Полынь Половецкого поля - Мурад Аджи

Сейчас я отойду от своей родословной, чтобы взглянуть на ту благодатную почву, которая растила наши корни, кормила их — кто же они такие, кумыки? Найти ответ на этот вопрос не просто: слишком уж многое переплелось в истории. Слишком изменилась жизнь за прошедший век. Слова из старой энциклопедии безнадежно устарели. О культурном влиянии кумыков даже говорить нельзя. Его нет.

Когда-то горцы, спускаясь на Кумыкскую равнину, толпились на базарах в ожидании самой грязной работы. Теперь на их месте стоят кумыки. Симпатичные, здоровые парни готовы месить глину, убирать навоз, пасти скот, сторожить урожай. Народ выродился. Ни одного известного ученого, поэта, писателя, артиста или врача. Дальше Дагестана никто не пошел. И это полбеды.

Хуже другое — никто и не нужен ему…

Когда вчитываюсь в иные книги, одолевает недоумение: что же, мы, тюрки, — народ без гордости? Что, всегда были такими серыми и скучными? Но об этом уже пишут, между прочим, кумыки по национальности. Сами низводят свой народ до дикарского уровня.

Как можно поверить, что кумыки — это выходцы из лакского селения Кумух? Однако есть такая «научно обоснованная» точка зрения. Несерьезной, иначе не назовешь и «теорию» о кумыках как отюрченных аварцах и даргинцах. Несерьезной, потому что достаточно увидеть кумыка, услышать его голос, чтобы понять принадлежность народа к иному, не горскому миру. Ничто не отличает кумыка от татарина, карачаевца или башкира. Ни внешне, ни внутренне. Увы, именно за антинародные «теории» присуждали ученые звания и степени, вот и старались кумыки в угоду властям.

Много говорили когда-то о богатстве духовного мира кумыков. По крайней мере еще в XIX веке. Их образ жизни, одежда, быт, культура имели свое неповторимое лицо, поэтому и называли их «кавказскими татарами». Разве это не свидетельство, оставленное Толстым или Лермонтовым? Кумыки — тюркоязычный народ. Быть тюрком, по-моему, не очень плохо. Стыдно быть плохим тюрком.

Я — не лингвист, слаб в топонимике, поэтому не буду искать созвучий в языках народов Дагестана, в географических названиях и на этом строить повествование. Это уже сделали другие. Олжас Сулейменов убедительно показал, как опасно быть «русским» тюрком… Не буду копаться и в именах народов и там искать историю кумыков, ибо это тупиковый путь, разобраться здесь невозможно. Вот пример тому. «В степи Дагестана кто живет?» Лакец ответит: «Народ арнильса». Даргинец скажет: «Диркъалан», аварец: «Льарапал». Получилось три имени одного и того же народа — кумыков. Спросили бы лезгина, было бы четвертое имя, а с ним и четвертый «народ».

Моя специальность связана с географией, историей и экономикой, науками строгими и точными. Поэтому у меня взгляд на Историю особый — «экономико-географический», им взирал на мир и Лев Николаевич Гумилев, которого считаю своим учителем. Я тоже прежде всего ищу факты. Неопровержимые факты. Так нас учили в университете. Потом делаю выводы.

С легкой руки Расула Гамзатова Дагестан стал «страной гор», там теперь все горское. Разве? Забыли, что горные птицы летают далеко не везде, над половиной территории в небе парят степные орлы… Конечно, это — сравнение, однако оно очерчивает земли кумыков: предгорья и весь степной Дагестан. Степной, то есть равнинный!

В Дагестане кумыки всегда делили себя надвое, иначе (без споров!) они не были бы тюрками. Тюрки вечно спорят между собой — кто лучше, чей род древнее, а значит, важнее. Так поступали северные и южные кумыки, проведя водораздел по реке Сулак.

Деление это не случайно, оно интересно тем, что северные и южные кумыки по-разному произносят отдельные слова, имеют разную внешность. Северные кумыки, как правило, крупны физически, высоки ростом, среди них немало светловолосых и синеглазых. Конечно, не все они такие, речь идет о впечатлении, определяемом на глаз. По крайней мере среди моих близких друзей больше именно таких. Глядя на северного кумыка, вспоминаешь русское слово «половец» — желтый, соломенный, цвет половы. Или тюркское слово «сарык», у которого тот же смысл, что у слова «половец».

Лица южных кумыков интереснее и разнообразнее, в них больше восточных черточек: темноволосы, темноглазы. Порой глаза будто искрятся, в их разрезе угадываются «монгольские» или «арабские» линии, размытые временем. Физически мужчины тоже не слабые, есть очень даже крепкие ребята, заслуживающие уважения.

Штриховой портрет… В нем генетическое послание предков! «От отца к сыну» — так устроена жизнь на планете Земля, и изменить ее ход не удалось никому. Значит, напрашивается вывод: общество кумыков складывалось не сразу.

И верно, южные кумыки появились на территории Дагестана в III–IV веках, а северные — много позже. Такая неоднородность общества нормальна для тюркского мира, она отличала и предков. Еще древние китайцы светловолосых тюрков называли «динлинами», а темноволосых — «теле». Слово «тюрк» у китайцев значило здоровый, физически сильный… Все сходится.

Культура северных и южных кумыков, совпадая в целом, имеет отличия. И это закономерно. Например, северные кумыки в прежние времена жили в рубленых избах либо строили дома из самана — необожженного кирпича из глины и соломы. У южных кумыков излюбленный строительный материал — камень. Отсюда различия в архитектуре, а значит, и в устройстве быта.

Исключение составляло селение Тарки — столица! — там жил шамхал, верховный правитель кумыков. К сожалению, все старинные здания, приводившие людей в восхищение, давно разрушили. Иначе кто бы поверил русским политикам, твердившим о «дикости» горцев, которых завоевывала Россия в XIX веке. О таких постройках XVII–XIX веков, как дворец Шамхал-Шаха-Вифи, Ханский дворец, и других теперь можно судить лишь по восторженным отзывам современников. Все исчезло. А здесь жили предки «русских» Тарковских — Андрея и Арсения, поэта и кинорежиссера — шамхалы, которые сами отказались от власти и стали прислуживать России, получив царские почести. Надели генеральские мундиры, забыв о чести и корнях…

Немаловажен для географа и тот факт, что у северных кумыков поселения и земли, прилегающие к ним, назывались «юрт», а у южных — «кент». Глядя на карту Дагестана, видишь «незримую географию» в истории народа: Хасавюрт, Кызылюрт, Бабаюрт, но Каякент, Бышлыкент, Ахалжикент… Селения южных кумыков древнее, их планировка явно городская, она хранит следы городов, которые упомянуты историками далекого прошлого. А это говорит о многом.

Кумыки свои селения в предгорьях Южного Дагестана строили на плоских участках. Даже в горах они не «лепили» дома на склоне, один над другим, как поступали горцы. Их селения опять-таки отличала именно квартальная планировка. В каждом квартале жил либо один род, либо люди одного сословия или одной национальности. Так было всюду, пока сохранялись родовые признаки в обществе. Улицы прокладывались прямыми и ровными. Хозяйственные постройки ставили в глубине двора, а на первом плане — дом либо клумба с цветами. Селения выглядели опрятными и ухоженными, что отметил и Александр Дюма, путешествуя по Кавказу.

Каждое селение имело удаленные хутора: «отар» — у северных кумыков, «махи» — у южных.

Поиск «типично кумыкского» я вел долго. Больше всего запомнилось селение Утамыш — вот где древность, скрытая в горах!.. Удивительное место, как и селение Эндирей. История здесь вспоминается на каждом шагу: она и в старинных домах, и в мечетях, даже в самих людях…

Кроме архитектуры могу еще, например, рассказать о танцах. Тоже выразительный знак отличия и своеобразия. Это не лезгинка, которую ныне кумыки пляшут, не задумываясь. У предков были иные танцы — свои, национальные: абезек, туз тепсев, жерме, индырбай. Очень грациозные танцы. Только тюрки танцевали их. Что-то, как утверждают ценители, перешло оттуда в нынешнюю кумыкскую лезгинку.

Казалось бы: а столь ли это важно, как танцуют кумыки, как строят дома, какие национальные блюда готовят? Оказывается, очень важно. Ибо из этих «мелочей» и складывается лицо народа, его этнографический портрет. Больше того — проявляется принадлежность к тюркской культуре и вообще к тюркскому миру. Ведь точно такая планировка станов, такие же танцы и еда были у половцев-кипчаков. Находки археологов и записки летописцев-путешественников подтверждают это.

Да-да, из сегодняшней жизни уходят тропинки в прошлое!

Нить между «сегодня» и «вчера» неразрывна. Вовсе не в языке (в лингвистике), как принято думать, проявляется она. Язык забывают, как забывали его, например, русские дворяне, переходя на французский, а культуру — нет. Помнят все. Она в крови у человека. Что ел в детстве, под какие колыбельные песни засыпал, в каком доме рос, в каком дворе играл — вот это и есть родное, что потом снится всю жизнь. У тюрков очень обострено «чувство дома».

Пожалуй, ни один народ в мире не страдает от ностальгии так остро, как тюрки. Люди умирали от тоски по дому.