает: «Ах, какой скакун!»

Мой Гек, сжуёт поспешные растениясомнения твои испепеля.Он выплывет из глубины забвенья,где мы друг друга любим – ты и я.

И снег не выпадет пока

И снег не выпадет,покая к этому не приготовлюсь:не выплеснут седую поросльни ветер и ни облака.

Друг не предаст меня,покая к этому не приготовлюсь:его замучила бы совесть, —не мог я так любить врага.

И жизнь не кончится,покая к этому не приготовлюсь…Пока в рифмованную повестьне ляжет вечности строка.

Снег выпал утром.В полденья узнал,что предал друг… —мучительная новость.Не страшно мне, —я не закончил повесть, —мне страшно,как я долго умирал.

Любовь и ад

– Зачем задвигать эти плотные шторы?Никто не увидит.– Я свет не люблю…Но страсть прогнала наших губ разговоры,лишь только ты сбросила блузку свою.Щекоча, мурашки свершали молебен,и великолепен был запах «Камю»,остыл в керамическом блюдечке пепелсердец, сигарет?У стола на краю.Какое бесстыдствовсем телом светиться!Луна рукавицей прикрыла лобок.Что в сердце твоем, дорогая, творится?И что там за птицаиз-под рукавицыникак не покажет свой алый роток?Вкруг тени закружатбумажной гирляндой,нарядныот бликов густых ночника.И встретиться очень стесняютсявзгляды.– Будь первой, – я выдавил в темень,– рука.Движеньюбыла ты послушналюбому,чтоб лонуя мог поцелуи послать.Так вот почему мы привязаны к дому:здесь женщина, пища и к ночи кровать.– Кто выдумал «это», —любимой на ухошепнул я,и глухо пронзила тоска:в объятьях со мною лежала старуха.– Ты – смерть!– Нет, любимый мой.– Наверняка!Ты – смерть! Так при жизни в любовьне играют.Ты – смерть, а со смертью в обнимкуне спят.…Оделась и дверь за собой прикрывает…В притворе, я видел —знакомый мне – взгляд:Одной из, следящих за мною, наяд.

Голос

Посвящается Андрею Вознесенскому

Поэты московских околиц,«Мозаики», влюбчивых школьниц,свой строили неф и портал.На голос шли.Голос… пропал.Он вёл нас пустыней «застоя»с молитвою огненной – «Гойя»,метафорой – наповал.На голос шли.Голос… пропал.И хриплокак треснувший полоз,и тоньше, чем рвущийся волос,(-Вы слышали, что Он сказал?)– ВОСКРЕСНУ Я!Голос… пропал.

Ты под кого-то, лезвием в нож

Ты под кого-то, лезвием в нож,ляжешь безропотно, веки сомкнёшьи, как в морозы, через прищурвыступят слезы, горше микстур.Кофту накинешь, юбку поправишь,пьяную чью-то, сплюнешь слюну.Делаешь вид, что не понимаешь,как постепенно уходишь ко дну.Вот она – тиной прикрытая бездна,вот она – скользкая липкая цвель.Думала в жизни быть чем-то полезной —предана цель.Не обвиняю,не обвиняю.Я лишь пытаюсь – руку подать.Выскользни,вырвись —из под – негодяеви постарайсяна ноги встать.

Блудный сын