Артур и война миров - Люк Бессон

Однако ободряющий исход этой страшной истории ничуть не умаляет сегодняшних проблем Артура. Ибо он действительно влип. Точнее, съежился до двух миллиметров. Как вернуть свой прежний рост, а главное, кто теперь помешает Урдалаку исполнить его зловещий замысел? Ответов на эти вопросы нет, а потому вот уже целый час приятели сидят на кусочке спички и по очереди вздыхают.

― Не правда ли, удобная скамейка? ― наконец произносит Барахлюш, прерывая затянувшееся молчание.

Артур смотрит на него непонимающим взглядом, словно баран на новые ворота. О каких удобствах может идти речь в такую минуту? А уж тем более применительно к кусочку спички, твердому, словно осколок гранита.

― Если бы ты посидел на диване в гостиной у бабулечки, ты бы понял, что значит настоящий комфорт, ― отвечает Артур. ― Диван такой мягкий, что дедушка, как только на него садится, мгновенно засыпает.

― О-о, такой диванчик я бы с удовольствием поставил у себя в гостиной, ― тоном истинного ценителя комфорта отвечает Барахлюш.

Стоило Артуру вспомнить о доме, как настроение его упало окончательно ― дальше падать было некуда. Еще недавно он целыми днями сидел, положив перед собой дедушкину книгу, мечтал о том, как вновь попадет в чудесный мир минипутов, а ночью умолял небо поскорее даровать ему эту возможность. Но теперь, когда он не просто находится в этом мире, а, похоже, должен остаться в нем навсегда, Артур начинает понимать, как ему дорог его большой мир, дом бабушки и дедушки, его маленькая комната, в которой постоянно царит веселый беспорядок, даже дедушкина лестница, где каждая ступенька издает свой собственный скрип, словно клавиша гигантского рояля. Артур часами танцевал на этих ступенях, сочиняя все новые и новые мелодии. И не нужно никакого пианино ― Артур успешно заменил его лестницей.

А еще в доме была большая светлая гостиная, где на каждом окне висели связанные бабулечкой занавесочки. Они защищали комнату от слепящих солнечных лучей, пропуская через свои крошечные дырочки света ровно столько, сколько приятно для глаз.

Проникнув сквозь кружевные занавесочки, свет с помощью притаившейся возле стен тени рисовал на полу причудливые узоры, удачно дополнявшие большую картину, вытканную на старом полинявшем ковре, который после долгих странствий занял почетное место в центре гостиной. Резные лепестки фантастических цветов, сотканных из тени и света, служили Артуру трассами автослалома, поэтому в солнечные дни он всегда играл в гостиной с машинками.

Ему не нужно было никакой игровой приставки. Весь дом был его игровой площадкой. Комод исполнял роль священной горы, холодильник ― Северного полюса, а сад превращался в настоящую Амазонию. В джунглях Амазонки любил резвиться ужасный йети[1], чью роль всегда блестяще исполнял пес Альфред.

Крошечная слеза скатилась по щеке Артура. Воспоминания о доме вконец расстроили его, и он уже почти жалеет, что ввязался в это приключение. Так часто бывает: только расставшись со своими близкими, начинаешь понимать, как они тебе дороги. В повседневной жизни твои близкие всегда с тобой, весь год они хлопочут у тебя перед носом, а потому ты не обращаешь на них никакого внимания. Хорошо еще, если не забудешь сказать «привет» папе, чмокнуть в щеку маму и мельком бросить взгляд на сваленные в углу игрушки, которые после двух недель игры кажутся такими старыми, словно кости ископаемых динозавров. Но стоит только уехать, представить себе, что ты больше никогда не увидишь ни папу, ни маму, ни даже свою комнату, сразу понимаешь, до какой степени ты привязан к дому и к своим родным. И сейчас Артур жалеет, что недостаточно ценил выпавшее на его долю домашнее счастье и все время забывал сказать родителям, как он их любит и как это здорово, когда они рядом.

В Большой книге минипутов есть пословица, которая, на наш взгляд, довольно точно описывает его чувства. Речь идет об изречении на странице семьдесят пятой: «Что имеем ― не храним, а когда потеряем ― плачем».

Артур полностью согласен с этим изречением. Ему не раз хотелось чего-то другого, хотелось жить в другом месте, в другом доме, иметь другие игрушки. И эти желания не давали ему в полной мере наслаждаться тем счастьем, которое дарила ему его собственная жизнь. Увы, человеку часто кажется, что лучше там, где его нет, и, вместо того чтобы постараться стать счастливым на своем месте, он тщетно рвется занять место чужое.

Артур испускает тяжкий вздох ― одновременно с Барахлюшем. Оба приятеля явно не в лучшей форме: сейчас они похожи на двух маленьких старичков, скрючившихся на скамейке.

― Полагаю, вы не намерены сидеть здесь как два мухоквочка и вздыхать до следующего полнолуния?! ― раздается тонкий голосок, внезапный и грозный, как гром среди ясного неба.

Голосок, разумеется, принадлежит Селении. В минуту опасности принцесса всегда бодра и полна энергии. Похоже, несчастья для нее ― как бензин для мотора автомобиля. Стоит только возникнуть проблеме, совершиться несправедливости, произойти катастрофе, как маленькая принцесса уже готова пуститься в путь, дабы покарать виновных и восстановить справедливость. Не стоит даже пытаться ее отговаривать ― она все равно вас не послушает. Она ― как яблочный червячок, который, едва почуяв яблоко, мчится к нему со всех ног, не разбирая дороги.

― А кто такой этот мухоквочк? ― робко спрашивает Артур, глядя, как Селения пританцовывает на месте от нетерпения.

Барахлюш в замешательстве. Как в нескольких словах описать животное, обладающее массой разнообразных свойств? Мухоквочки водятся на Втором континенте, на равнинах Тама-Тама. Средних размеров, они обладают мягкой шерстью и двумя огромными голубыми глазами, печально и устало взирающими на мир. Мухоквочки живут семьями и постоянно заняты тем, что вылизывают друг друга, чтобы предупредить появление паразитов и устранить тех, которым удалось внедриться в шерсть. Больше они, собственно, ничем и не занимаются. Пожевав жвачку, они ложатся спать вместе с солнцем. Но как только на усеянном звездами небе появляется луна, все семейство мухоквочков просыпается, садится на задние лапы и поднимает головы, устремив взоры в сторону ночного светила. В таком положении мухоквочки могут сидеть часами, ночами и даже годами. Возможно, они хотят разгадать секрет планеты Луна. Любое другое существо, посвяти оно столько же времени наблюдению за Луной, непременно открыло бы ее тайну. Но мухоквочки славятся не только своими огромными печальными глазами, но и отсутствием сообразительности: еще ни один мухоквочк не разгадал ни одной загадки.

― Ну как бы тебе объяснить... это не слишком умное животное, и сравнение с ним никому не льстит! ― выпаливает после непродолжительных размышлений Барахлюш, одновременно бросая мрачный взгляд на сестру.

Но принцессу таким взглядом не испугаешь. Она никогда не ложится спать, не решив проблему. Однако не стоит ей завидовать, ибо решения, которые она принимает, всегда исключительно ее собственные, а значит, ей их и выполнять.

― Должно быть решение! Решение есть всегда! ― шепчет она, расхаживая по кругу.

― «А если нет решения, значит, нет и проблемы»! Статья двести вторая Большой книги, ― чеканит Барахлюш, довольный тем, что ему удалось блеснуть своими познаниями.

Селения внезапно останавливается и поворачивается к Артуру:

― Нам надо созвать совет, снова вытащить меч из камня и уничтожить этого чертова У, пока он еще чем-нибудь не напакостил.

― Селения, я готов отправиться на поиски приключений. Но Ужасный У вырос и наверняка стал ростом более двух метров, а наш рост не превышает двух миллиметров! ― вполне здравомысляще напоминает Артур.

― Два метра, два миллиметра! Какая разница! ― достойно отвечает принцесса. ― Храбрость бойца измеряется не миллиметрами!

― А чем измеряется глупость? Числом благодарностей, которые будут выбиты в камне на твоей могиле? ― парирует раздраженный Артур. ― Целых два метра, Селения! Ты просто не представляешь себе, какая это величина! Несмотря на всю его силу, твой меч покажется ему зубочисткой. Особенно когда он схватит его своими крючковатыми когтями!

― Но, если ты, мой юный Артур, полагаешь, что маленький рост помешает мне сражаться, ты ошибаешься! Я настоящая принцесса и буду защищать свое королевство до последней капли крови! ― охваченная благородным негодованием, отвечает Селения.

― Побереги свой пыл для большого совета! ― как всегда, не упускает возможности подколоть сестру Барахлюш.

Селения меряет его взглядом, потом задумывается, словно старается что-то вспомнить.

― Ну-ка, напомни мне, Барахлюшик, давно я тебя хотела придушить?

Соскочив со скамейки, Артур энергично машет руками:

― Довольно! Брейк! Оттого, что мы передушим друг друга, решение не найдется!