Нас похоронят вместе - Чейз Джеймс Хэдли

Его большой «форд» опять забуксовал в грязи, и он снова всем телом навалился на руль. Нет, так дальше не пойдет. Он включил рацию.

– Шериф? Вызывает Мейсон. – Том всегда держался официально, когда пользовался рацией.

– Привет, Том, я слушаю.

– Добрался почти до самой фермы, – сообщил Том. – Испытание было не из легких. Грязи везде по колено!

– Я по-прежнему пытаюсь связаться с Лоссом. Пока никто не отвечает. Будь начеку, когда окажешься у дома.

– Да. Уже выключаю фары. Сейчас я на гребне холма у самой фермы. Бунгало прямо передо мной. В окнах горит свет. Я оставлю машину и пойду дальше пешком.

– Так и сделай, Том. И смотри в оба. Дженнер говорит, что в твою сторону выехала патрульная машина, но ребятам потребуется по крайней мере полчаса. Слушай, Том, может, тебе лучше подождать их?

– Думаю, мне все-таки стоит взглянуть, шериф. Я буду осторожен. Конец связи.

Том дал отбой, потом погасил фары. Он сидел, уставившись на бунгало, от которого его отделяли какие-то триста ярдов. В гостиной горел свет. Том часто заглядывал на ферму и знал расположение комнат в доме. Слева находилась спальня Джуда и Дорис, на чердаке – комнатка Лили.

В этих двух комнатах было темно.

Он заставил себя вылезти из машины и тут же втянул голову в плечи, спасаясь от дождя, который лил с прежней силой.

Том вытащил пистолет из-под дождевика и, утопая в грязи, медленно направился к бунгало. Он чувствовал, как колотится его сердце, и слышал звук своего тяжелого дыхания. Когда до дома оставалось каких-нибудь несколько шагов, его слух уловил едва различимый звон, доносившийся из-за плотно запертых окон гостиной. Это был телефон.

Ему казалось, что он один во всем мире. До этой минуты быть помощником шерифа было легко и просто. Он гордился своей формой, тем, что на бедре у него кобура, ему льстило радушие, с каким его встречали даже на самых отдаленных фермах. Он занимал свой пост меньше трех лет и за все это время никогда не попадал в передряги. Даже пьянчуги были с ним любезны. Некоторые хиппи, из тех, что помоложе, случалось, осыпали его оскорблениями, но и они не смели перечить представителю закона. До сих пор работа с шерифом Россом в крошечном Роквилле приносила ему только радость.

Но теперь, стоило лишь ему остаться в темноте под проливным дождем, с беспокойством всматриваясь в освещенные окна бунгало, где все так же надрывался телефон, его охватил внезапный страх. Было что-то зловещее в этом приглушенном звуке. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Бывало, он чудом избегал лобового столкновения, и тогда страх сжимал его внутренности, но сейчас это было что-то совсем другое – нечто напрочь лишавшее его уверенности в себе и вызывавшее дрожь в коленях. Он с тревогой прислушивался к тому, как бешено колотится сердце, к шуму, с которым сквозь стиснутые зубы вырывалось торопливое дыхание, по спине градом катился холодный пот, желудок скрутило судорогой.

Он замер, не обращая внимания на дождь, страх завладел им.

Прячется ли жестокий убийца в бунгало? Или он затаился где-то во влажной темноте и, возможно, сейчас крадется к нему, Тому?

Спазм в желудке усилился. Росс сообщил, что Дженнер направил к нему двух своих людей. Том глубоко вздохнул. Зачем рисковать? Разумнее всего будет вернуться в машину, запереться изнутри и дожидаться патрульных. Разве не это велел ему Росс?

Он пошел было назад к машине, но телефон все не умолкал, и этот чуть слышный звук решил дело: звонок всегда действовал на него, словно свист на отлично выученную собаку.

Том повернул к бунгало. Если у него не хватит смелости войти в дом, сказал он себе, он никогда больше не сможет уважать себя. Черт! Он же, в конце концов, помощник шерифа!

Кто знает, вдруг ему удастся взять этого убийцу в одиночку, если, конечно, он там, в бунгало… однако в глубине души перепуганный Том молился, чтобы его там не было.

Он снял пистолет с предохранителя и осторожными шагами направился к бунгало. Мокрые от дождя руки ходили ходуном.

В пятидесяти футах от дома он остановился. Шторы в освещенной гостиной были задернуты. Звук телефона становился все громче, заманивал его внутрь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сбоку от него темнели кусты, но он их даже не заметил. Как не заметил и прятавшегося там человека, который наблюдал за ним.

Живот опять скрутило судорогой, и Тому пришлось остановиться, но усилием воли он почти тотчас заставил себя идти дальше. Левой рукой он нащупал под плащом фонарь и отстегнул его от пояса. Мощный луч осветил входную дверь, и Том увидел, что она приоткрыта. Он резко остановился. Оттого что дверь была не заперта, страх его усилился. Он осторожно осмотрелся по сторонам. Вокруг был лишь сырой мрак ночи. Кроме барабанной дроби дождя, единственным звуком, прорезавшим тишину, было раздражающее треньканье телефона.

«Только бы он перестал звонить, – думал про себя Том. – Возможно, там, внутри, поджидает убийца? Почему они не заперли дверь? Значит ли это, что за ней скрывается опасность?» Он заглянул в переднюю, в которую проникал свет из-за приоткрытой двери в гостиную. Том увидел крутую лестницу, которая вела к спальне Лили.

Хриплым голосом он тихо позвал: «Есть кто дома?» – и сразу же выключил фонарик. Ответа не последовало, и тогда, бросив тревожный взгляд через плечо во двор, он каблуком сапога притворил входную дверь и только после этого вошел в отлично знакомую ему по прежним визитам гостиную, куда жена Джуда, Дорис, приглашала его выпить кофе, пока он дожидался Джуда, работавшего в саду. С колотящимся сердцем он медленно шел вперед, не снимая пальца со спускового крючка. Наконец-то он мог рассмотреть всю комнату целиком. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание.

Возле стеклянной двери в сад лежала, уткнувшись лицом в пол, Дорис. Вокруг ее головы растеклась лужа уже застывшей крови. Из-за спинки большого дивана торчали чьи-то сапоги.

Едва дыша, Том сделал несколько шагов и заглянул за диван. Плотный коротышка Джуд Лосс успокоился навсегда. Его глаза смотрели куда-то вниз, густые рыжие волосы были залиты кровью.

Том почувствовал какую-то горечь во рту, сглотнул и с трудом сдержал подступавшую тошноту. Его едва не вырвало прямо на грязные сапоги.

Он обвел комнату диким взглядом. Рука, сжимавшая пистолет, дрожала. Однако, кроме двух тел в лужах крови, вокруг которых нетерпеливо роились мухи, в комнате больше никого не было.

Том никогда раньше не видел насильственной смерти, и ужас парализовал его. Он застыл, не сводя глаз с тела Джуда Лосса, потом посмотрел на Дорис. С такими кошмарными ранами на голове они не могли остаться в живых, это ему было ясно.

Он вернулся в переднюю.

Лили? А вдруг ей повезло? Может быть, ее не было на ферме, когда все это случилось?

Но даже при всем желании он не мог представить, что Лили поедет в Роквилл в такую ночь.

Он посмотрел на круто уходившие вверх ступени, потом потянулся к выключателю, и свет залил все вокруг. Он заставлял себя подниматься по лестнице, но каждый шаг давался ему с трудом, словно он был старик со слабым сердцем.

Дверь спальни на площадке перед ним была не заперта.

– Лили? – хриплым голосом позвал Том.

Но все вокруг хранило молчание, только дождь по-прежнему барабанил за окном.

Том стоял, не в силах сдвинуться с места. Его мысли были заняты Лили Лосс. В Роквилле не было девушки красивее. Довольно часто он думал о ней, и эти его мысли были ей известны, он знал это, однако ей было только шестнадцать, слишком молода для него, что, конечно, не мешало ей крутить с этим мерзавцем Терри Леппом. Том был уверен, что стоит ему лишь пальцем поманить, и Лили прыгнула бы к нему в постель, как девятнадцатилетняя Кэрри Смитц, которая никогда не упускала такого шанса. «Пусть Лили подрастет пока, и уж тогда непременно поманю», – обещал себе Том, однако сейчас, стоя перед открытой дверью и вглядываясь в темноту ее спальни, он чувствовал лишь, как по спине бегают мурашки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Лили? – позвал он чуть громче. Он заставил себя сделать несколько шагов и нашарил выключатель.