Ох уж, эти детки! - Олег Верещагин

1. Повод к войне (лат.)

СОГРАЖДАНЕ!

ДОЛОЙ ОГРАБИЛОВКУ ИГРАЛЬНЫХ АВТОМАТОВ!

НАШ ГОРОД БУДЕТ ЧИСТ ОТ ЭЛЕКТРОНЫХ НАРКОТИКОВ!

ИНИЦИАТИВНАЯ ГРУППА.

Вообще-то с листовка была идея Макса (принтер тоже его). Федор задумал акцию с пеной как обычную акцию возмездия за одного шестиклассника, который продул в автоматах шесть тысяч, украденные у родителей, а потом перерезал себе вены — его еле откачали, зато отца мальчишки сразил наповал сердечный приступ. Акция имела частичный успех — автоматы перенесли в павильон, приставили охрану, перестали пускать тех, кому не исполнилось восемнадцати, а на площади разбили фонтан. Милиция с недельку поискала хулиганов и плюнула на это, тем более, что мать Саши регулярно информировала дочь о ходе расследования, та передавала сказанное Федьке, а они с Максов вырабатывали линию поведения.

Весной в двух школах Изжевино с учащихся производили сбор "на благоустройство города", причем неплательщикам грозили санкциями в отношении родителей. На этот раз волну погнал Макс. Он встал и заявил, что платить не будет. Волна протестов прокатилась по всем классам. На совете школы Макса обвинили в жадности и непатриотичности в отношении своей малой родины. Макс обстоятельно разъяснил, что денег ему на родной город ему не жалко, а жалко денег на новые кабинеты, которые, по слухам, собираются отделывать для мэрии. Совет смутился; деньги сдали едва две трети учащихся. В магазин Ковалык зачастили проверки, но мать Максима "проявила гражданское мужество" (слова Федьки) и действия сына одобрила.

Через три дня после этой истории некая дерзновенная хакерская рука зверски испоганила гордость мэра — интернет-сайт со слащавым названием "Цвети, Изжевино родное!" Посетители сайта вместо хвалебных статей в адрес руководства посёлка и роскошных фотографий с парадными видами получали коллаж, где на фоне развивающегося знамени видны были профили Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и мэра, при нажатии на нос которого открывались страницы с фотографиями начальственных кабинетов, запущенных окраинных улиц и статьями, названия которых говорили сами за себя: "Бардак в музее", "Мэрская власть", "Шуми ночная жизнь!". Мэру поплохело. Из области приехала комиссия, на откуп от которой ушли немалые средства. Статьи были написаны добротным журналистским языком, так что мысль о подростках мэру в голову не пришла, а зря — если бы он почитал школьные сочинения Макса и Саши, он бы быстро вычислил авторов… Вирусный сайт до конца удалить не удалось — он выныривал то тут то там среди официальных материалов о благоденствии Изжевина.

К Дню Победы по инициативе администрации все на той же площади у фонтана собирались открыть Памятник Примирению, изображающий по-братски обнимающихся на фоне могильной плиты гитлеровца и бойца Советской Армии. Протесты общественности (неподалёку стоял другой памятник, на котором золотым по алому горели имена трёх тысяч горожан, не вернувшихся с Великой Отечественной) эффекта не возымели. ЮК протестовать не пытался. Но когда с памятника под гром оркестра стянули покрывало, то музыка сама собой скисла. Кто-то раскрасил гитлеровца в «маскуху», от чего он приобрел яркое сходство с солдатом современной армии США, а на постаменте написал кириллицей: "Дави его, дед!" Толпа ахнула — с этой надписью и в такой раскраске объятья напоминали бойцовский захват, причем боец Советской Армии явно "пережимал".

Памятник так и не смогли отмыть — те, кто его делал, схалтурили, и особая краска навечно впиталась в фуфловый гипс, покрытый «бронзовкой». Он стоял еще неделю, вызывая общий смех своим нелепым видом, после чего был снят и увезён под покровом ночи, а на его месте взгромоздили круговую скамейку

Федька тяжело вздохнул. Да, все это (и многое другое) были славные дела. Но вчера они допустили прокол. И главное — вовсе не стремясь на этот раз хоть как-то задеть притихшего мэра!

Все знают, что вместе с маем заканчивается каторга, которая по недоразумению называемая "школьным образованием". ЮК решил отметить конец года на этот раз неброским, но важным экспериментом. Макс нарыл где-то схему жидкотопливной ракеты и

разработал собственный спускаемый аппарат, связанный с катапультой и альтиметром(1.). По замыслу конструктора, на высоте километра катапульта срабатывала, выбрасывая блок кабины, в которой находится пилот-испытатель (здоровенная серая крыса, добытая Юркой, на шею которой присобачили ошейник с гравированной пластинкой: "Рекорд полёта — километр! Слава изжевинским крысам!". Блок опускался, при приземлении раскрывался, крыса покидала его с триумфом. Сашка сперва сказала, что мальчишки звери, но, посмотрев на крысу, угрюмо сидевшую в клетке, изменила свое отношение к эксперименту и пожелала, чтобы парашют не раскрылся. Макс хмыкнул иронично.

Ракета с огромной алой надписью по борту «ЮК-1» стартовала рано утром 31 мая 2005 года. Наблюдательная группа, собравшаяся на крыше дома Гридневых с биноклями видела, как ракета уверенно набрала половину расчетной высоты, после чело величаво изменила курс и помчалась к земле с неотвратимостью американской ракеты, атакующей пещеры Тора-Бора в Афгане. Наблюдатели, не в силах отвести глаз от роковой картины, без комментариев и даже мыслей созерцали, как «ЮК-1» карающим мечом справедливости поразил сад коттеджа мэра. Поднялось дымовое облако…

— Крысу жалко, — сказал Юрка. — Ну, что будет!!!

Это оказалось слабо сказано. Вообще-то, как выяснилось, в саду дело и ограничилось той вспышкой — сгорели остатки горючего. Но от удара сработала катапульта. И в открытую форточку, за которой стоял мэр, повязывавший на себя галстук (по отзывам очевидцев, у него в этот момент был вид человека, решившего повеселиться) влетел блок кабины. Рухнул на письменный стол. Раскрылся. Из него вышла обалделая, но непокорная крыса с надписью, хорошо видной на ошейнике. Крыса тяпнула мэра за галстук и деловито скрылась где-то в доме.

Её сопровождал бабий визг "отца города"…

…Самое странное, что дело кончилось штрафом. Но это в отношениях с мэром. А для ЮКа это обернулось домашним арестом — даже мать макса, обычно вообще не понимавшая, что делает в ее доме какой-то мальчишка, называвший себя ее сыном, пошла на применение санкций. Поэтому утром 1 июня 2005 года Федька Гриднев сидел и офигевал на крыльце один.

Орлогс(2.). Судьба.

1. Прибор для измерения высоты. 2. С древнеисландского это слово переводится как "изначальный закон"

ГЛАВА 2

DOOM по-изжёвински

Калитка открылась и вошел Макс. Федька находился в таких угнетённых чувствах, что даже не удивился появлению угнетенного друга — подвинулся, давая место и спросил:

— Чипсы будешь?

— Угу, — угу также скорбно ответил Макс. Федька указал за спину; Макс исчез и через пару минут вернулся с большим пакетом «Lays», который поставил между собой и Федькой.

Минут десять мальчишки прикладывались к пакету, потом Федька сказал: "Да-а…", поднялся и вошел в дом, чтобы вскоре появиться с другой стороны дома с двумя длинными шестами в одной руке. В другой он нес новодельную копию европейского меча Х века. Прислонив шесты к крыльцу и повесив на них пятнистую безрукавку, Федька по-боевому перехватил меч и молча, размеренно, словно выполняя надоевшую, но необходимую работу, закружился по двору. Это был странный танец, ничуть не напоминавший работу с мечом в китайском у-шу или японском кэмпо — Федька не принимал красивых поз и не делал ненужных движений. Только пел воздух, рассекаемый сталью, да повисали в воздухе на миг размазанные полосы ударов. Минуты через две, отложив меч, Федька подхватил шест и перебросил второй Максу. Тот, зажав палку коленками, стянул фирменную майку и ловко выпрыгнул через перила, в прыжке перехватив шест обеими руками. Но как раз в тот момент, когда друзья готовились вступить в схватку, калитка открылась во второй раз.

Пришла Саша.

— Я гляжу, на арест все наплевали, — заметил Федька, вместо удара ставя шест на носок кроссовки. — Не слишком ли нагло?

Саша хрустнула чипсом и сделала знак ладонью. Макс, перебросив ей шест, пожал плечами:

— Ну, определённый элемент наглости тут есть. Но дома никого нет, а честного слова я не давал. Поэтому счел возможным покинуть место заключения.

— Так, — Федька прокатил шест по руке. — Александра?

— А я просто сбежала, — независимо ответила девчонка. — Мать сказала, что выпорет, если хоть шаг сделаю за порог. Посмотрим — все-таки новые ощущения… Ударимся, вождь? — она хрустнула вторым чипсом и, соскочив с крыльца, приняла стойку, делая легкие выпады то одним, то другим концами шеста. Светлые волосы, собранные в хвост на макушке и широкий браслет на правом запястье придавали Саше воинственный вид.